Рейтинговые книги
Читем онлайн Читающая кружево - Брюнония Барри

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 65

Голос брата отдает металлом и звучит слишком громко. Я тянусь к трубке и ощущаю швы — после операции в моем теле еще остались нерассосавшиеся нитки.

— Чего тебе? — спрашиваю.

— Прости, если разбудил, — отвечает Бизер.

Я помню, что заснула вчера на кушетке, слишком усталая, чтобы подняться. Меня загипнотизировали запах цветущего жасмина и звуки гитарного перебора.

— Прости, — повторяет он. — Я не стал бы звонить, но…

— …но у Мэй снова проблемы?

Это единственный повод, по которому звонит Бизер в последнее время. Мэй арестовывали шесть раз, когда она спасала жертв домашнего насилия. Недавно братец сообщил, что добавил в список быстрого набора номер местного поручителя.

— Нет, не у Мэй, — говорит он.

У меня сдавливает горло.

— Ева.

Умерла, думаю я. О Господи, Ева умерла.

— Таунер, она пропала.

Пропала. Бессмысленное слово. Я меньше всего ожидала услышать это слово — «пропала».

Листья пальм хлопают по окну. Уже слишком жарко. Ясное небо Санта-Аны, фантастическая погода. Я тянусь к окну, чтобы закрыть его. По моим ногам, царапаясь, проскакивает кошка, стремясь на свободу, — она выпрыгивает в закрывающееся окно и оставляет после себя лишь несколько шерстинок. Все, что осталось от животного, которое несколько секунд было здесь, а потом мгновенно исчезло. Ссадины у меня на ноге немедленно начинают вспухать.

— Таунер…

— Что?

— Лучше тебе вернуться.

— Да. Ладно.

Глава 3

Это кружево называется ипсвичским, или плетеным на коклюшках, или на косточках. Его плетут на подушке в виде валика, которая лежит у мастерицы на коленях. Подушка круглая или овальной формы и больше всего напоминает муфту — такие носили викторианские женщины, чтобы держать руки в тепле во время поездки в экипаже. Каждая мастерица сама изготавливает подушку — они индивидуальны, как и их хозяйки. В старом Ипсвиче подушки шили из лоскутов ткани и набивали береговой травой.

Руководство для Читающих кружево

В «Салемских новостях» уже пронюхали об исчезновении Евы: «Пожилую женщину не могут найти десять дней» и «Пропала Читающая кружево». С тех пор как в заголовках стало появляться имя Мэй, Ева постоянно присылала мне в Нью-Йорк салемскую газету. Одно время я даже ее читала. Столкновения матери с полицией из-за спасения пострадавших женщин стали широко известны, и газета хорошо расходилась. В конце концов я бросила читать «Салемские новости» и просто оставляла их на крыльце не разворачивая. Потом моей домовладелице надоело, и она стала выбрасывать мои газеты, а зимой туго скатывала в трубку и сжигала в камине точно поленья.

Редакция предполагает, Ева просто куда-то забрела. Женщина из Салемского совета по делам престарелых, у которой репортеры взяли интервью, предлагает навешивать на пожилых жителей Салема бирки, точно на собак. Живописная получается картинка: полицейские с бирками и транквилизаторами устраивают облаву на стариков. Осознав, что зашла слишком далеко, женщина из совета продолжает: «Такое часто случается. Но Салем — маленький город. Несомненно, Ева не могла уйти далеко».

Она не знает мою тетю.

Сойдя с бостонского парома, я оказываюсь на Дерби-стрит, в нескольких кварталах от «Дома с семью фронтонами», где вырос кузен Натаниеля Готорна. Меня назвали в честь жены Натаниеля, Софи Пибоди, хоть мое имя и пишется по-другому — София. В детстве я верила, что миссис Пибоди — моя далекая родственница, а потом узнала от Евы, что мы никоим образом не связаны, что Мэй просто считала Софи интересной женщиной и, так сказать, причислила ее к нашему семейству. (Таким образом, вы понимаете, кто в нашем роду приучил меня лгать.) К тому времени, когда это могло бы стать проблемой, мы с Мэй уже практически не разговаривали и я переехала к тете Еве. Сменила имя на Таунер и не откликалась ни на какое другое. Поэтому история с Пибоди утратила значение.

Я иду долго. Кожа на руке под эстрогеновым пластырем начинает чесаться. У меня от него сыпь, и я не знаю, что делать — разве что сорвать чертов пластырь. Возможно, сыпь появилась из-за жары. Я забыла, как жарко и душно бывает в Новой Англии летом. Везде толпятся туристы, перед «Домом с семью фронтонами» выстроились автобусы, заняв все переулки. Люди движутся группами, фотографируют, суют сувениры в переполненные сумки.

Каждый уголок Салема — урок истории. Прямо по курсу — здание таможни с золотой крышей. Здесь служил Готорн. Описывая в своих книгах местных жителей и разоблачая их секреты, он буквально проложил себе дорогу на запад и успел перебраться в Конкорд, прежде чем горожане вспомнили про смолу и перья. Теперь они восхваляют Готорна как местную знаменитость. Точно так же здесь прославляют ведьм, которых не существовало во времена гонений. Зато теперь они процветают в Салеме в огромном количестве.

Передо мной останавливается парнишка и спрашивает, как пройти на площадь. Точнее, подростков трое — мальчик и две девочки. Все в черном. Моя первая мысль — готы. Но потом я понимаю: разумеется, это юные колдуны. Иначе зачем написано на футболке одной из девочек — «Благословенны будьте»?

Я показываю направление:

— Идите по дороге из желтого кирпича.

На самом деле это просто дорожная разметка на мостовой, и она красная, а не желтая, но дети понимают меня правильно. Мимо проходит мужчина в маске Франкенштейна и раздает листовки. Я хочу позвать сценариста, но здесь не съемочная площадка. Рядом приостанавливается патрульная машина, полицейский смотрит сначала на детей, потом на меня. Мальчик замечает изображение ведьмы на дверце и оттопыривает большой палец. Франкенштейн протягивает нам рекламные листовки очередной «Экскурсии с привидениями» и гулко чихает. «Универсальные туры без бюджета», как выражается Бизер. Брат говорил, что в прошлом году Салем попытался избавиться от имиджа «города ведьм». Городской совет хотел издать указ и ограничить строительство «домов с привидениями». Судя по всему, ничего не вышло.

Одна из девочек, пониже ростом, вытягивает шею так, что хрустят позвонки. На затылке вытатуирован кельтский узел. Кожа бледная, и волосы кажутся слишком темными.

— Ну, пошли, — говорит она парню, хватает его за руку и тащит прочь.

— Спасибо, — отзывается тот.

Наши взгляды встречаются, и мальчик улыбается. Девочка становится между нами, разворачивая его, будто корабль на буксире, который должен следовать точно по курсу. Я иду за ними, в ту же сторону, к дому Евы, но на безопасном расстоянии, чтобы девочка не подумала, что я положила глаз на ее спутника.

До площади идти далеко. Я слышу музыку раньше, чем вижу толпу, — это ее естественная мелодия, стиль нью-эйдж. Можно принять происходящее за рок-фестиваль в Вудстоке, если бы не преобладание черных одежд. Интересно, какой сегодня праздник? Что за языческое ликование? Я мысленно сверяю календарь и понимаю: здесь справляют что-то вроде летнего солнцестояния, хоть и с недельным опозданием. Жизнь в большом городе заставила меня позабыть о смене времен года. В Салеме наступление лета — день, которому радуются все: язычники и христиане.

Салемская площадь, с огромными дубами, кленами и готической оградой из кованого железа, возвращает меня в давнее школьное время. Под площадью тянулись катакомбы — их построили после охоты на ведьм, но до революции. Возможно, владельцы торговых судов прятали там товары от английских сборщиков налогов. По крайней мере так считалось. Когда началась Война за независимость, туннелями пользовались капитаны каперов — в общем, те же пираты, но с разрешения правительства. Не английского, разумеется, они грабили именно британские суда. Я слышала, что в катакомбах прятали оружие и селитру. Мы с Бизером в детстве частенько искали эти ходы, но Ева сказала, что они все засыпаны.

Я сворачиваю у отеля «Готорн» и вижу низкое синее пламя в старом стеклянном аппарате для приготовления поп-корна — он по-прежнему стоит на углу, напротив отеля, точь-в-точь как в те годы, когда моя мать была маленькой девочкой. Рядом — лоток, где продают волшебные палочки и кристаллы, но это новшество. На другой стороне — внушительная статуя Роджера Конанта, который, так и не достигнув мыса Анны, основал город, впоследствии ставший известным как Салем. Помню поговорку, которую минимум раз в день повторяла Ева: «Ничего случайного в жизни не бывает». А за ней неизбежно следовало: «Все происходит не без причины».

Полицейские повсюду — ездят на велосипедах, заговаривают с туристами, требуют разрешения на запуск фейерверков.

— Здесь нельзя этого делать, — слышу я. — Если хотите устроить салют, ступайте на площадь или на пляж.

Я перехожу улицу, открываю калитку во двор Евы и чувствую аромат пионов. Там сотни кустов, которые отмирают каждую зиму. Ева прекрасно ухаживала за садом.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 65
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Читающая кружево - Брюнония Барри бесплатно.
Похожие на Читающая кружево - Брюнония Барри книги

Оставить комментарий