Рейтинговые книги
Читем онлайн Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2 - Сергей Носов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6

А вот Широкую улицу в Петрограде назвали Ленинской в праздничный день 7 ноября 1923 года, то есть еще при жизни вождя, когда его, обессиленного, возили по Горкам как раз в этом (или в таком же) кресле-каталке. Ленинскую улицу все, для кого она перестала быть Широкой, тут же, не сговариваясь, начали называть улицей Ленина, и это немаловажный нюанс: ленинского много чего: идеи, принципы, заветы, – а сам Ленин один; она и до сих пор так называется, а в тот праздничный день (шестой, стало быть, годовщины Октября) установили, если верить старому советскому справочнику, еще и бюст Ленина – прямо на лестничной площадке перед заветной и на тот момент вполне себе жилой квартирой. Иные знатоки творчества скульптора М. Я. Харламова утверждают, что бюст Ленина его работы мог быть установлен в середине 1924 года, то есть никакой он не прижизненный. Все может быть. Для нас важно другое: из чего выполнен бюст. Из гипса.

Ибо в 1933 году в скверике у перекрестка Геслеровского переулка (как тогда называли часть нынешнего Чкаловского проспекта) и улицы Ленина был установлен на пьедестале бюст Ленина, выполненный по той же модели, но только уже бетонный.

А в 1960 году его заменили на бюст из гранита.

Для гранитного памятника смутное послеперестроечное время оказалось пострашнее, чем блокада для его бетонного предшественника. Он неоднократно подвергался атакам своих недругов и в конечном итоге оказался утраченным.

И тогда на том же постаменте вместо Ленина появился гранитный шар.

Вообще говоря, монументальной пластикой, ответственной за то, что называлось Ленинианой, тема шара освоена очень давно – еще в эпоху конструктивизма: тогда изрядных размеров шар мог запросто оказаться под подошвами Ильича в качестве пьедестала, при этом он даже не столько символизировал, сколько иллюстрировал идею всепобедимости ленинского учения: земной шар все-таки!

Наш случай поинтереснее.

Здесь прогрессия совершенствования. Вот ряд: гипс – бетон – гранит (это все бюсты) – и наконец шар – как идеальная форма самососредоточенности материи (здесь – гранита). Ленин сам по себе идеал и, будучи идеалом, воплощает в себе свои же идеи, которые согласно этому ряду (гипс, бетон, гранит) становятся тверже и крепче. Но вот сделан шаг в бесконечность, за предел идеала – и это уже шар из гранита. И в этом ряду этот шар – Идеал Идеала.

Если кто-нибудь скажет, что смысл гранитного шара не в этом, я спрошу его: тогда в чем?

Но это еще не все.

Все гораздо сложнее, чем по первому рассуждению.

Внимательный читатель, должно быть, заметил, что в приведенном выше ряду отсутствует элемент «бронза».

Видите ли, за стадию бронзы на улице Ленина отвечал и отвечает другой объект. И чтобы разобраться с этим, нам надо коснуться малоизученной темы взаимоотношений и взаимодействий памятников.

Рассказываю. На улице Ленина был установлен еще один бюст Ленина, но работы уже не М. Я. Харламова, а В. И. Ингала, причем ингаловский появился позже харламовского – в 1957 году, и это надо четко представить: улица уже была Лениным (другим!) занята. Зачем, спрашивается, устанавливать второй, когда уже есть неподалеку первый? Памятники Ленину не верстовые столбы (а тут и полверсты между ними не будет). Вроде бы незачем. Но есть тому объяснение. Второй появился вынужденно. Его сюда отправили в ссылку.

Сослали Ленина на улицу Ленина?

Именно так. За что? Ни за что. За Сталина.

В Петрограде-Ленинграде было много ленинских мест, но самое что ни на есть ленинское – это, конечно, Смольный. Памятник, о котором речь, там и появился – возле главной аллеи Смольного. Памятник-то Ленину, но рядом со Сталиным. А тут XX съезд. Чтобы исчезновение Сталина не бросалось в глаза и не вызывало вопросов, убрали вместе с ним и Ленина – так незаметнее. Сталина, как начинало тогда заводиться, отправили в переплавку, а Ленина, после годичного карантина, решили установить на новом месте – в сквере на улице Ленина, где она пересекается с Большим проспектом. По отношению к Смольному это место было уже не столь ленинским, ссылка сюда была понижением статуса, а главное – другой Ленин уже был здесь и располагался от исторической квартиры на меньшем расстоянии. (Кстати, на улице Ленина мемориальных досок тоже две, и обе они посвящены все тому же событию – проживанию здесь Ленина, только разнесены они в отличие от памятников на всю длину улицы: одна – у дома № 1, с которого улица начинается, а другая – в самом конце улицы – у дома № 52: там он и жил…)

Конечно, памятники друг другу мешали. (Точно так же на проспекте Чкалова, который пересекает улицу Ленина, друг другу мешают два почти соседствующих бюста Чкалова – на Петроградской стороне почему-то любят дубляж.)

Прежнему Ленину улица Ленина принадлежала по праву первородства, а новый был просто переселенец.

Но у нового Ленина было одно преимущество – бронза: прежний-то оставался бетонным. И что же? Тут оно и произошло: прежний, как мы уже знаем, перевоплотился в гранит. Противостояние не только продолжилось, но и обострилось. Гранит – бронза. И тогда наш прежний, уже гранитный, через собственную утраченность перевоплотился в гранитный шар. Не сам по себе, конечно, а по воле каких-то чиновников и начальников, но могли ли они знать, что их воля подчинена высшей идее?

И теперь на улице Ленина на пьедесталах два объекта, связанных с Лениным, – гранитный шар и бронзовый погрудный бюст.

А если отойти от шара и пересечь бывшую Широкую улицу, ныне улицу Ленина, то в междворовом сквере на той стороне – симметрично нашему шару на постаменте – обнаружится еще более странный объект: что-то такое бетонное, неказистое, столбообразное. Так могли бы в безлюдном месте отметить чье-нибудь могилку. Но здесь же люди живут! Бетон потрескался, краска сошла вместе с надписями и картинками, можно еще прочесть: «тут Коля», – но все-таки это, надо полагать, шутка. Мне кажется, этот объект, эта уходящая натура, составляет с гранитным шаром на пьедестале своеобразный ансамбль. Там – Идеал Идеала, а здесь – Памятник Несовершенству. Или лучше так: памятник несовершенству – с маленькой буквы.

Я спрашивал старожилов, что это за штука такая, было ли на этом месте что-нибудь. Никто не мог мне ответить – все забыто. И лишь одна старушка вспомнила: «Здесь была карусель, – а потом, подумав, добавила: – Да нет же – качели».

Конечно, качели. Карусель – это слишком.

Подписавшийся

Памятник хоть и высокий – без малого пять метров да плюс пьедестал, но видным его было бы неверно назвать. Нет, он, конечно, виден с разных сторон, да только взгляд на себе не останавливает. Стоит и стоит.

Никто к нему не приближается, свиданий рядом с ним не назначают, никто рядом с ним не фотографируется, люди всегда здесь проходят, не останавливаясь, причем исключительно за его спиной, потому что там короткий пешеходный перешеек между двумя проспектами, идут целеустремленно, зная куда и зачем, а если кто и поворачивает голову, то не в его сторону, а в противоположную – на витрины элитного дома. Кажется, это тот самый случай, когда памятник вообще никак не контактирует с людьми, даже трудно представить себе обстоятельства, которые предполагали бы хоть какие-нибудь отношения.

Да и самому ему, наверное, скучно. Перед глазами – только машины, автобусы и трамваи, ну ничего интересного: перекресток – и все. Раз в год, правда, собирается несметное число мусульман перед мечетью, но он тут совсем ни при чем, уж кто-кто, а они его меньше всего замечают. Хотя, если вспомнить, что единственный безусловно положительный герой в пьесе «На дне» – это праведно живущий по своей вере человек по кличке Татарин, такое количество хороших людей в одном месте должно радовать взгляд воплощенного в бронзе классика – ну это ему, что ли, вроде ежегодного бонуса.

Между тем место для памятника выбрано верное, тут не придерешься. Горький жил рядом – в доме 23, с 1914-го по 1921-й, как о том извещает мемориальная доска. Судя по летней шляпе в руке, Максим Горький запечатлен на пьедестале во время прогулки – он намерен перейти проспект Максима Горького, как назывался Кронверкский в 1968 году, когда памятник был открыт, и пойти куда-то туда – куда-то мимо станции метро «Горьковская». Тут все горьковское. Может быть, поэтому не сочли нужным попервоначалу указывать на пьедестале, кому памятник, – и так ясно кому Тем более что любой школьник в Советской России Горького в лицо знал и ни с чьими бы другими горьковские усы не перепутал.

Старые фотографии тому свидетельство: не было надписи на пьедестале, кому памятник.

Но в один прекрасный момент соответствующая надпись украсила полированный постамент из розового гранита.

Надпись эта, а точнее сказать, подпись возникла в форме автографа Горького, то есть, опять же говорю, в форме именно подписи, хорошо всем когда-то известной. Писатель М. Горький подписывался примерно так: «МГорький», – причем каждая буковка была четко выведенной. Этот автограф воспроизводился на обложках или корешках, а когда были суперобложки, то и на суперобложках всех основных изданий собраний сочинений А. М. Горького – и на 30-томном, почитавшемся у нас как едва ли не за полное, и на 25-томном, и на 18-томном, и на 8-томном… В библиотеках Горький стоял на самом видном месте – все знали, как выглядит автограф Горького. Без преувеличения скажу, подпись эта была известна не меньше, чем портрет ее обладателя.

1 2 3 4 5 6
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2 - Сергей Носов бесплатно.
Похожие на Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2 - Сергей Носов книги

Оставить комментарий