Аккомпаниатор - Александр Галин

Молчание.

Моя фамилия Сверчкова. Она ничего не выражает ни уму, ни сердцу. Да! Главное, что я должна была у вас спросить! У вас есть тараканы?

Кораблева. Нет… тараканов… нет.

Сверчкова. И у меня их давно нет. А он вчера взял у меня из кладовки яда. Я спросила: зачем тебе? А он говорит, товарищ один попросил помочь погонять тараканов. Я еле на ногах устояла. Колени друг о дружку застучали. Мы у него заместо тараканов. Не-ет, думаю – все! Мне завещание осталось только подписать… Вдовец как, не знаю, а вы, соседки рассказывали, чуть ли не усыновить его хотите?

Молчание.

Может, не зря я его выследила, не хуже овчарки была милицейской…

Молчание.

Вы, мне сказали, сама тоже писатель… во дворе мне сказали.

Кораблева. Я не писатель… Вышли мои воспоминания о муже…

Сверчкова. Ну вот, видите – вышли. А говорите, не писатель. О муже вспоминаете, а сами, значит, одна. Конечно, а иначе какой ему смысл? Родственники по судам затаскают. А так ведь все наследство его. Видите, куда они нацелились, каких они вдов-то искали… И Изольд тоже совсем один… На своих ногах еще… Гришка-то к вам тоже как родственник, как сын, значит? У вас детей не было?

Кораблева. Нет.

Сверчкова. Откуда ждать защиты?! (Пауза.) У Изольда, сказали, анфилада и дача в два этажа. Я звонила ему, проверяла – живой ли. Лопочет что-то, разобрать невозможно.

Молчание.

Посудите сами: если у Гришки три завещания в кармане, чего ему ждать-то?! Какой смысл ждать? Ему там, наверно, стук молотков по ночам снится. Понимаете, под каким топором вы живете?

Кораблева. Он вам про меня что-нибудь говорил?

Сверчкова. Не дай бог! Ни мне, ни кому другому… Что же он, дурак или себе враг…

Кораблева. Не знаю, верить ли мне вам?

Сверчкова. Не верить?!

Кораблева. Не кричите!

Сверчкова. Как не кричать! Надо в трубы трубить! Сзывать людей! А они не верят! Давайте я Изольду позвоню сейчас. (Достает бумажку с телефоном, набирает номер.) Давайте, если хотите, сядем на трамвай и через пятнадцать минут будем у Изольда.

Кораблева. Я никуда не поеду…

Поднялась, пошла по комнате.

Сверчкова. Только не надо волноваться. Он того не стоит. (В трубку.) Алло! Это Изольд? Я отчества вашего не знаю… Что «ку-ку»? Не клади трубочку. (Кораблевой.) Ку-ку, отвечает. Будете с ним говорить?

Кораблева. Что? Нет. Нет! Зачем?

Сверчкова. Ну ладно, Изольд, бросай трубку. Кто тебе звонит? Это опять проверка слуха была. Опять… да-да… проверка слуха… с тобой из больницы говорили ушной. (Положила трубку, молча смотрит на Кораблеву.) Может, подъехать, он недалеко здесь живет?

Кораблева. Хорошо. Оставьте мне вот здесь ваш телефон.

Сверчкова. Пожалуйста. (Пишет.) Составила на него завещание-то? Я-то хоть успела?

Кораблева. Закончим… об этом. Я благодарю вас… за беспокойство…

Сверчкова. Подожди благодарить! Что делать будем, Жанна? Давай сообща действовать. Поодиночке он нас приговорит. Давай все соберемся, сделаем ему очную ставку. Пусть он скажет, что он от нас хочет. Мы же теперь друзья, по несчастью. Чего нам терять?! Родственниками стали через него. Сынок у нас один – Гришенька!

Кораблева. Закончим…

Сверчкова. Пойду. Теперь пойду к Изольду знакомиться… Вы строги слишком. Я думала, вы живее. Соседки ваши говорили: платья себе шьете, блузы. Говорят, вдова – кто ее осудит!

Кораблева. Вы сказали, он женат?

Сверчкова. А то нет! Я же вам говорила. А жена-то его врачиха… Олеся эта. В какие работы она мужа-то своего послала! Он между нами-то метался. Исхудал весь. У него и мы, и семья, и работа…

Молчание.

Вы не ешьте пока-то, что он приготовит. Мало ли?! Вон телефоны: и мой, и Изольда. Мне позвоните сразу, как только он уйдет от вас. Следующая за вами… в девять часов буду у него я. Он мне каждый вечер укол делает.

Кораблева. Туда… пожалуйста… в той стороне дверь…

Сверчкова. О, господи! Я уже не помню, как сюда вошла… Сил больше нет таиться, а как ему все это сказать – не знаю. Боюсь я его. Лучше бы вместе всем собраться. А-а! Жанна Владимировна, давайте я заеду сюда с Изольдом. Здесь на месте все решим.

Кораблева. Что вы собираетесь решать?

Сверчкова. Не знаю, как его теперь прогнать? Он почти год со мной каждый день трудился. Не знаю. А вдруг действительно сыпанет чего-нибудь в чай! Я второй день ничего не ем.

Молчание.

Ну что, до встречи?

Кораблева. Не знаю… не обещаю…

Сверчкова. Я у Изольда. Жду вестей с переднего края!

Сверчкова выходит. Проводив гостью, Жанна Владимировна некоторое время стоит в оцепенении. Подходит к телефону. Набирает номер. Слушает ответ. Кладет трубку. Набирает опять.

Кораблева. Здравствуйте. Простите, я не знаю вашего отчества… Ну как же по имени? Мы не знакомы. Вы Изольд?.. Нет… я не хризантема… Нет-нет, не белочка… Вряд ли вы угадаете…

Звонок входной двери.

Извините… Извините меня…

Положила трубку. Звонок повторяется, но она идет открывать не сразу. Выходит и возвращается. Смотрит в сторону двери. Входит Григорий, молодой человек с совсем еще юным, красивым и улыбающимся лицом.

Григорий. Извините, не мог достать ключ – руки заняты. А самочувствие, а-а? Вы мне не ответили!

Кораблева. Жива…

Григорий. Как прошел день?

Кораблева. Спасибо… Прошел…

Григорий. Отлично. Кто приходил? Следы у двери?

Кораблева. Что?

Григорий. Кто-то приходил. Почта?

Кораблева. Почта? Может быть…

Кораблева. Неужели? Читатели уже стали телеграммы слать. Научный мир взволнован. Мысль на подъеме. Опять пробудился Герцен… Принимайте таблетки… Скоро будет ужин. Отличную клубнику продавали на углу. Будут овощи, потом клубника.

Кораблева. Я ничего не хочу.

Григорий. Терпение. Еще немного диеты – и мы будем вкушать земные и водные блага, срывать цветы удовольствия. Что такое? Где наша покровительственная улыбка? Где блеск глаз и дрожь в голосе? А-а? Встретили меня не ласково. Бросили куском льда.

Кораблева (неожиданно). Не может быть!

Григорий (удивлен). Что? Что вы так странно смотрите? Что случилось?

Кораблева. Нет. Я думаю…

Молчание.

Я думаю вот о чем: вышли мои воспоминания. Ты знаешь, мне сейчас захотелось позвать одних… своих старых друзей… отметить…

Григорий. Друзья? Я их знаю? Это не те, что приходили с фотографиями?

Кораблева. Нет. Другие. И я пока не могу решить… Не знаю, как быть…

Кораблева достала папиросу. Закурила.

Григорий. Я вас накажу. Отойдите от форточки. Сколько вы выкурили сегодня?

Кораблева. Две или три… не помню…

Григорий. Днем лекарства опять не принимали? Две зеленые таблетки перед едой… за полчаса… Давайте. Я скоро позову ужинать. Больше не курить.

Кораблева. Так я приглашу своих друзей? Ты не против?

Григорий. Давайте. Пора выйти в свет. Только разносолов не обещайте – вы меня застали врасплох. Алкоголь нужен?

Кораблева. Нужен.

Григорий. Что с вами такое? Не могу понять. Я вас давно не видел в таком состоянии… Что вы так смотрите на меня? Что-то случилось?

Кораблева. Ты сказал, что торопился… ко мне. Это правда?

Григорий. Конечно…

Кораблева. Это правда?

Григорий. Не ложь.

Кораблева. Тогда никого не будем звать. Отметим вдвоем с тобой и кое о чем поговорим.

Григорий. О чем? (Пауза.) О чем?

Молчание. Ногой подвигает подушки к авансцене.

Кораблева. Побудешь со мной сегодня подольше.

Григорий. Побуду, только не весь вечер…

Кораблева. Не весь. Почему?

Григорий. Мне в бассейн к девяти.

Кораблева. К девяти?

Григорий. Как всегда.

Кораблева. Не ходи сегодня…

Григорий. Мне обязательно надо…

Кораблева. Почему?

Григорий. Почему? А я потеряю форму…

Кораблева. Потеряй… Потом найдешь.

Григорий. Что ваши гости будут пить? Тоже водку?

Кораблева. Я никого не буду звать. Я хочу провести этот вечер с тобой. Не ходи сегодня в бассейн.

Григорий. Примите таблетки…

Кораблева. Ты остаешься?

Григорий. Я не могу не пойти…