Динозавр динозавром - Майк Гелприн

— Ясно, господин дракон.

— Да, и вот ещё что. Тебе бы понравилось, надумай я тебя «госпожой человекой» называть? Ясный хвост — нет. Так вот, меня зовут Амелетус. Для друзей просто Амик. Всё на этом, приятного чтения.

Двух дней не прошло, как я глаза продрал. Жрать, извините, охота до кончика хвоста. В ПИДРАК'е с этим порядок — драконья столовка круглосуточно работает. Понимает обслуга, что голодный чешуйчатый натворить способен.

— Ясмина, — ору, — где тебя черти носят?

Выплывает доля моя законная из-под «Не влезай — убьёт!», снова очи долу потупила.

— Здесь, вообще-то, кормят? — спрашиваю. Вежливо так.

— Извините, — непорочная эта отвечает, — господин дракон. Дядюшка ваш покойный, он в питании сильно неприхотлив был. А в последнее время так вообще кушать перестал — по хвори.

— Так чем же ты его кормила? — спрашиваю. — И сколько раз тебе повторять, чтобы по имени обращалась.

— Простите, — говорит, — господин Амелетус. И рада бы вам обед сготовить, да вкусов ваших не знаю.

Ох и дура, прости господи. Вкусов драконьих она не знает.

— Ладно, — говорю, — садись на спину, полетели. Пикник у нас с тобой будет. На вон, верёвками прикрутись, а то, неровен час, свалишься, лови тебя потом.

С аппетитом у девицы всё в порядке оказалось. Так что оприходовали мы с ней на двоих барашка на вертеле, и жить легче стало.

— Что ж, — говорю, — давай по новой на спину лезь, полетим, на владения мои поглядим. На людишек посмотреть надо, себя показать…

Да, посмотрели людишек, как же. Только к какой деревеньке подлетаешь, так все хором в лес ломятся, впереди собственного визга.

— Что же это такое! — говорю. — Они чего, дракона никогда живого, что ль, не видели?

— Ох, господин Амелетус, — Ясмина вздыхает, — то дядюшка ваш причиной. Уж больно грозный был, страх на людей наводить любил. То церкву пожгёт, то избу спалит, то корову со двора утащит.

Да, родственничек у меня, похоже, тот ещё был. Впрочем, об издохших либо хорошо, либо никак. Смолчал я, так по всей округе мы вхолостую и пролетали. Ладно, возвращаемся вечером в пещеру, тут уж я расстарался, филигранно сел, прямо как чемпион по парашютному спорту. Ну, ввалились, значит, я свечи по стенам зажёг, девка из дядюшкиной кладовой бурдюк, соломой оплетённый, притащила, сварил я хороший такой глинтвейн, с Ясминой чокнулся и разговор за жизнь завёл. В общем, совсем дикая девица оказалась, дремучая. Ни кто такой Фридрих Ницше, не знает, ни в чём разница между Моше Даяном и Анваром Садатом, ни даже, кто есть Ходорковский.

— Ладно, — говорю, — придётся твоим образованием заняться. До Рождества у нас с тобой времени вагон целый, так что в монастыре будешь среди послушниц примой по части науки и культуры. Ты как, в монастырь-то не передумала?

— А что мне делать, господин Амелетус? Нравы у нас здесь испокон веков одни и те же. Девице до замужества полагается быть непорочной. Кто ж меня после вас возьмёт, опозоренную?

— Слушай, мать, — говорю, — ты книжки, что я велел, прочитала?

— Прочла, господин.

— И что, не въехала, что если даже мы с тобой оба на пупах извернёмся, у нас ничего не получится?

— Не знаю, господин.

— Как так не знаешь!? — ахнул я. — Там же всё чёрным по белому написано.

Опять потупилась она, покраснела. Нет, всё-таки люди совершенно не по делу закомлексованы насчёт вполне естественных вещей.

— Дорогая Ясмина, — говорю, — позволь тебе кое-что разъяснить. Драконы не дефлорируют девушек. Во-первых, им это неинтересно. Во-вторых, даже будь им это интересно, у них всё равно ничего бы не получилось. Есть такая наука — называется физиология. Так вот, драконов, милая барышня, интересуют исключительно драконихи.

— А у вас, господин Амелетус, — Ясмина спрашивает, — дракониха есть?

— Нету, — говорю, — пока что. Мне ещё рано, я же совсем молодой, едва за вторую сотню перевалило. А потом вот взгляни хотя бы на меня. Я ведь натуральный урод, одна морда чего стоит. А теперь представь — драконихи ни капельки не лучше. Такое же отвратительное зрелище. Ну, прикинь, надо мне это? Что ж мне, в любви ей объясняться, а самому рыло в сторону воротить? Я уж как-нибудь ещё лет пятьсот-шестьсот повременю.

А девчонка-то способной оказалась. Ну, до меня ей, конечно, как до Луны, но это и естественно, куда людям до венцов творения — драконов. Но, должен сказать, удивила она меня. Полгода всего-то прошло — освоилась моя законная доля, пообтесалась.

— Ты, Амик, — говорит, — ничего не соображаешь в творчестве Гюго. И вообще, как доходит до романтики, ты типичный динозавр.

— Я, может, — отвечаю, — и динозавр, только со времён твоего Гюго много воды утекло. Сейчас, девочка, в компрачикосов никто не верит. Так же, как в квазимодов и эсмеральдов. Нет их сейчас, не существует.

— В драконов тоже никто не верит. Может быть, скажешь, что их тоже не существует?

Да, это она меня красиво уела. Действительно, у кого с умственными способностями не в порядке, умудряются в нас не верить.

— Вера вере рознь, — говорю. — Всему виной косность человеческая. В драконов вы, видите ли, не верите, а в ведьм всяких, колдуний, ясновидящих — с дорогой душой.

— Что же по-твоему, Амик, и ведьм не существует?

— Да конечно нет, откуда им взяться.

— Откуда? Наверное, оттуда же, откуда и драконам. Из утробы матери. Так что из того, что ты никогда не видел ведьму, вовсе не следует, что их не существует.

— Ты, можно подумать, видела.

— Видела, и не раз. У нас в деревне на отшибе дом старой Яновны стоит. Она ведьма, милый Амик, настоящая.

— Угу. Ещё скажи — Баба Яга. У неё, небось, по стенам мыши летучие роятся, по полу жабы прыгают, под полом, самособойчик — мыши.

— Так оно и есть, — Ясмина говорит. — И на чердаке — совы.

— Замечательно. И что твоя Яновна умеет? Тараканий суп варить?

— Она много чего умеет, к ней люди со всей округи ходят. Может порчу навести, а может и наоборот — исцелить от сглаза. Может зелье сварить приворотное, а может — на разлуке-траве. А ещё она может…

— Наверное, летать на метле, — говорю. — Что-то я её во время полётов не встречал.

За месяц до Рождества начал я ни с того ни с сего хандрить. Что ни говори, прикипел к девчонке. Несмотря на то, что взяла она моду со мной по любому поводу спорить и всё чаще называть динозавром. А ещё обижаться. Чуть что не по ней — развернётся, подбородок задерёт, и к себе, под плакат с черепом и костями на дверях, а мне туда даже не протиснуться. Да тут ещё такая напасть — спать я плохо стал, сам не пойму с чего. А коль засну, так снятся, стыдно признаться, сиськи. И ещё хрень всякая, будто «Секс в жизни женщины» на ночь читал. Хорошо, наши в ПИДРАК'е не знают, а то бы на смех подняли.

В общем, как неделя до Рождества осталась, сидим мы с Ясминой в библиотеке, я и говорю:

— Знаешь что, давай не буду я тебя обменивать. Привык я к тебе как-то, да и вообще. Ну, и ты, что ты в монастыре этом забыла? В общем, оставайся ещё на год, а? Что скажешь?

— Эх ты, Амик, — Ясмина отвечает, — динозавр ты динозавром. Не останусь я с тобой. Да и ты — если за долей не придёшь, авторитет у людей потеряешь. И так уже — домов ты не палишь, скот не воруешь, люди, когда летишь, в лес прятаться перестали. Гляди, дождёшься — драконоборцы осмелеют, возьмут да подстрелят тебя однажды.

— Я им подстрелю, — говорю, — пусть только попробуют, сучьи дети.

— Они обязательно попробуют. Вон последний раз на телеге с дарами вещей вдвое меньше было, чем месяц назад, а ты и не заметил. А не прилетишь законную долю забирать, вообще дары приносить прекратят. А потом и ружьишки достанут.

— А вот возьму и не полечу за долей. Кто, в конце концов, властелин этих мест! Так что никуда ты не денешься — здесь останешься.

— А ты сам-то хочешь, чтобы я осталась?

— Ну конечно, хочу, — говорю я. — Прикипел я к тебе. И вообще, я думаю… В общем, я стал жалеть, что у драконов с девушками ничего быть не может.

— А ты уверен, что не может, Амик? Помнишь, про ведьму тебе говорила? Про старую Яновну.

— Нy, помню, а при чём здесь она?

— Да притом, — Ясмина сказала и даже не покраснела, а так, порозовела слегка. — Она не только приворотное зелье умеет. Говорят, она ещё кое-что может.

— Да что кое-что то?

— Да так. Самую малость. Превращать на ночь дракона в человека.

Вам не приходилось читать «Секс в жизни мужчины»? Если нет, обязательно прочитайте — полезнейшая монография.

Мы в пещере втроём теперь живём. Со старухой ведьмой. Это потому, что в человеческом обличье в гору мне никак не залезть, так что приходится ведьму под рукой держать. Та ещё, я вам доложу, старуха — вредная, склочная да сварливая. Клички мне обидные придумывает. Но ничего, терплю, выхода-то нет другого.