Записки литературного негра - Фотина Морозова

"А ведь это можно написать… А ведь это хочется написать!"

И вот забрезжила в тумане чужого милицейского мЫшления точка, вокруг которой начнёт собираться роман: какая-то микроскопическая магнитная зона, притягивающая железные опилки сюжетных подробностей, диалогов, описаний… И когда, этой точки ради, я примирилась с тем, что буду писать не своё и не для себя, подоспел контракт, долженствующий удостоверить, что литературно я отныне не Фотина Морозова, а…

Здесь притормаживаю: довольно деталей! При всём уважении к вам, читатель, вы не узнаете отсюда, ни с каким издательством я сотрудничаю, ни каким именем подписаны мои восемь "чужих" романов (из которых один, по крайней мере, я способна с удовольствием перечитывать), ни каковы мои доходы. Сохранение тайны вписано в контракт. Нет, ну конечно, читатель, одержимый шерлокхолмсьей страстью, способен добыть даже из сети достаточно сведений, чтобы вычислить по крайней мере первые два пункта, и изобличить меня, и припереть к стенке - только зачем? Я не какой-нибудь редкостный экземпляр, и профессию описываю не уникальную. Распространённую профессию. Пройдитесь по улицам, поразглядывайте выложенный на лотки литературный товар - и знайте, что львиная доля этих произведений написана собратьями по "чернокожему" цеху. И увлекательные строки, которые, быть может, вы вчера пробегали глазами, стараясь добраться до развязки поскорей, продиктованы не своенравной музой, а синопсисом…

 Oпубликовано: 25.08.06

2. ЗАЧЕМ И КОМУ ЭТО НУЖНО

Литературный негр размышляет о том, почему эта странная профессия оказалась востребована, и продолжает делиться секретами кухни.

Ну, а почему бы не делать всё честно? То, что меня в моём издательстве называют одним из лучших авторов, свидетельствует о том, что в нём обретаются ещё по меньшей мере три человека, способные писать так, что другим это интересно читать. Была бы, допустим, я издателем, собрала бы их и сказала: "Ребята, коллеги, друзья! Пишите от себя что угодно - только не хуже, чем писали за других. Я на вас надеюсь. Вы талантливы". Написали бы! И я бы их издала…

И издательство, вероятно, прогорело бы.

Это не значит, что тексты были бы плохи: не сомневаюсь, они бы оказались ближе к искусству, чем вся ранее напечатанная под чужими именами продукция. Но там, где речь идёт о массовых продажах, искусства-то как раз и не нужно. Искусство (ура! - и увы…) - разновидность творчества. А если исходить из того, что "творчество - это деятельность, порождающая нечто, качественно новое, никогда ранее не бывавшее", то массовый читатель скорее готов принять стрихнин, чем какую-либо разновидность книжной продукции, подпадающей под это определение. Чтобы получать удовольствие от новизны в искусстве, требуется уделять ему время - требуется, следовательно, располагать свободным временем. А его-то обычно и нет. Современный клерк загружен больше, чем раб в Древнем Риме. Причём, помимо работы, надо уделять внимание супруге/гу, детям, родителям, время от времени ходить по магазинам, зачастую - копать землю на дачном участке… Привычная, рутинная, с опознаваемыми ориентирами, колея. И для попадающих в поле зрения артефактов, представляющих искусство, важна опознаваемость. Похожесть на другие образцы - с нерадикальными, но милыми отличиями, которые заставляют всё же предпочесть одни артефакты другим: одни сериалы - другим сериалам, одни любовные романы - другим любовным романам, одни детективы - другим детективам…

Не подумайте только, что я с некоей элитарной высоты (скорее всего, мнимой) издеваюсь над массовым читателем! Во-первых, я считаю, что когда для людей, которые не занимаются искусством, оно стоит далеко не на первом месте - это правильно: на первом месте и должна стоять жизнь. Во-вторых, разве повернётся язык упрекнуть того, кто после изнурительного рабочего дня включает примитивную музычку или, завалившись на диван, полистывает элементарный детектив? Но от ситуации массового спроса на массовые произведения я не в восторге. Да, она является статистической нормой - но, как выражался мой ныне покойный друг, психотерапевт Рейнальдо Перес Ловелле, "“хорошо” и “нормально” - слова во всех языках разные". Логично будет сказать просто: так оно есть. Таково положение вещей, вынуждающее издательства вести определённую политику.

Поэтому вступает в действие такое хитроумное понятие, как ПРОЕКТ.

"Проект" - это бригада незримых авторов, объединённых именем Писателя: заглавная буква здесь - не символ супергениальности, а знак того, что название профессии употреблено как замена фамилии. Почему не один автор, а целая бригада? Ну так, чисто арифметически, несколько литнегров в единицу времени способны написать больше книг, чем один-разъединственный литнегр. А от количества книг, выпущенных под раскрученным именем, зависят доходы издательства. Купив две-три книги Писателя, читатель привыкает к имени и встречает с распростёртыми объятиями всё, что под ним выходит.

Иногда человек, именем которого назван проект, на самом деле не существует; чаще всего существует, правда, ничего не пишет, кроме, в лучшем случае, синопсисов. Всё же и он выполняет свою часть общего задания: ему назначено играть роль себя. Создавать образ, привлекательный для читателей. Писатель обязан быть оснащён биографией, затрагивающей чувствительные струнки большинства, воплощающей определённый человеческий тип и т.п. Оснащён семейными связями, любимым домом, любимым садом-огородом, любимыми домашними животными: чтобы было о чём поговорить с интервьюерами! Можно, конечно, поговорить и о собственном творчестве, но для этой скудной темы довольно половины газетной колонки.

Что касается моего Писателя, он, по крайней мере, ведёт себя достойно. Заполонив своими (то есть нашего проекта) книгами все сплошь лотки, на телеэкранах, тем не менее, не мелькает, широкомасштабных интервью не даёт, не фотографируется ни с политиками, ни со сладкими кошечками-собачками. Синопсисы пишет сам. Правда, качество синопсисов таково, что за них я ему не скажу спасибо, но об этом позже… Нас не знакомили, но у меня есть номер его мобильника, и в случае чего (да, в общем, и без случая чего), могу позвонить, поболтать. Но - неловко как-то. Набрать номер, сказать: "Здрасьте, я ваш литературный негр"? Может быть, мы когда-нибудь и встретимся - не исключено. Если это случится, встреча пройдёт мирно, мягко и даже с юмором. Я не испытываю к Писателю неприязни - с чего бы? Он получил от меня, что хотел - также и я.

Не всегда взаимоотношения между Писателем и его негром столь механистично-финансовы - и не всем правит магическое слово "проект". Известен мне случай, когда Писателем оказался молодой бизнесмен, человек вполне состоявшийся во всём, за исключением литературы, куда его тянуло с детства. К сожалению, бизнесмен лишён дара слова - зато сюжетами, основанными на суровом знании жизни, буквально фонтанирует. С этими сюжетами он отправился в издательство, готовый приплатить, сколько попросят, за то, чтобы их реализовали. В издательстве его не стали раскручивать до степени проекта (почему одних ненастоящих авторов раскручивают, других нет, честно признаюсь, не знаю, должно быть, зависит от суммы, которую они готовы выделить на раскрутку), однако книги под его именем выходят. И пользуются спросом. Написанные женщиной, у которой творческие дела обстоят с точностью до наоборот: сюжеты её посещают нечасто, из-за чего она всегда любила соавторство, зато стиль отличный, где надо - напряжённо-шероховатый, где надо - летит гладко, как санки с хорошо прокатанной зимней горки. С этой женщиной Писатель-бизнесмен лично познакомился, подружился, выразил своё восхищение: она сотворила романы по его сюжетам тютелька в тютельку, как он их представлял! Словом, эти двое вошли в резонанс. Они и впрямь составляют вместе одного писателя. Добавить ли в этот и без того уж неправдоподобно-радужный флакон то обстоятельство, что у обоих до сих пор не слишком удачно складывалась личная жизнь? Подмешать ли совпадение интересов? И намёк на возможность счастья?

Такое коммерчески успешное соитие разных, но однонаправленных талантов - большая редкость, если не уникум. Как правило, труд литературного негра включает в себя холодно-расчётливое отношение к делу. И если с собственным произведением иногда жаль расставаться - то, как бы ни был увлекателен заказной роман, впереди всё равно маячит светлая цель, которой, точно финишной ленточки, нужно достигнуть с максимальной скоростью. В одних издательствах светлая цель сводится к 15 а.л., в других - всего к 10, но факт остаётся фактом: чем скорее эти 10-15 а.л. напишешь, тем скорее получишь гонорар. А потому - как радуется олень, приникший к источнику вод, как радовался средневековый переписчик, завершив последнюю страницу рукописи прекрасным готическим почерком, так радуется литературный негр, сбросив готовый текст на дискету.