Песни - Юз Алешковский

1965

ЛИЧНОЕ СВИДАНИЕ

Я отбывал в Сибири наказание,считался работящим мужикоми заработал личное свиданиес женой своим трудом, своим горбом. 

Я написал: «Явись, совсем соскучился...Здесь в трех верстах от лагеря вокзал...»Я ждал жену, жрать перестал, измучился,все без конца на крышу залезал. 

Заныло сердце, как увидел бедную —согнулась до земли от рюкзака,но на нее, на бабу неприметную,с барачной крыши зарились зэка. 

Торчал я перед вахтою взволнованно,там надзиратель делал бабе шмон.Но было мною в письмах растолковано,как под подол притырить самогон. 

И завели нас в комнату свидания,дуреха ни жива и ни мертва,а я, как на судебном заседании,краснел и перепутывал слова. 

Она присела, милая, на лавочку,а я присел на старенький матрац.Вчера здесь спал с женой карманник Лавочкин,позавчера — растратчик Моня Кац. 

Обоев синий цвет изрядно вылинял,в двери железной — кругленький глазок,в углу портрет товарища Калинина —молчит, как в нашей хате образок. 

Потолковали. Трахнул самогона яи самосаду закурил... Эх, жисть!Стели, жена, стели постель казеннуюда, как бывало, рядышком ложись. 

Дежурные в глазок бросают шуточки,кричат зэка тоскливо за окном:«Отдай, Степан, супругу на минуточку,на всех ее пожиже разведем». 

Ах, люди, люди, люди несерьезные,вам не хватает нервных докторов.Ведь здесь жена, а не быки колхозныеогуливают вашинских коров. 

И зло берет, и чтой-то жалко каждого...Но с каждым не поделишься женой...На зорьке, как по сердцу, бил с оттяжкоюпо рельсе железякою конвой. 

Давай, жена, по кружке на прощание,садись одна в зелененький вагон,не унывай, зимой дадут свидание,не забывай — да не меня, вот глупая, —не забывай, как прятать самогон. 

1963

ВАГОННАЯ

Я белого света не видел.Отец был эсером, и вотЯгода на следствии маму обидел:он спать не давал ей четырнадцать суток,ударил ногою в живот.

А это был, граждане, я, и проститеза то, что сегодня я слеп,не знаю, как выглядят бабы и дети,товарищ Косыгин, Подгорный и Брежнев,червонец, рябина и хлеб.

Не вижу я наших больших достиженийи женщин не харю, не пью.И нету во сне у меня сновидений,а утречком, утречком, темным, как ночка,что бог посылает жую.

Простите, что пес мой от голода лает,его я ужасно люблю.Зовут его, граждане, бедного, Лаэрт.Подайте копеечку, господа ради,я Лаэрту студня куплю.

Все меньше и меньше в вагонах зеленыхнесчастных слепых и калек.Проложимте БАМ по таежным кордонамВот только врагам уотергейтское делоне позволим замять мы вовек!

Страна хорошеет у нас год от года,мы к далям чудесным спешим.Врагом оказался народа Ягода,но разве от этого, граждане, легчесегодня несчастным слепым?!

1966

ЗА ДОЖДЯМИ ДОЖДИ

В такую погодку — на печке валятьсяИ водку глушить в захолустной пивной,В такую погодку — к девчонке прижатьсяИ плакать над горькой осенней судьбой.

За дождями дожди,За дождями дожди,А потом — холода и морозы.Зябко стынут поля,Зябко птицы поютПод плащом ярко-желтой березы.

Любил я запевки, девчат-полуночниц,Но нынче никто за окном не поет.Лишь пьяницам листьям не терпится оченьС гармошками ветра пойти в хоровод.

За дождями дожди,За дождями дожди,А потом — холода и морозы.Зябко стынут поля,Зябко птицы поютПод плащом ярко-желтой березы.

Но знаю отраду я в жизни нехитрой —Пусть грустно и мокро, но нужно забыть,Про осень забыть над московской поллитройИ с горя девчонку шальную любить.

За дождями дожди,За дождями дожди,А потом — холода и морозы.Зябко стынут поля,Зябко птицы поютПод плащом ярко-желтой березы.

1950

БРЕЗЕНТОВАЯ ПАЛАТОЧКА

Оле Шамборант

Вот приеду я на БАМ —первым делом парню дам...Дам ему заданиеявиться на свидание. 

Он бедовый, он придет,он дымком затянется,на груди моей заснети в ней навек останется. 

Только че я не видалав романтике ентовой?Я уже парням давалав палаточке брезентовой. 

Любили меня, лапочку,довольны были мнойв брезентовой палаточкеза ширмой расписной. 

Я много чего строила.Была на Братской ГЭС,но это все, по-моему,казенный интерес. 

И «кисы» мы, и «ласточки»за наш за нежный труд,вот только из палаточекнас замуж не берут. 

Я плакала тихонечко,я напивалась в дым,я ехала в вагончикепо рельсам голубым. 

В брезентовой палаточкеза ширмой расписной —жисть моя в белых тапочках,а рядом — милый мой. 

1971

ЛОНДОН - МИЛЫЙ ГОРОДОК 

Лондон — милый городок,там туман и холодок,а Профьюмо — министр военный -слабым был на передок.

Он парады принимал,он с Кристиной Киллер спали военные секретыей в постели выдавал. 

Вышло так оно само —спал с Кристиной Профьюмо,а майор товарищ Пронинкочумал всю ночь в трюмо. 

Лондон — милый городок,там туман и холодок,только подполковник Пронинни хрена просечь не смог. 

Он сказал себе: «Ны-ны,мы не так печем блины,чтобы выведать все тайны,мы отныне влюблены!» 

...И японский атташебыл Кристине по душе.Отдалась ему девчонкачерез полчаса уже. 

Он в соитии молчал,обстановку изучал,чтобы выведать все тайны,трое суток не кончал. 

Дело было таково,что, добившись своего,он был премирован «Маздой»и полковничьей звездой. 

Лондон — милый городок,там туман и холодок.Если ты министр военный,контролируй передок. 

Если ты министр военный,то в постели будь таков,как маршал Блюхер, как Буденный,и Устинов, и Грачев! 

1966,1997

НИКИТА

(на пару с Германом Плисецким) 

Из вида не теряя главной цели,суровой правде мы глядим в лицо:Никита оказался пустомелей,истории вертевшей колесо. 

Он ездил по Советскому Союзу,дешевой популярности искал,заместо хлеба сеял кукурузу,людей советских в космос запускал. 

Он допускал опасное зазнайствои, вопреки усилиям ЦК,разваливал колхозное хозяйствоплюс проглядел талант Пастернака. 

Конечно, он с сердечной теплотоюврагов народа начал выпускать,но водку нашу сделал дорогоюи на троих заставил распивать. 

А сам народной водки выпил много.Супругу к светской жизни приучал.Он в Индии дивился на йога.По ассамблее каблуком стучал. 

Он в Африке прокладывал каналы,чтоб бедуинам было где пахать...Потом его беспечность доконала,и он поехал в Сочи отдыхать. 

А в это время со своих постелейвставали члены пленума ЦК.Они с капустой пирогов хотели.Была готова к выдаче мука. 

Никита крепко осерчал на пленум.С обидой Микояну крикнул: «Блядь!»Жалея, что не дал под зад коленомднепропетровцам, растуды их мать... 

Кирнувши за наличные «Столичной»,Никита в сквере кормит голубей.И к парторганизации первичнойзятек его приписан Аджубей... 

1966