Ведьмы не проигрывают - Лия Касли

Аскольд сделает так, что мы исчезнем с крыльца, или за нами, ну не знаю, единорог прилетит, во двор заехала машина. Обычная машина, ну, знаете, чёрненькая такая.

— Присаживайся, Амалия, — будничным тоном сказал Грифф.

— Что? — недоверчиво буркнула я, — В машину? Я думала, на мётлах полетим…

В глазах Аскольда проскочили весёлые искорки:

— Рано тебе на метле летать.

Я недооценивала происходящее — когда я села на заднее сидение машины, то у меня челюсть отвисла — водителя-то не было! Довольный нотариус сел вперёд на пассажирское сидение и постучал толстыми пальцами по панели автомобиля. Тот мгновенно тронулся и мы поехали.

Полчаса мы ехали молча — Аскольд изучал какие-то бумаги, а я с удовольствием смотрела в окно — не так часто мне приходилось покататься на машине и посмотреть город. И только мне удалось свыкнуться с мыслью, что машина едет сама по себе, как Грифф сказал:

— Скажи «прощай» этому городу — мы въезжаем в Связующий Тоннель, — и я опомниться не успела, как он добавил: — Город Котлов.

В этот самый момент мы въехали в тёмное пространство тоннеля. Я ждала каких-то неприятных ощущений, но ничего не происходило. С минуту вокруг была кромешная темнота, как вдруг в конце тоннеля стал появляться свет, и вот мы выехали на залитую солнцем дорогу.

— Поприветствуй город Котлов, Амалия! — торжественно сказал Аскольд, — Сейчас я покажу тебе твой дом. Улица Янтарная, дом пятьдесят семь, — обратился к машине Грифф.

Я с замиранием сердца рассматривала узкие уютные улочки, маленькие каменные дома, прохожих, которые были так не похожи на людей из привычного мне мира — мужчин и женщин в причудливых одеждах. Тут и там бегали чёрные кошки и каркали вороны, а ещё я увидела несколько настоящих ведьм — они, разговаривая и смеясь между собой, пронеслись на мётлах возле нашей машины.

Чудно и очень интересно!

Я так залюбовалась видом из окна, что не заметила, как мы остановились.

— Выходи. Приехали, — сказал Аскольд.

Когда я захлопнула дверь машины, то ахнула — это была не машина вовсе! Передо мной стояла огромная ступа.

— А… Что это? Как…

— Машина — это маскировка для обычного мира, — объяснил Грифф.

— Ну, а Связующий Тоннель? — заинтересовалась я.

— Связующих Тоннелей много по всему миру. В общем-то, практически каждый обычный тоннель — Связующий, — сказал Аскольд, — Если назвать любое поселение в Ахисэте, когда ступа въезжает в Связующий Тоннель — то тебя в это место перенесёт. Ступа — это проводник. Без неё перемещение невозможно.

— Ааа…

Ну, собственно, понятно.

А вообще представляете, сколько мне ещё придётся узнать? Узнать и понять! Семнадцать лет я жила в другом мире, в другой реальности, а тут такие перемены…

Голос Аскольда вернул меня из моих размышлений обратно на Янтарную улицу:

— Вот дом твоих родителей, — тихо произнёс он и подал мне ключи.

Дрожащими руками я взяла их и посмотрела на дом. Покосившийся деревянный забор, заросший участок и маленький домик — вот оно, моё наследство. Я смотрела на облупившуюся краску стен, на окна, с кое-где потрескавшимися стёклами, на неровное кривое крыльцо, и знаете… мне было очень хорошо.

На ватных ногах я подошла к калитке, толкнула её и вошла на свои угодья. Аскольд с пониманием смотрел на меня и не торопил. Трава была мне по пояс, и мне пришлось заново протаптывать дорожку к крыльцу. Когда я вступила на скрипучие ступеньки, то зачем-то оглянулась на Аскольда. Тот вытирал лоб платочком, а когда поймал на себе мой взгляд — подбадривающее улыбнулся и жестом показал, чтобы я входила во внутрь дома.

Когда я вставила ключ в замочную скважину — мои руки дрожали. Один поворот… второй… Щелчок. Я сделала глубокий вдох и, зажмурившись, зашла.

Первое, что я почувствовала — это был запах трав. Я открыла глаза и увидела просторную комнатку — она же являлась кухней — по стенам которой были развешаны разные высушенные листики, цветочки, травы, а на столе стоял большой пыльный котёл. Пыли вообще было много, она была на всех поверхностях, и я видела её в лучах солнца, которое светило в окно. Я разглядывала расписанные кружечки возле мойки, деревянную лавочку, стоящую возле такого же стола, разные баночки, с неизвестным содержимым, и всё во мне мурлыкало от удовольствия.

Я прошла в дверь, которая привела меня из кухни ещё в одну комнату. Это была спальня: большая деревянная кровать, коврик из лоскутков (ручная работа, сразу видно, может быть, это мама сделала?), старенький шкаф с вещами, столик с зеркалом и… детская кроватка. Моё сердце сжалось, к горлу подступил ком. В детском доме, когда я была ещё ребёнком, у меня иногда возникали мысли — как бы сложилась моя жизнь, если бы мама выжила? Я научилась прогонять эти мысли, но сейчас, когда я была так близко к тому, чем жили родители, мне стало… тоскливо, что ли?

В комнату зашёл Аскольд.

— Ну, как ты, Амалия? Осмотрелась? — улыбаясь, смотрел он, — Как ощущения? Не пугает бардак?

Я ещё раз оглянулась вокруг и ответила:

— Я счастлива, Аскольд. Я дома.

Глава 3

Так вот и началась моя новая жизнь в новом доме, в новом городе, да и вообще — в новом мире. Пока я делала уборку на кухне, Аскольд съездил на рынок и купил продуктов: дюжину яиц, кувшин коровьего молока, козий сыр, хлеб и курицу. Вместе мы отворили куриный бульон, порезали сыр и хлеб ломтиками, заварили душистые травы и сели ужинать.

Грифф оказался классным дядькой, выяснилось, что они с папой были близкими друзьями, помимо деловых отношений. Я сама не заметила, как перешла с ним на «ты».

После того, как мы поели, Аскольд полез в свою сумку и достал кое-какие бумаги.

— Амалия, на счету у твоих родителей было немного денег, — сказал он, подавая мне какой-то документ и замысловатую ручку-перо, — Распишись вот здесь, что получила их.

Я расписалась, и Аскольд достал из сумки увесистый мешочек, в котором звенели монеты.

— Пересчитай на всякий случай.

Я вывалила на стол золотые, серебряные и медные монеты, рассортировала их, а потом посчитала.

— Пятьдесят две золотые, двести шестьдесят восемь серебряных и пятьсот девяносто одна медная, — устало сказала я после того, как закончила.

— Замечательно, — пробурчал Аскольд, сверяя что-то в бумагах, — Всё верно.

— Скажи, в этом мире это много или мало? — полюбопытствовала я.

— Ну, давай так, — Аскольд отложил документы, снял очки и посмотрел на меня, — Уборщик на полставки получает в месяц одну золотую монету, это десять серебряников, или сто медяков. Преподаватель в ШАМиВ заработает за это же время десять золотых