Прощальное письмо Черного Джона - Сёго Хирасаго

– Я тоже было так подумал, – ответил Коно, – потом засомневался. Вряд ли этот Кирк помнит мою фамилию. И потом, чего ради ему звонить из Кореи, чтобы назначить встречу здесь? Подозрительно все это. Допустим даже, что это действительно Кирк. Все равно ничего не понятно. Ведь в Ёкоту он прибывает в три дня, а встретиться хочет в семь вечера. Значит, у него было бы достаточно времени, чтобы позвонить и отсюда. А он звонит в шесть утра из Сеула… К тому же если я разговаривал с ним в шесть часов, значит, заказ на разговор был сделан до пяти утра.

На что Исиока ответил:

– Думаю, все же надо встретиться. Видно, важное у него дело, раз позвонил специально, не из-за пустяка же? Может быть, и мне пойти с тобой?

Коно не стал возражать.

– Но что же это за «Рэ» в Аояме?

Вопрос вконец запутавшегося Коно рассмешил Исиоку:

– Ты просто не понял. Он имел в виду ресторан «Рэмонэдо».

Коно даже повеселел.

– Вот оно что, «Рэмонэдо»… – рассмеялся он.

– Ну и дела! Выходит, за такие пустяки могут обвинить в симпатиях к коммунистам. Что же это творится? – подивился Исиока, плюхаясь на диван. Заведующий с кислой миной громко прищелкнул языком и, пробормотав что-то вроде «надоело все», буркнул «до свидания», натянул пиджак и вышел с отрешенным видом.

Когда за заведующим закрылась дверь, Исиока, изливая накопившееся в его журналистской душе недовольство, принялся возмущаться:

– После того как с началом борьбы против договора безопасности руководство само стало следить за работой отдела контроля, цензура с каждым годом становилась все жестче и жестче.

Выговорившись, он поднялся:

– Пойдем? Что сидеть здесь как дуракам; ждать, пока сменят, – с тоски зачахнешь!

Коно тоже надоело сидеть здесь, он никак не мог решить, что же ему все-таки делать. Мысли его были всецело заняты недавним звонком, но загадка так и оставалась неразрешенной: мучаясь сомнениями, он продолжал топтаться на месте.

– Пошли, – повторил Исиока, и Коно покорно последовал за ним. Сам не зная почему, он решил, что дело касается только его одного, и попытался разобраться в нем сам, не посвящая никого из посторонних. Но теперь было ясно, что одному ему с этим не справиться.

«Расскажу-ка про телефонный звонок Исиоке», – решил Коно. Они спустились по лестнице, от усталости едва переставляя ноги.

На улице моросил дождь. Мокрая молодая зелень деревьев показалась почти бесцветной утомленным глазам Коно. Подняв воротники, они побрели к Токийскому вокзалу. По дороге Коно рассказал Исиоке об утреннем разговоре. Исиока неожиданно остановился.

– Сказал, что прибудет в Ёкоту? – спросил он серьезно. Некоторое время шел молча, затем проговорил: – Ну конечно же, это он. Знаешь такого, Кирка? Он еще приезжал к нам, когда подписывали договор безопасности. Полное имя Киркленд Гарри.

– Я тоже было так подумал, – ответил Коно, – потом засомневался. Вряд ли этот Кирк помнит мою фамилию. И потом, чего ради ему звонить из Кореи, чтобы назначить встречу здесь? Подозрительно все это. Допустим даже, что это действительно Кирк. Все равно ничего не понятно. Ведь в Ёкоту он прибывает в три дня, а встретиться хочет в семь вечера. Значит, у него было бы достаточно времени, чтобы позвонить и отсюда. А он звонит в шесть утра из Сеула… К тому же если я разговаривал с ним в шесть часов, значит, заказ на разговор был сделан до пяти утра.

На что Исиока ответил:

– Думаю, все же надо встретиться. Видно, важное у него дело, раз позвонил специально, не из-за пустяка же? Может быть, и мне пойти с тобой?

Коно не стал возражать.

– Но что же это за «Рэ» в Аояме?

Вопрос вконец запутавшегося Коно рассмешил Исиоку:

– Ты просто не понял. Он имел в виду ресторан «Рэмонэдо».

Коно даже повеселел.

– Вот оно что, «Рэмонэдо»… – рассмеялся он.

В районе Аояма, метрах в ста от остановки трамвая «Дзингумаэ», высится белое шестиэтажное здание. Говорили, что все здание отведено под фешенебельные отдельные кабинеты, где назначают деловые свидания иностранные коммерсанты, американские офицеры, служащие в Японии, политические и финансовые воротилы. В прессе много писали о владельце этого дома, китайце с Тайваня, и о его тесных связях с бывшим премьер-министром Японии К. Ресторан «Рэмонэдо» помещался на первом этаже.

Коно и Исиока договорились встретиться там, как и было назначено, в семь часов и расстались на Токийском вокзале. В то дождливое праздничное утро трамвай был непривычно пуст. Оставшегося одного Коно мучило ощущение какой-то неудовлетворенности.

Что он знал об этом Кирке, или Гарри? Почти ничего, только слухи и единственная встреча. Да… весьма смутное представление.

Он даже не знал, почему в тот исторический для Японии год Кирк был приглашен руководством газеты. Впервые Коно встретился с ним перед тем, как началась кампания против договора безопасности, то есть в самом начале осени 1959 года. Первое, что он услышал о Кирке, было то, что тот приехал в Японию вместе с Марком Гейном[1] сразу после войны и пробыл в стране в общей сложности около десяти лет. Говорили также, что, имея связи в американском посольстве, он снабжал редакцию информацией о договоре безопасности. И встретился Коно с Кирком именно той осенью, когда Коно включили в группу журналистов, посетивших по заданию редакции американский военный лагерь в местечке Дзама. Кирк был их гидом.

26 октября того года состоялось заседание либерально-демократической фракции обеих палат парламента и было принято решение о продлении договора безопасности. Таким образом, стало очевидно, что на следующей сессии парламента этот вопрос будет включен в повестку дня, в связи с чем в редакции был разработан план кампании по освещению проблем, связанных с новым договором. В этот план входила также и поездка на американские военные базы в Японии, что и было поручено группе Коно. Корреспонденты пробыли на базе три дня. Они встречались с американскими солдатами, беседовали с ними. Коно помнил, что среди них было несколько негров.

И еще одно он хорошо помнил. Это было накануне обмена ратификационными грамотами нового японо-американского договора безопасности, а именно во второй половине дня 22 июня 1960 года. Кирк появился в редакции и сообщил, что, судя по некоторым признакам, сегодня утром в американское посольство доставлен важный документ. Как потом оказалось, это была ратификационная грамота американской стороны, подписанная президентом Эйзенхауэром. Однако новый договор безопасности еще не был одобрен сенатом США, и поэтому никто и предположить не мог, что документ, о котором говорил Кирк, – ратификационная грамота. Но президент подписал ее втайне, 12 июня, еще до того, как он отправился в турне по Азии. Поэтому, когда ранним утром 23 июня в официальной резиденции министра иностранных дел под видом завтрака состоялась церемония обмена ратификационными грамотами, это было почти фантастикой, ибо произошло спустя всего семь часов после одобрения Договора в сенате США.

Вскоре после этого Кирк исчез.

Вернувшись домой, Коно прилег, но долго не мог заснуть, чего с ним раньше никогда не случалось. Когда ему все же удалось забыться ненадолго, то и во сне его продолжали мучить видения без начала и конца. Проснулся он уже в сумерках. Будильник так и не был починен, звонок не работал, и Коно испугался, что проспал, но, взглянув на часы, увидел, что еще только начало шестого.

Его все время что-то словно подгоняло, но, когда пришло время выйти из дома, он почему-то медлил. Еще раз бросив взгляд на часы, Коно понял, что больше ждать нельзя. «Все-таки хорошо, что я рассказал обо всем Исиоке», – подумал он.

Дождь, ливший с утра, так и не прекращался. От дома Коно до станции было пять минут ходьбы. Поблизости находился большой парк, через который Коно каждый день ходил к станции. Сегодня парк был сплошь окутан дождем и туманом, там было необычно безлюдно и тихо. На станции Коно купил три вечерние газеты и сел в электричку линии Иногасира, идущей в сторону Сибуя.

В вагоне он просмотрел все газеты и ни в одной не нашел ни строчки о заявлении Болла, вызвавшем утром такие бурные споры.

Выйдя на станции Сибуя, он поймал такси, которое повезло его по мокрым улицам. Когда показалось белое здание «Рэмонэдо», его охватило нервное возбуждение.

Машина остановилась на автомобильной стоянке перед рестораном. Выйдя из такси, Коно пробежал по тропинке между искусственными холмами и, укрывшись под навесом у входа, стряхнул с одежды капли дождя. Сквозь прозрачное стекло была видна стойка администратора. У входной двери стоял бой в белой форме, однако в холле не было ни души. Под навес крупными шагами вошел Исиока с поднятым воротником плаща. Подойдя к Коно, он спросил:

– Его еще нет?

Услышав, что Коно сам только пришел, Исиока молча направился к входу. Войдя в холл, застланный красным ковром, он окликнул невысокого боя.