Спаси моего дракона (СИ) - Кушкина Милена

— Говорю тебе, девчонка эта — шпионка, — говорил мужской голос.

— Точно, и одежда на ней странная, — вторым собеседником тоже был мужчина, — Лея, покажи ее платье.

— Так нет его. Обычное платье, немного вычурное, но девки сейчас чего только не носят, — кажется, это был голос хозяйки дома.

— Покажи, — затребовал первый голос.

— Негоже вам на женские юбки смотреть. Да и нет его уже, нечего мне тут заразу плодить, и так девку вшивую притащили, — возмутилась женщина, — и, вообще, идите отсюда. Коли выживет, сами расспросите.

Дождавшись хлопка двери и ощутив себя хоть немного в безопасности, я погрузилась в целебный сон.

1.3

Первые шаги давались ужасно сложно. Ухаживающая все это время за мной женщина, которая представилась как Лея, вообще удивилась, что я смогла встать. Она так часто повторяла, что я вообще не жилец и после нескольких дней, проведенных в воде, должна буду скончаться от воспаления, что я решила выжить хотя бы из вредности.

За эти дни я уже поняла, что нахожусь не в лачуге маргиналов, а во вполне себе приличном доме по меркам этого места. Только вот что это было за место? Моих вещей не осталось. Все, что было на мне надето, добрая Лея сожгла еще в первый день, заменив это на домотканую сорочку.

Про сумку или другие личные вещи она не слышала. То ли я сама потеряла, то ли украли. В любом случае не найти пропажи. Про мужчин, интересовавшихся мной, хозяйка не говорила.

Первым моим желанием после того, как я смогла встать на ноги, было посетить душ или понежиться в ванной. Ни того, ни другого в хозяйстве Леи не было. Только баня или, как ее называла хозяйка, парильня.

С тем, что удобств у Леи нет, я уже смирилась. Деревянный туалет за домом, бревенчатая баня — чего еще ожидать от дома, где нет ни водопровода, ни электричества?

Для похода в парильню мне был выдан кусок холстины, чистая сорочка и приятно пахнущий, зашитый холщовый мешочек. Я поднесла его к носу, чтобы понюхать — пахло приятно, травами и хвоей.

— Совсем девка дикая, — вздохнула Лея, неправильно истолковав мое поведение, — терку для тела никогда не видела. Там мыльный корень зашит и другие травки. Ты мешочек-то намочи, взмыль и обтирай тело и голову. Оно и от вшей помогает.

Я хотела возмутиться, что такой пакости у меня нет, но не стала спорить — очень уж хотелось наконец-то помыться.

— И рубаху постирай! — крикнула вдогонку Лея.

Баня оказалась низким домиком, состоящим из двух комнатушек: одна чтобы раздеться, вторая — помыться. Тусклый свет сочился через мутные узкие окна. Я не стала раздеваться в предбанничке, а сразу скользнула дальше, и уже там стянула с себя одежду.

Вдоль стен стояли узкие лавки, в одном углу печь и котел с горячей водой, у входа кадка с холодной. В воздухе клубился пар и приятный запах разогретого дерева.

Я с наслаждением отмывала каждый сантиметр своего тела и понимала, что оно мне знакомо и в то же время — нет. Вот родинка на животе — я ее помню, а вот этого шрама на ноге не было. Волосы были длиннее, чем раньше, запястья и щиколотки — тоньше. Вообще я стала какая-то худая, но, возможно, это из-за болезни.

Мешочек и правда отлично мылился и легко отмывал мою бледную тонкую кожу. Волосы пришлось намылить дважды, прежде чем получилось вымыть из них всю грязь.

Постирав рубаху и завернувшись в холстину, я вышла в предбанничек, чтобы остыть, сунула ноги в огромные разношенные ботинки, чтобы не стоять на холодном полу. И только тут увидела зеркало, висевшее под потолком.

Я жадно прильнула к нему, изучая свое отражение. Глаза, нос были мне знакомы, а вот форма губ была как будто не моя. Прическа и цвет волос тоже не мои. На меня из зеркала смотрела словно какая-то незнакомая я. Моложе, испуганнее и как будто беззащитнее.

Но все же это была я. Просто какая-то другая версия моего тела.

Пространство снова поплыло, и я едва устояла на ногах, схватившись за косяк. Куда же ты, Полина, попала?

1.4

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После посещения парильни мое ощущение, что я попала если не в другой мир, то как минимум в другое время, усилилось.

А все потому, что Лея впервые позвала меня обедать в большую комнату, тогда как раньше я обитала в пристройке с отдельным входом.

Я смогла как следует рассмотреть убранство дома, который был хоть и похож на русскую избу, да только какую-то не такую.

Деревянный стол и широкие лавки вдоль него. В углу небольшая печка. Спать на такой не получится, зато готовить можно не только внутри, но и на каменной плите, которая немного выдавалась наружу. Именно там стоял пузатый чайник.

На окнах висели ажурные занавески, словно вязаные крючком. На лавке — маленькие вышитые подушки, которые можно подложить под спину, а на полу лежала домотканая дорожка. Вообще, в домике было много текстиля, что делало его таким уютным, словно вернулась в детство и зашла навестить бабушку. Даже кошка, дремлющая подле печки, была.

А вот чего здесь не хватало, так это привычных атрибутов современного деревенского дома. Не тикали часы, на столе не лежали газеты, не было вездесущего тонометра и горки лекарств. Даже лампочки под потолком и то не было.

Но что самое важное — в доме не оказалось икон, которые повсеместно есть в русских избах. Здесь же вообще не было ни намека на религию, хотя деревенские жители обычно стараются соблюдать обычаи. В разговоре Лея иногда упоминала какого-то Светлого. Такой религии я не могла припомнить.

От мыслей об обычаях и культуре меня отвлек запах еды, которую женщина извлекла из печи.

На обед Лея подала еще теплый свежий хлеб. Я отщипнула хрустящую горбушку. Как же я проголодалась! Пока я наслаждалась самым вкусным в моей жизни хлебом, хозяйка достала из печи и поставила на стол глиняное плоское блюдо.

Это была мелкая рыбешка, запеченная до золотистой корочки. Она была горячей и все еще шипела и шкворчала, когда Лея поставила ее на середину стола. Рыбка была тонкой и длинной, вроде нашей мойвы, очень жирной и невероятно ароматной. Голодный желудок отозвался радостным урчанием.

Есть предполагалось руками. Я посмотрела на Лею, а затем стала повторять за ней. Еще горячую рыбку нужно было взять пальцами, разорвать вдоль на половинки, оторвав голову и вынув скелет. Остальные кости совершенно не чувствовались.

Я боялась, что после нескольких дней голодания мой желудок может очень негативно воспринять жирную рыбу, но, по-видимому, эта версия меня была привычна к такой пище.

После того, как мы закончили с рыбой, пришло время травяного чая. Был он не таким горьким как тот отвар, что Лея давала мне раньше. Тонкий аромат цветов и луга, сладкий мед.

После плотного обеда меня начало клонить в сон. Глаза слипались, по телу разлилась приятная теплота. Хотелось лечь и довольно урчать.

— Иди уж к себе, а то уснешь тут, — по-доброму поворчала Лея, — я тебе там перестелила постель, чтоб на грязное не ложиться.

Я кивнула и пошла в пристройку, которая стала моим домом. Благодаря заботе этой женщины я смогла прийти в себя и встать на ноги.

По мере сил я стала помогать Лее по хозяйству, заодно осваиваясь в новом для меня мире. Ничто не указывало на то, кем была девушка, в чье тело я попала, и как бедняжка здесь оказалась.

Это место довольно многолюдно в летнее время, когда на побережье приезжает чуть ли не весь императорский двор, однако, с наступлением осени, все перебираются в столицу.

Поместье лорда Траверти стояло несколько обособленно, а пробраться в закрытую бухту, минуя замок, просто невозможно. Так что получается, что меня принесло морем. Именно этим можно объяснить то, что нашли меня именно в луже, запутавшуюся в водорослях.

Но сезон штормов еще не наступил, а ветер пока не сменился и дул со стороны побережья. Получается, что либо я сама каким-то образом пробралась во владения лорда, либо это был чей-то злой умысел. Например, меня хотели убить, а потом бросить бездыханное тело на берегу. И если бы лорд не поехал проветриться накануне отъезда в столицу, то нашли бы меня в лучшем случае через пару недель. Точнее то, что от меня к тому моменту осталось.