Мысли моей Души - Дина Ярославовна Кит

и подскакивает. Но остановки нет и не будет.

сиреневый свет.

Сиреневый свет. Вдвоем. Или все человечество вместе. Обнимаем друг друга. Откровения идут. Правильные , идеальные, добрые. Не скажу ни слова, но подумаю, почувствую. Воздушный шар поднимет меня. Нас. Нас всех. Спокойно. Хорошо. Толстый пузырь. Издалека, как в дымке. Над пропастью в тишине. Парит невесомый, огромный. И наверное… сиреневым цветом, сиреневым светом заполнено все. Что скажешь? Ничего. Я тоже.

время.

Сидим на кухне. Цветы в горошках на подоконнике пританцовывают и машут нам головками. Сели за стол выпили чаю. Встали, опять на гитаре сыграли. Сели за стол выпили кофе. Он не такой, он еще даже очень…крепкий и дорогой. Может в следующей жизни будет другой. Я не пойму, почему не закрыла дверь холодильника, когда уходила? Ответ. Чтобы не хлопать дверью опять. Оно повернется наверное вспять (время). Как танцевать, так метла тут как тут. Как танцевать, так меня не забудь. Я веник хороший и выбросить жалко. Что-то на кухне у нас тут так жарко! Греется чайник с утра до утра. Паром пропитана вся красота глаз твоих, рук твоих, платье в цветочек. Нравится здесь мне у нас очень, очень! Время вернется наверное вспять, сядем за столиком завтра опять.

осень.

Когда кончается осень, начинаются мечты. И сквозь пелену заката загораются огни. И сквозь скрещенные пальцы видны отблески луны. Листья метались, как языки пламени, в последних оставшихся каплях дождя. Я сохраню один для себя.

Она танцевала в лужах чечетку, обрызганная ими, как чокнутая. Кляксами всюду покрытая, она танцевала в открытую. Она счастлива. Она. Она встрепенулась от дождя. Движение в сторону, движение вверх, поверх отражений своих, поверх. Только взлетала она над землею, такой же красивою черной водою.

пока я спала.

Пока я спала, он говорил так красиво. Сквозь ресницы просачивались слова и я не слыша их, спала спокойно, с расслабленными веками. Его голос красивый, как гром с молниями и грозой. Каждую каплю теплого дождя хочется оставить и сохранить в памяти. Сплю со вспышками, громовыми взрывами, ударами. И перед тем как лечь на кровать и уйти в мир Гипноза, я думаю о том, как во сне моё нежное чувство выползет длинными языками меж моих ресниц, чтобы дотронуться до него.

анаконда.

Винтовые мощности крутятся как в Титанике, ускоряя ход. Двигаются по спирали, пронзая океан. Шелковыми простынями обвивают брошенное в них тело, как анаконда. Она откроет рот. Кольцами, гладкая, мокрая. Вышла из воды. В атаку. Бросается. Зубы и язык будто с ядом. Да, она может убить. Она ползет по руке. Обездвиженное тело валяется. Лишь повернет голову, оскалится и уйдет навсегда. Проснувшись, ты останешься лежать на серо-зеленых простынях, и джунгли, джунгли – твой мир.

зеленое.

Зеленое, и в зеленом много всего. Травы скошенной вечерней, когда нечего сказать. Но изумруд горит и я возвращаюсь назад, в переливы от теплого к холодному. Заглядывая в кошачий глаз, зная, что там сердце, я смотрю в него пристально с волнением. Все только рожденное, юное, зеленое отменяет любую неправду, рожденную в сердце. И глаз закрыт он больше не нужен.

тени.

По ту сторону мира, где можно играть с тенями, как с куклами. Безудержно вздымать их в воздух, отражать, как оружие, руками; падать на них и кататься по ним, хохоча. Гоблинские мордашки обступают, заключая в кольцо, глядя в лицо. Их кривые зубки фосфорятся в черном, как восковые свечи. Но, видимо, тьма совсем не всерьез. Она веселит меня. И пошло-поехало. Трам-бам-бам, тра-бам-бам, трам-бам-бам по всем этим мордам.

море волнуется два.

Море волнуется два. Я гляжу в небеса и вижу себя. Венец из пены на голове как дымка, как видение. Глаза как два луча в небе. И волосы ниспадают вниз (волосы Афродиты). В них золотые заколки и гребень с жемчугом. Я поворачиваю голову и вижу, как колышется небесное полотно, движимое моими щеками…Я опущусь и умоюсь в морской воде. Мне будет хорошо.

прекрасная часть.

Смена понятий, как смена событий чувств, эмоций, желаний, жизненных ситуаций. Смотреть на экран со сменяющимися кадрами интересно. Падают листья, смеётся ребёнок, езда на велосипеде, семейный отдых на природе, электрик занимается своей работой. Нас захватывают эти картинки. Такие простые, они отключают размышление обо всем. Становятся твоей частью. Прекрасной частью, правильной, откуда можно начинать новый путь.

замок, дитта и любовь.

В далекой стране, у самого неба, где мир царит из перьев облаков и прозрачных, неосязаемых существ, стоит Замок. Пустота его держит и счет его бытию бесконечен.

Он стар. Он прекрасен и темен, как сама ночь. Он особый, у него земные стены. Но это не важно. Замок любит Луну, Луна любит Замок. Это важно.

Дитта – девочка из счастливых миров приходит Сюда, в забытое царство, чтобы кататься на качелях. Неважно, что оно забытое. Дитта любит качели. Качели любят Дитту. Это важно. Пустота их держит и счет их бытию бесконечен. Они весят в воздухе перед огромным окном Замка, в которое заглядывает его Великая круглая Любовь.

Дитта садится на Качели. Прозрачные существа раскачивают ее. Потом они спокойно уходят. Дитта смеется и летит вверх-вниз, вверх- вниз. Из никуда в никуда, из никуда в никуда. Любовь.

Она не замечает, как по ступенькам хрустальным, а может быть гранитным, а может быть бронзовым, поднимается Пианист. Он во фраке. Он счастлив сейчас. Пианист любит Пианино. Пианино любит Пианиста.

Медленным шагом он подходит к нему. Садится на стул. И играет, играет, играет. И любит, любит, любит. Лунный луч освещает его мерно бегущие пальцы напротив огромного распахнутого окна Замка.

Иногда Пианист обращается взором к смеющейся необыкновенной девочке. Из Замка к Дитте доносится удивительная музыка. А между тем Замок любит Луну, Луна любит замок. Любовь.

буря.

Там, на горе свистит ветер. Я смотрю сквозь пряди ярких волос. Лицо полно печали и взгляд обещает грозу. Я соберу в ладони много капель, так, что они превратятся в воды.

Ветер не утихает. Он уже здесь. Мои волосы швыряет в разные стороны, натягивая как канаты, настолько сильным он стал. И уже воды волнами поднимаются выше моей головы. Но я не боюсь их, они нравятся мне, я люблю их.

Я, как барабанщик, бью по ним руками, так, что пальцы жжёт. И брызги, словно искры, отскакивают и сверкают перед моими глазами.

Под собой, в отражении водной глади, я вижу себя прекрасной и сияющей. Там этот мир лопнул и затих, как бы я ни металась. Из моих глаз исходит теплый свет, и я понимаю что это больше не буря, а Любовь.