Концертное кафе - Александр Рогинский

Против этого редактор устоять не мог.

* * *

Собственный корреспондент «Комсомольской правды» Вадим Песцов жил на Большой Житомирской в доме, который в начале XX века называли «комодом».

Внешне он действительно был похож на комод с пилястрами, фризами, скульптурами и тяжелыми колоннами.

Внутри высокого и гулкого парадного в тусклом свете виднелись на потолке потемневшие от времени фрески: что – то вроде «Похищения Европы».

Вадим встретил у порога, оглядел внимательно.

– Проходи, проходи. Я тут один, у меня бардак, вчера допоздна засиделись, приезжали ребята из Москвы, мы по Украине готовим разворот, – говорил Песцов, забрасывая валяющиеся в беспорядке вещи в глубокое кожаное кресло.

Москвичи в Киеве чувствовали себя аксакалами: их слова ловили, их знали, читали, их имена на слуху.

Провинциальная украинская пресса не могла похвастаться такими масштабами и журналистскими успехами.

В то время «Комсомолка» увлекалась «социальными очерками», в молодежке Басова решили и у себя опробовать этот жанр. Но вышло очень уж смешно, провинциально.

Не было такого класса журналистов (Москва их собирала со всего Союза, да и школа журналистская в главной столице была на высоте), ну и, конечно, все тот же комплекс неполноценности «маленького украинца».

Что тут говорить, Басов завидовал Песцову. У него были возможности, о которых можно было только мечтать. Вот если бы…

Вот отчего Басов себя чувствовал в присутствии Песцова второсортным, мало что умеющим и вынужденным в силу этого смотреть на своего коллегу снизу вверх? Но упорно боролся с этим гадким ощущением униженности.

Несколько дней назад за подписью Песцова вышел в «Комсомолке» блестяще написанный материал о молодежных кафе. Вот почему он и заинтересовался Басовым.

Они сели у небольшого электрического камина, Песцов достал трубку, начал ее набивать. Стиль, ничего не скажешь. И он действовал. Перед Басовым сидел благополучный, преуспевающий и имеющий власть журналист.

Басов ждал, пока Песцов раскурит шикарную трубку. Приятный аромат наполнил комнату.

– Привез друг с Кубы. Ну, так о чем мы?

– О материале, который грозит мне неприятностями, а худруку кафе «Крещатик» увольнению из театра.

– Нормальная реакция, а что ж ты хотел, чтобы чиновники вам спасибо сказали? Мне приходится частенько слышать всякие угрозы с их стороны. Ответ в таких случаях прост. Если газета написала неправду, пожалуйста, докажите: через суд или как по – другому.

И тут они скисают, потому что боятся нас. У каждого ведь рыльце в пушку.

– Наших чинуш этим не возьмешь.

– Хочешь, чтобы мы вступились за тебя? Многого хочешь, да, собственно, кто ты такой? Если я начну за всех заступаться, кто заступится за меня?

Песцов остался доволен собственной фразой и дымнул кольцом в потолок, мечтательно сопроводив его взглядом доброго хозяина.

Басова слегка передернуло. Такого приема он не ожидал. В прошлый раз Песцов сам предлагал писать на острие возможного, быть смелей, чем ты есть на самом деле. Журналистика – это бесстрашие.

Хорошо ему говорить, когда за ним Москва, связи. А тут каждый маленький чиновник может тебя живьем закопать, достаточно иметь выход на ЦК. Там разбираться не будут.

– Что, не нравится? – тонко улыбнулся Песцов. – Терпи казак, атаманом будешь. Драться надо уметь. А что, собственного, такого ты страшного написал? Читал я твой очерк, ничего особенного: хвалишь «Крещатик», ругаешь все остальные забегаловки. Так они сами знают им цену.

– Знают, конечно. Но каждый думает о себе, а я многих серьезных людей зацепил.

– Ладно, поможем, – махнул трубкой по – сталински Песцов. – Только ты меня с Друскиным сведи, чтобы он подтвердил, что все сказанное им – правда.

– Он уже не скажет, его запугали, у него большая семья. Хотя спокойно воспримет увольнение.

– Ну почему сразу увольнение? – скривился Песцов. – Это крайняя мера. Короче сделаем так. Я переговорю со своими, тема нужная, она у меня в плане стоит на втором месте, а я пойду по твоим следам, как бы вдогонку. Это хороший ход. Заодно и тебя пожурю мягко, так чтобы видели, что и ты не агнец Божий.

– Это ты умеешь, – с облегчением вздохнул Басов.

Они проговорили еще с час о будущем материале, потом о самом кафе. Басов пригласил Песцова на субботнюю премьеру – время начала выступлений ансамбля «Синкопа».

– Приду, обязательно приду, – пообещал Песцов, а то зарылся тут с этим комсомолом, бес ему в ребро.

* * *

Басов зачерпнул последнюю ложку бульона, выловив фрикадельку. На дне оставалось еще немного прозрачной золотистой жидкости, но было неудобно доедать до капли перед Татьяной, которая уже подходила со вторым блюдом.

С некоторых пор Басов стал кормиться в «Крещатике». Здесь вкусно готовили, а цены были не такими уж высокими. Друскин питался бесплатно, как администратор, он предложил и Басову оформить «пансион», но Басов не согласился.

– Не надо давать поводов, не то потом обязательно пришьют мне статью «взятка». Лучше я буду платить за себя.

Для его бюджета, правда, обед был тяжеловат, но зато это настоящая еда. Как только Друскин привел в кафе Петра Осадчего, повара из Обуховского ресторана, так сразу и клиент пошел густой толпой. Не понадобилось и рекламы, каждый рассказал своим знакомым.

Татьяна принесла свиную отбивную с косточкой, любимое блюдо Басова. Он заказывал его редко, стоила отбивная недешево, но сегодня решил побаловать себя: в кафе ему сегодня предстояло работать, следовало набраться сил.

Отобедав, Басов достал из сумки портативную машинку и пересел за угловой стол. Голоса, шаги, вздохи и разговоры…Вся эта канонада прекрасно стимулировала писание.

К двум часам Басов закончил печатать.

В это время директор кафе Виталий Павлович Оноприенко ехал обедать домой, Басов подсаживался к нему – маршрут проходил рядом с редакцией, а материал он должен был сдавать к трем часам.

Оноприенко ездил обедать домой не потому, что в кафе ему не нравилась кухня, жена заставляла. Последнее интервью с Друскиным Оноприенко прочитал с удовольствием, а когда узнал, что у Басова из – за этого материала неприятности, тут же предложил помощь.

И сейчас, едва машина тронулась, Оноприенко, повернувшись к Басову так, что был виден только его профиль, спросил:

– Штормить перестало?

В прошлом Оноприенко был капитаном сухогруза и все еще частенько разговаривал на морском диалекте.

– Только начинает, Виталий Павлович. Может даже и поураганить.

– Вот жлобы, всего боятся! И что им этот джаз дался? Ну, покрутят жопками девицы, что тут такого? Сами – то что вытворяют за высокими стенами! Ох, посмотрел бы ты, Веня, что они там вытворяют…Жлобство, мой дорогой, – продолжал Оноприенко, – есть продукт несварения желудка, когда кроме своего живота человек ничего не бачить, ясно?

В редакционном коридоре Басова встретил ответственный секретарь газеты Бондарский.

– Поздновато на работу приходишь.

Бондарский был известным иезуитом. Если он не сделал кому – нибудь пакость, день прошел зря. Такова была его установка. Еще никто не видел на его лице улыбки, не слышал доброго слова.

Свою должность он считал в газете главной, а себя профессионалом всех времен и народов. Высокомерие его иногда доводило Вениамина до желания врезать по узкой, как у лошади, и злой, как у голодного волка, физиономии.

– Я, между прочим, тебе материал в номер принес, как и обещал.

– Прошу, – галантно поклонился Бондарский, – в мой кабинет. Устроим читку.

Басов поплелся за Бондарским, зная наперед, что таких скверных материалов он еще в своей жизни не писал, что ответственный секретарь будет вынужден поставить вопрос о его профпригодности в газете.

Так он всех пугал.

Читка была мгновенной. Ожидаемого разноса не произошло. Бондарский, усевшись на угол стола, заваленного корректурой, посмотрел узкими жестяными глазами на Басова.

– У меня есть информация, что ты контачишь с «Комсомолкой», хочешь по поводу этой забегаловки, которую ты называешь «Концертным кафе», выстрелить, но теперь из более крупного калибра.

– Да, я был у Песцова, мы с ним обсуждали эту тему. Плохого ничего не вижу, газете надо защищаться от несправедливых нападок.

– Так уж несправедливых? А ну посмотри мне честно в глаза. Они ведь тебя купили в этом кафе: кормят, девочек предоставляют. Ты думаешь, мы тут сидим лохами и ничего не знаем, где наш сотрудник бывает и с кем общается? Все знаем. Рассказывай.

– Что рассказывать? – искренне изумился Вениамин.

– Как ты там устроился: и пожрать дают, и девочку под бок…Тебе не кажется, что таким образом жизни ты подсовываешь газете бомбу замедленного действия?

В этом кафе бывает черт знает кто, в том числе и наши генералы. А ты с некоторых пор личность известная, Гиляровский ты наш.