Тайна розового бриллианта - Ивонн Линдсей

Дом внутри был мягко освещен, стояла тишина. Мэтт прошел к лестнице, ведущей наверх, чтобы проверить Блейка. Он хорошо ориентировался в доме даже в полной темноте, поэтому Рейчел, няне Блейка, не было нужды оставлять для него свет включенным.

Когда он проходил мимо гостиной, его внимание привлек тихий звук. Мэтт увидел, что на диване кто-то спит. Рейчел. Ее густые темно-каштановые волосы были заплетены в косы, но завитки нежно касалась ее лица. Казалось, ей было не двадцать восемь, как он знал, а восемнадцать лет. Она совсем не была похожа на ту девчонку-сорванца, которая крутилась возле него и его брата Джеррода, когда они вместе росли. Не была похожа на ту молодую утонченную женщину, которую ночью он провожал на бал в честь окончания института и которая стала еще более искушенной под его прикосновениями. Я лишил ее невинности, напомнил себе Мэтт, подавляя возникшее желание, я предал ее доверие. Это не должно повториться вновь.

Молодая женщина снова пошевелилась, будто чувствуя его взгляд, и повернулась на бок. Ее футболка задралась, обнажив изгиб бедер, обтянутых джинсами. Губы ее слегка приоткрылись, будто в ожидании сказочного принца, который придет и пробудит ее от сна. Мэтт стиснул зубы. О чем он думает?

Рейчел Кинкейд была няней его сына, и не более того, а он уж точно не принц, сказочный или какой-то другой. То, что случилось в прошлом, должно быть забыто. Сейчас ему надо разбудить ее и отправить домой. И вообще, что она делает здесь? Миссис Кинкейд — ее мать и его экономка — жила в своих собственных изолированных комнатах, в дальнем конце дома, и только тогда, когда он уезжал в командировки, она переселялась в одну из комнат для гостей на верхнем этаже, чтобы быть рядом с Блейком. И Рейчел незачем оставаться здесь на ночь.

Мэтт протянул руку, чтобы потрясти ее за плечо, но на секунду замер. Он почувствовал, как между его рукой и ее телом разлилось едва уловимое тепло. Внезапно он вспомнил, что, въезжая в ворота, не видел в комнатах миссис Кинкейд никакого света. Странно.

Рука Мэтта упала на ее плечо. Она вздрогнула, ее ресницы приоткрылись. Сонный взгляд Рейчел мгновенно стал неодобрительном, когда она поняла, кто перед ней стоит.

— Ты приехал.

В голосе ее звучала обвинительная нотка, и он сразу внутренне ощетинился.

— Очевидно, — холодно ответил он.

— Блейк расстроился, что ты не пришел сказать ему «спокойной ночи», как обещал, — сказала она тем же тоном.

— Мой самолет задержался, и я заехал в офис по дороге из аэропорта. — Черт возьми, почему он должен перед ней оправдываться?

— На самом деле? В воскресенье ночью? — Она встала с дивана и теперь стояла перед ним во весь свой рост — ее пять с половиной футов против его шести. — Разве может быть что-то более важное, чем провести время со своим сыном? Ты забыл, что ему нет еще четырех лет и ему нужен отец?

— Я ничего не забыл, Рейчел. — На секунду воздух между ними сгустился, и прошлое, казалось, стало более реальным, чем настоящее. Мэтт сделал жест рукой, будто отмахнулся от слов, которые остались невысказанными. — Иди домой. Завтра придешь позже. Я попрошу твою мать присмотреть за Блейком утром.

— Она не сможет этого сделать.

Мэтт замер.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я оставила тебе записку возле телефона, — сказала она с нарастающим раздражением. — Маму вызвала ее сестра, она упала и сильно расшиблась. И мама вылетела в Вангануи, чтобы ей помочь.

Короткая речь Рэйчел означала, что дому будет нанесен сильный урон. Не будет миссис Кинкейд? Это значит, что…

— Поэтому мне придется остаться здесь, — продолжила она. — Я могу остановиться в комнатах матери или в одной из комнат наверху. Думаю, что наверху будет лучше, учитывая твои странные поздние приходы.

Мэтт встретил ее проницательный взгляд.

— И надолго?

— Что?

— Надолго ли твоя матушка уехала в Вангануи?

— Мы еще не знаем. Тетя Джейн старше матери, и здоровье у нее неважное. Надеюсь, мы что-нибудь придумаем через несколько дней.

— Несколько дней, — тупо повторил ее слова Мэтт. Да, трудно ему придется.

Рейчел зевнула, прикрыв рот рукой.

— Но прежде, чем я уйду, мне надо с тобой кое о чем поговорить.

— Нельзя ли отложить этот разговор?

— Нет, никак нельзя. — Она слегка поерзала, одергивая темно-зеленую футболку.

Это движение на секунду приоткрыло ее ослепительно белый живет. Динамит в подарочной упаковке — Мэтт даже порадовался удачному сравнению. Но тогда, в ее выпускной вечер, тебя это не остановило, сказал ему холодный и коварный голос.

— Ну, в чем дело? — бросил Мэтт, злясь на себе за то, что он не может подавить телесного искушения, возникшего в нем от одного ее присутствия.

— Я переживаю по поводу Блейка. — Она слегка закусила нижнюю губу.

— Переживаешь? О чем конкретно? Разве он болен?

— Нет, здоров. Уже поправился после той простуды. Послушай, я не знаю, как сказать, но тебе надо больше бывать с ним.

— Делаю, что могу, — проворчал Мэтт.

— Этого недостаточно. Он стал очень привязываться ко мне в последнее время. И ты, конечно, заметил это.

Он заметил это, и ему было больно, когда Блейк бросил свой велосипед на заднем дворе и помчался мимо отца прямо в объятия Рейчел.

— Этого следовало ожидать. Он потерял мать, а я долго отсутствовал. Но вскоре он все поймет.

— Мэтт, он стал называть меня мамой.

Слова прозвучали как взрыв бомбы.

— Он? И ты позволяешь ему?

— Конечно, нет! Я поправляю его все время, но он упрямый малыш, ты знаешь. Он очень похож на тебя в этом отношении.

В этом отношении — да. Но в другом? Волосы Блейка были темными почти черными, а не светло-соломенными, как у Мэтта. Глаза у него были зеленые, а не серые, как у отца. Он похож на Блэкстоуна. Мэтт с трудом отогнал от себя эту мысль.

— Через некоторое время Блейк перестанет тебя так называть, — с усилием выговорил он.

— Мне кажется, дело не только в этом. Ему нужна определенная стабильность в жизни. После того как не стало Марисы, а ты надолго уехал, он стал бояться доверять взрослым. Мать мало заботилась о нем, и я оказалась единственным взрослым, который всегда был рядом с ним. — Она вздохнула. — Послушай, я понимаю, тебе очень нелегко было перенести смерть Марисы и все эти отвратительные вмешательства газетчиков в твою личную жизнь, но подумай о Блейке. Он твой сын.

Мэтт сделал шаг назад. Да, Рейчел выросла здесь, но потом ее не было в этом доме десять лет. Она понятия не имеет, что пришлось пережить Хаммондам и потому не имеет права обвинять. А теперь она работает у него. И ей не стоит этого забывать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});