Небесный омнибус - Эдуард Фостер

3

Мальчик навлек на себя родительский гнев. Его заперли в детской в Агатокс-лодж и в наказание заставили учить стихи. "Вот что, мой милый, сказал ему отец, - я могу простить все, кроме лжи". И он высек мальчика при каждом ударе приговаривая: "Не было никакого омнибуса, никакого кучера, никакого моста, никакой горы; ты бездельник, ты дрянной мальчишка, ты врун". Мать упрашивала его повиниться. Но мальчик не мог, это был великий день в его жизни, неважно, что он закончился поркой и стихами. Он вернулся точно в час заката - привез его не сэр Томас Браун, а исполненная тихого веселья молодая дама, и дорогой они говорили об омнибусах и четырех местных ландо. Каким далеким казался теперь ее нежный голос! А ведь прошло всего три часа, как они распрощались в переулке. За дверью раздался голос матери: - Дорогой, спустись вниз и захвати с собой стихи. Он сошел вниз и увидел там мистера Бонза, который сидел с отцом мальчика в курительной комнате. Оказывается, в этот день у них обедал мистер Бонз. - Полюбуйтесь на этого путешественника, - хмуро сказал отец, - Изволите ли видеть, раскатывает в омнибусах по радугам под пение молодых девиц. Он расхохотался, придя в восторг от собственной остроумия. - Ну, нечто подобное можно найти у Вагнера, - улыбкой сказал мистер Бонз. - Поразительно, как в абсолютно невежественных умах натыкаешься иногда на крупицы истинной поэзии. Любопытный случай. Я позволю себе заступиться за преступника. Кто из нас в свое время не отдал дань романтике! - Как вы добры, мистер Бонз! -воскликнула мать мальчика, а отец сказал: _ Пусть прочтет свой стишок, и дело с концом. Во вторник он едет к моей сестре, она быстро вылечит его от переулочного зуда. (Смех.) Читай свой стишок. Мальчик начал:

Стою в неведенье!..

Отец снова захохотал во все горло: - "Стою в неведенье!" Ну, это в самую точку! Прямо про тебя. Выходит, эти поэты иногда говорят дело, Бонз, стихи по вашей части. Погоняйте-ка его, а я пока схожу за виски. - Да уж, предоставьте Китса мне, - сказал мистер Бонз. - Где книга? Ну читай же. Так просвещенный муж и невежественный мальчик остались ненадолго вдвоем в курительной комнате.

Стою в неведенье - и не могу Прийти к твоей Кикладской стороне. Нет, не попасть, томясь на берегу. К дельфинам и...

- Все правильно. Не попасть к дельфинам и еще к чему?

К дельфинам и кораллам в глубине...

сказал мальчик и разрыдался. - Ну перестань, перестань! Почему ты плачешь? - Потому что... потому что раньше мне просто нравилось красивое звучание, а теперь, после того как я там побывал, эти слова - я сам. Мистер Бонз отложил Китса. Случай оказался куда более любопытным, чем он ожидал. - Ты? - воскликнул он. - Этот сонет -ты? - Да, и смотрите дальше:

И берег мрака озаряет свет, Травой несмятой манит крутизна.

Все так и есть, сэр. Все чистая правда. - Никогда в этом не сомневался, - сказал, полузакрыв глаза, мистер Бонз. - Значит... значит, вы верите мне? Верите в омнибус, в кучера, в грозу и в обратный билет, который мне дали бесплатно? - Стоп, стоп, мой мальчик! Хватит сочинять небылицы. Я хотел сказать, что никогда не сомневался в истинности Поэзии. Когда-нибудь, прочитав много книг, ты поймешь, о чем я сейчас говорю! - Но, мистер Бонз, так оно и есть. Свет озаряет берег мрака. Я видел это своими глазами. Там свет и ветер. - Глупости, - сказал мистер Бонз. - Зачем только я там не остался! Они манили меня, советовали выкинуть билет: ведь без билета назад не вернуться. Они уговаривали, кричали мне с реки, и я почти поддался им. Мне было так хорошо среди этих крутых обрывов, я еще никогда не был так счастлив. Но вспомнил о маме и папе и подумал: надо взять их сюда. А они ни за что не соглашаются ехать, хотя дорога начинается прямо от нашего дома. Сбылось все, что мне предсказывали: мистер Бонз, как и другие, не поверил мне, меня высекли, и я никогда больше не увижу гору. - Что ты там такое болтаешь про меня? - выпрямившись, вдруг спросил мистер Бонз. - Я говорил им о вас, какой вы умный и сколько у вас книг, а они мне на это сказали: "Мистер Бонз, конечно, не поверит тебе". - Что за чушь! Ты как будто вздумал дерзить мне мои милый? Я... вот что... я сам во всем разберусь, Отцу ни слова. У меня ты быстро излечишься. Завтра вечером я зайду за тобой, возьму тебя прогуляться и, как только солнце сядет, мы свернем с тобой в переулок и поищем там твой омнибус. Ну и глупый же ты мальчик! Но улыбка сошла с его лица, когда мальчик, ничуть не обескураженный, стал носиться по комнате, распевая: "Какое счастье! Какое счастье! Говорил я им, что вы мне поверите. Мы вместе поедем по радуге, Говорил я им, что вы приедете!" В конце концов, не мог же мальчик выдумать все с первого слова до последнего? Вагнера? Китса? Шелли. Сэра Томаса Брауна? Чрезвычайно любопытный случачай! На другой день вечером, хотя дождь лил как из ведра, мистер Бонз не преминул явиться в Агатокс-лодж. Мальчик уже дожидался его, от возбуждения он и мог усидеть на месте и, к немалой досаде председателя Литературного общества, прыгал по комнате. Они прошлись несколько раз взад-вперед по Бекингем Парк-роуд и, улучив минуту, когда поблизости никого не было, свернули в переулок. И поскольку солнце только что зашло, то, естественно, они увидели перед собой омнибус. - Благое небо! - воскликнул мистер Бонз. - Благое небо! Это был не тот омнибус, в котором мальчик ехал в первый раз, и не тот, в котором он возвратился. Впереди в упряжке, стояло три коня: вороной, серый, белый -особенно хорош был серый. Услышав слова "благое" и "небо", кучер повернулся, обратив к ним землистого цвета лицо с ужасающе острым подбородком и запавшими глазами. Как бы узнав его, мистер Бонз вскрикнул и задрожал с головы до ног. Мальчик вскочил в омнибус. - Возможно ли это? - вскричал мистер Бонз. - Неужели невозможное возможно? - Садитесь! Пожалуйста, садитесь, сэр! Прекрасный омнибус. А вот и табличка с именем кучера - Дан... какой-то Дан... Мистер Бонз вскочил в омнибус, и тотчас же порыв ветра с такой силой захлопнул дверцу, что сорвались вниз и защелкнулись оконные шторки, у которых, видимо, от времени ослабели пружины. - Дан... постой, я сам хочу взглянуть. Боже милостивый! Мы как будто едем! - Ура! - прокричал мальчик. Мистер Бонз был в полной растерянности. Он никак не предполагал, что его куда-то увезут. Он попытался нащупать дверную ручку, приподнять шторку, но потерпел неудачу. В омнибусе не было видно ни зги, а когда наконец мистер Бонз зажег спичку, то оказалось, что за окном спустилась ночь. Лошади мчались во весь опор. - Поразительное, незабываемое приключение, - сказал мистер Бонз, оглядывая огромный, поместительный превосходной работы омнибус, где все было чрезвычайно соразмерно. Надпись над дверью (ручка ее оказалась снаружи) гласила: "Lasciate ogni baldanza voi che entrate". (Оставь самомнение всяк, сюда входящий). Так, по крайней мере, было написано, но мистер Бонз сказал, что это претенциозные и какие-то там еще потуги, что правильно "speranza" (надежда), а "baldanza" - это ошибка. Голос у него был как в церкви. Мальчик тем временем попросил у кучера с мертвенным лицом два обратных билета, которые тот вручил ему без единого слова. Мистер Бонз, прикрыв лицо рукой, снова дрожал: - Знаешь, кто это? - прошептал он, как только окошечко захлопнулось. Перед нами невозможное! - Сэр Томас Браун нравился мне больше, но я не удивлюсь, если окажется, что этот еще почище сэра Томаса. - "Еще почище"! - от возмущения мистер Бонз топнул ногой. - Благодаря случайности ты совершил эпохальное открытие - и все, что ты можешь сказать об этом: "Еще почище"! Помнишь, в моей библиотеке переплетенные в кожу книжечки с вытисненными на них красными лилиями? А теперь замри и приготовься, ты услышишь нечто из ряда вон выходящее. Эти книжечки написал он. Мальчик сидел, как ему было велено. - Интересно, увидим ли мы там миссис Гэмп? - спросил он, из вежливости немного помолчав. - Миссис...? - Миссис Гэмп и миссис Херрис. Я встретился с ними совсем случайно. Мне так нравится миссис Херрис. Миссис Гэмп чуть не растеряла на радуге свои картонки, у них донышки отвалились, и две шишечки от ее кровати упали в поток. - Нас везет человек, который написал мои переплетенные в кожу книги, а ты мне толкуешь про Диккенса и миссис Гэмп! -обрушился на него мистер Бонз, - Я очень хорошо знаю миссис Гэмп, - оправдывался мальчик, - как же мне было не обрадоваться ей. Я узнал ее по голосу. Она рассказывала миссис Хэррис про миссис Приг. - И ты весь день провел в столь облагораживающем обществе? - Нет, что вы, я бегал наперегонки. Ко мне подошел молодой человек и отвел меня на беговую дорожку. По этой дорожке бежишь, а за ней, в море, дельфины. - Вот как! А не запомнил ли ты случайно имени этого молодого человека? - Ахилл. Нет, Ахилл был потом. Том Джонс. Мистер Бонз тяжело вздохнул: - Ты самым жалким образом все перепутал, любезный. А ведь мог же на твоем месте оказаться образеванный человек, который знает всех этих литературных героев, знает, что каждому из них сказать. Он н стал бы попусту тратить время с какими-то там миссис Гэмп и Томом Джонсом. Он беседовал бы только с героями Гомера, Шекспира и того, кто нас везет. И бегать наперегонки он не стал бы. Он бы задавал умные вопросы. - Но, мистер Бонз, - сказал мальчик смиренно, - вы и есть этот образованный человек. Я им так и сказал. - Вот именно! Вот именно! И смотри не опозорь меня, когда мы туда приедем. Не вздумай болтать и бегать взапуски. Сам ни с кем не заговаривай, жди, пока Бессмертные к тебе обратятся. Кстати, дай-ка мне сюда билеты, а то ты их еще потеряешь. Мальчик безропотно отдал билеты, но ему было немного обидно. Как-никак это он нашел сюда дорогу. Трудно стерпеть, когда сначала тебе не верят, потом тебя же поучают. Дождь тем временем прекратился, и в омнибус сквозь все щелочки прокрадывался лунный свет. - Неужели не будет радуги? - воскликнул мальчик. - Не отвлекай меня, - напустился на него мистер Бонз, - Ты мешаешь мне размышлять о прекрасном. Хотел бы я, чтобы рядом со мной был человек понимающий, почтительный. Мальчик закусил губу. Он преисполнен был благих намерений. Он постарается во всем подражать мистеру Бонзу, Постарается не смеяться, не петь, не бегать, вести себя как подобает; наверное, в тот раз он произвел отвратительное впечатление на своих новых друзей. И еще он постарается правильно выговаривать их имена и не забыть, кто с кем знаком. Например, Ахилл не был знаком с Томом Джонсом - по крайней мере так утверждает мистер Бонз. А герцогиня Мальфи старше миссис Гэмп - так по крайней мере утверждает мистер Бонз. Он будет сдержан, молчалив, благовоспитан и не станет никому кидаться на шею. Однако, когда при случайном прикосновении его головы оконная шторка взлетела вверх, от всех его благих намерений и следа не осталось. Омнибус въехал на вершину освещенного луной холма, и там была расселина, а за ней, омываемые рекой вечности, дремали знакомые крутые обрывы. - Гора! - закричал мальчик. -Послушайте, плеск воды рождает мелодию! Посмотрите, по ущельям рассыпаны огни костров. Но мистер Бонз, едва взглянув, сразу же его осадил: - Вода? Костры? Что за дичь ты несешь! Лучше помолчи. Там ничего нет. Между тем прямо у них на глазах разливалась радуга, сотканная на этот раз не из грозы и солнца, а из лунных лучей и брызг. Кони ступили на радугу. Мальчик подумал, что прекраснее этой радуги он ничего в жизни не видел, но сказать этого вслух не осмелился, ведь мистер Бонз утверждал, что там ничего нет. Мальчик высунулся в окно омнибуса -оно распахнулось - и начал подпевать полусонным водам. - Увертюра к "Золоту Рейна"? - вдруг сказал мистер Бонз. - Откуда ты знаешь ее лейтмотив? Он выглянул из окна, а потом повел себя в высшей степени странно. Крикнув что-то сдавленным голосом, он отпрянул назад, сполз с сиденья и стал биться в судорогах. Лицо у него позеленело. - У вас кружится голова от высоты? - спросил мальчик. - Кружится голова! - прохрипел мистер Бонз. - Я хочу домой. Скажи кучеру, пусть поворачивает. Кучер только покачал головой. - Мы почти приехали, - сказал мальчик. - Они еще спят. Позвать их? Они будут очень вам рады, я столько им про вас рассказывал! Мистер Бонз стонал. Они ехали по лунной радуге, которая истаивала, лишь только колеса переставали ее касаться. Кругом стояла полная тишина. Интересно, кто там на часах у входа? - Я вернулся! - забыв про все свои благие намерения, прокричал мальчик. Я вернулся! Это я, мальчик! - Мальчик вернулся! - отозвался чей-то голос. - Мальчик вернулся! подхватили другие голоса. - Я привез с собой мистера Бонза. Молчание. - Наверное, правильнее сказать, что мистер Бонз привез меня с собой. Гробовое молчание. - Кто на часах? - Ахилл. На скалистом гребне, почти там, где начинался радужный мост, он увидел юношу с удивительным щитом в руке. - Мистер Бонз, вот Ахилл в своих доспехах. - Я хочу домой, - сказал мистер Бонз. Последний клочок радуги растаял, колеса вкатилиа на еще не отвердевшую скалу, и дверца распахнулась. Мальчик не в силах был противиться, он тут же выскочил из омнибуса и бросился навстречу воину, который, не ожиданно преклонив колено, подхватил его на свои щит - Ахилл, - вскричал мальчик, - отпусти меня, я невежда и невоспитанный грубиян, я должен подождать мистера Бонза, про которого я вчера вам рассказывал! Но Ахилл поднял его еще выше, и мальчик припал к удивительному щиту: к изваянным из золота героям, к горящим городам, к виноградникам, ко всему, что дорого, ко всему, что манит, к полному подобию открытой им горы, омываемому, как и она, потоком вечности. - Нет! - настаивал мальчик. - Я недостоин! На моем месте должен быть мистер Бонз! Но мистер Бонз по-прежнему хныкал; и, протрубив в рог, Ахилл прокричал: - Встань на моем щите во весь рост! - Сэр, я этого не хотел, но что-то заставило меня встать. Почему же вы медлите, сэр? Здесь только доблестный Ахилл, ведь вы его знали. - Я никого не вижу! Никого и ничего! Я хочу вернуться! - вопил мистер Бонз. - Спасите меня! - воззвал он к кучеру. - Позвольте мне остаться в вашей колеснице. Я почитал вас. Я вас цитировал. Я переплел ваа в кожу. Отвезите меня домой, в мой мир! Но кучер ответил: - Я не цель, я - средство. Я не жизнь, я -пища. Встань сам, встань так, как этот мальчик. Я тебя спасти не могу. Ибо поэзия есть дух, и всякий, кто поклоняется ей, должен исполниться духа поэзии. Не в силах более противиться, мистер Бонз стал ползком выбираться из прекрасного омнибуса. Сначала появилось страшное лицо с разинутым ртом. Потом руки: одной он цеплялся за подножку, другой хватал воздух. Вот уже и плечи показались, грудь, живот. С воплем: "Я вижу Лондон!" он рухнул рухнул на освещенную луной твердь утеса и как в воду канул; провалился, прошел насквозь, исчез из жизни мальчика навсегда. - Где же вы, мистер Бонз? Вот приближается шествие с музыкой и факелами приветствовать вас. Вот мужчины и женщины, которых вы знаете по именам. Гора проснулась, река проснулась, там, за беговой дорожкой, море будит дельфинов - и все это в вашу честь. Они хотят вас... Мальчик почувствовал, как лба его коснулись свежие листья. Кто-то его увенчал.