Locus Solus - Рэймон Руссель

Никому из лекарей царицы до тех пор не удавалось побороть ее недуг.

Случилось так, что ко времени прибытия Ибн Батуты на Дюль-Серуль обрушился приступ, каких она еще не знала. По первому ее слову беспрестанно казнили безвинных людей и поджигали целые поля с неснятым урожаем.

Терзаемые ужасом и мучимые голодом жители ждали со дня на день окончания приступа, длившегося уже сверх всякой меры и делавшего их существование невыносимым.

На главной площади Томбукту стоял некий фетиш, который, судя по народным верованиям, обладал огромной силой.

Это была статуя ребенка, вылепленная из черной земли и установленная при довольно любопытных обстоятельствах во времена царствования одного из предков Дюль-Серуль — Форукко.

Обладая такими же здравым смыслом и мягкостью, которыми отличалась в обычное время нынешняя царица, Форукко издавал законы и сам трудился на благо своего народа. Будучи знающим земледельцем, он лично следил за полями, вводя многие полезные новшества в старинные способы посева и сбора урожая.

Восхищенные такой жизнью этого народа соседние племена объединились в союз с Форукко, дабы и самим вкусить от плодов его наказов и мыслей, хотя при этом каждое из них сохранило свою самостоятельность, а также и право в любой момент снова стать абсолютно независимым. Это был договор о дружбе, а не о подчинении, которым они обязались, кроме прочего, объединяться при необходимости против общего врага. В пылу небывалой радости, вырвавшейся наружу при торжественном, объявлении о создании столь обширного союза, было решено изваять памятный знак, который увековечил бы это замечательное событие, а вылепить его задумали только из земли, привезенной от объединившихся племен.

Итак, каждая народность отправила свою часть, выбирая ее на плодородных местах, чтобы служила она символом счастья и изобилия, ожидавшихся от правления Форукко.

Из всей этой смешанной и вымешанной вместе земли знаменитый ваятель, славившийся умением выбирать темы для своих произведений, вылепил прелестного улыбающегося мальчика, который, как подлинный общий отпрыск многих племен, соединившихся в одну семью, казалось, еще больше упрочнял связавшие их узы.

Статуя была установлена на главной площади Томбукту и получила в силу истории своего создания название, которое на современный язык можно перевести словом «объединитель». Искусно вылепленный обнаженный мальчик протягивал руки ладонями вверх, как бы принося какой-то невидимый дар, напоминая этим символическим жестом о даре богатства и счастья, обещанном воплощаемым им замыслом. Статуя вскоре высохла, затвердела и приобрела немалую прочность.

Как на то все и надеялись, для объединившихся народностей настал золотой век, а они, видя в своем благоденствии руку «Объединителя», стали истово поклоняться этому всемогущему идолу, всегда готовому исполнять их бесчисленные просьбы.

В царствование Дюль-Серуль объединение кланов по-прежнему существовало, и фанатические чувства к «Объединителю» оставались столь же сильными.

Однако безумие царицы день ото дня все усиливалось, и тогда народ решил отправиться всем миром к земляной фигурке и просить у нее немедленного избавления от постигшего их несчастья.

Ибн Батута видел сам и описал, как длинная процессия во главе со священниками и знатными людьми отправилась к «Объединителю» и обратила к нему, соблюдая определенный ритуал, свои пламенные мольбы.

В тот же вечер над всем краем пронесся страшный ураган, нечто вроде опустошительного вихря, быстро пролетевшего над Томбукту, но не повредившего «Объединителя», укрытого стоявшими вокруг строениями. В последующие дни утратившая былой порядок стихия приносила частые ливни.

Между тем острое душевное расстройство царицы все усугублялось, становясь ежечасно причиной все новых бедствий.

В воздухе уже повеяло разочарованием в «Объединителе», когда однажды утром все увидели проросшее в правой руке фигурки маленькое растение, готовое распуститься.

Без тени сомнения каждый человек принял это растение за лекарство, чудесным образом дарованное мальчиком-идолом для излечения Дюль-Серуль.

Принявшись быстро расти под чередующимся действием дождя и жаркого солнца, растение выпустило на свет маленькие бледно-желтые цветочки, которые были с тщанием собраны, высушены и тотчас же предложены царице, дошедшей тогда уже до крайней степени умственного затмения.

Принятое ею лекарство мгновенно оказало свое действие. Дюль-Серуль почувствовала наконец облегчение, вновь обрела разум и свойственные ей справедливость и доброту.

Опьяневший от радости народ устроил пыш ную благодарственную церемонию «Объединителю», и, желая предотвратить новые приступы, люди решили с помощью регулярного полива продолжать взращивать таинственное растение, оставив его в силу суеверного почтения в руке статуи. Никто не осмелился пересадить его семена в другое место, так как растение это до того времени не было никому известно в тех краях и люди могли лишь предположить, что принесенное по воздуху ураганом из дальних стран семечко упало на правую руку идола и проросло в плодородной земле благодаря дождю.

Согласно всеобщему мнению, всемогущий «Объединитель» сам вызвал циклон, сделал так, что семечко долетело до его руки, а затем дал ему и прорасти.

Эта история была самым интересным местом в повествовании Ибн Батуты для путешественника Эшноза, который по прибытии в Томбукту поинтересовался судьбой «Объединителя».

Между объединившимися ранее племенами произошел раскол, в результате которого идол лишился какого бы то ни было значения, был с позором убран с главной площади, низведен до положения простой достопримечательности в числе реликвий одного из храмов и давно забыт.

Эшнозу удалось увидеть его. В руке мальчик все еще держал достославное растение — усохшее и сморщившееся, которое когда-то, как удалось разузнать исследователю, в течение нескольких лет сдерживало очередные приступы Дюль-Серуль, пока в конце концов она полностью не излечилась. Обладая познаниями в ботанике, которых требовала его профессия, Эшноз определил в этом древнем растительном остатке стебель artemisia maritima и припомнил, что если его принимать в очень малом количестве в виде желтоватого лекарства, именуемого цитварным семенем, высушенные цветы этого лучистого растения действительно становятся очень сильным средством, вызывающим месячные. Лекарство это извлекалось из единственного скудного источника в малых дозах и в самом деле все время благотворно действовало на Дюль-Серуль.

Полагая, что «Объединителя» в его теперешнем заброшенном состоянии можно приобрести, Эшноз предложил за него немалую цену, которая тут же была принята, а затем привез в Европу эту необычную фигурку, возбудившую живой интерес Кантреля своей историей.

Сам Эшноз не так давно умер, завещав «Объединителя» своему другу в память о выказанном им интересе к старинному африканскому идолу.

Наши взгляды, устремленные на мальчика-символ, окруженного теперь в наших глазах, как и усохшее растение, ореолом самой яркой славы, вскоре нашли для обозрения новый объект в виде трех прямоугольных горельефов, вырубленных прямо в камне нижней части возвышавшейся глыбы с углублением для фигурки.

Перед нами между землей и площадкой, на которой стоял «Объединитель», одна над другой горизонтально располагались эти три нежно раскрашенные плиты, уже кое-где выветрившиеся, и так же, как и вся каменная глыба, создавали впечатление глубокой древности.

На первом горельефе была изображена молодая женщина на покрытом травой поле в восторженной позе с тяжелой охапкой цветов в руках, вглядывающаяся в виднеющееся на горизонте слово ТЕПЕРЬ, начертанное узкими облачками, мягко изгибающимися под дуновением ветра. Несмотря на стертость, нежные и яркие цвета видны были повсюду, четче всего проявляясь на облаках, усыпанных красными отблесками вечерней зари.

Чуть ниже на второй скульптурной картине видна была та же незнакомка в прекрасно обставленной зале, извлекающая через прореху из синей, богато расшитой подушки одноглазую марионетку в розовом костюме.

На третьей части, у самой земли, изображен был одноглазый человек в розовых одеждах — живое отражение марионетки, показывающий нескольким зевакам среднего размера кусок зеленого мрамора с прожилками, в верхней части которого с заделанным в него наполовину слитком золота было выгравировано легкими штрихами слово Ego с инициалами и датой. На заднем плане находился небольшой туннель, перекрытый изнутри решеткой, ведущей, как казалось, в некую огромную пещеру, выдолбленную в склонах зеленой мраморной горы.

В двух последних картинах синий, розовый, зеленый и золотой цвета еще сохраняли некоторую свежесть.