Красавицы для Шейха - Михаил Март

До Новосибирска ехал сутки.

Дело Андрея Коптилина имело большой резонанс, его еще помнили. Отнеслись к его освобождению спокойно. Паспорт обещали сделать через неделю, спросили, где будет жить.

— У меня есть однокомнатный клоповник. Надеюсь, его не отняли. Он приватизирован.

— Цел твой клоповник. А работу ищи сам. Тут мы тебе не помощники. А лучше завербуйся на какую-нибудь стройку и сваливай, где тебя не знают. Только тут же встань на учет, чтобы тебя не искали с собаками.

— Все понял, начальник.

Одну галочку поставил. Дошла очередь до следующей. Он всегда шел от простого к сложному.

Дверь ему открыл пожилой мужчина лет семидесяти. Он его не узнал. Андрей пришел в телогрейке, небритый, сильно похудевший, с тусклым взглядом. Ничего не осталось от красавца, от которого женщины когда-то не сводили глаз.

— Здравствуй, Илья Федорович. Не узнаешь? Я Коптилин. Вышел досрочно, и первый визит к тебе как надежному человеку.

Хозяин еще долго приглядывался к позднему гостю, потом распахнул дверь и коротко прохрипел:

— Заходи.

Квартирка скромная, старомодная. Бывший полковник милиции мог бы жить и лучше. Но казалось, он плюнул и на себя, и на собственное благополучие.

— Бобылем живешь? — спросил Андрей.

— Доживаю. А как адресок мой добыл?

— Я адвокату хорошие деньги когда-то платил.

Прошли на кухню. Старик достал водку из холодильника и скромную закуску. Сели за стол. Выпили без тостов.

— Есть вопросы, которые до сих пор не дают мне покоя, — начал Андрей. — Я написал чистуху в убийстве своей жены. У меня был шанс. Физическая смерть должна была наступить через двенадцать часов после приема препарата. Времени оставалось вагон, жену еще можно было поднять из гроба. Я знал, что противоядие есть в лаборатории. Ты и Белухин знали, где его найти. Я разбудил бы Лену от летаргического сна, а суд не обвинил бы меня в умышленном убийстве. За покушение дали бы от силы два года плюс чистосердечное признание. Все к тому и шло. Следователь забрал мое признание, а потом выложил факты. В лаборатории противоядие не нашли, ты и Белухин скрылись в неизвестном направлении. Купили билет, сели на самолет и улетели в Израиль. Всё: жену спасти не удалось. И только через год отсидки адвокат мне сказал, что ты и Белухин живете в Новосибирске и никуда не уезжали. А это значит, что следователь Ильин умышленно убил мою жену. Вот такая каша варится в моей башке.

Хозяин опять налил водки в стаканы.

— У следователя имелся зуб на тебя?

— Имелся, — не задумываясь, ответил Андрей.

— Этим все сказано. Ты как ученый мог бы все свалить на начальника института — бывшего мужа твоей жены. Ты пахал на него ради Лены. Одним словом, за руку тебя никто не поймал. Сам себя посадил, а Ильин только корректировал твои ответы. Я старый мент, мне такие фокусы известны. Меня и Кешу Белухина взяли в тот же день. Нас вечером, тебя ночью. Продержали в камере сутки, а выпустили, когда тебя отправили в изолятор. Никуда мы не сбегали, противоядия в лаборатории не было. И твоего препарата тоже. Грешить на нас нечего. Институт закрыли на ремонт, но он так и не открылся. Сейчас там госпиталь. Что касается твоей жены, то я не думаю, что Ильин убил ее. Возможно, она ждала, когда ты ее отравишь, возможно, сама дала следователю противоядие. Или Ильин его нашел. Ты дал ему описание пробирки с противоядием и номер и сказал, где все лежит. Тут вариантов много.

— Но если эта сука жива, то за что меня судили?

— Труп в зале суда не предъявляют. Достаточно свидетельства о смерти, которое тебе выдали сразу. А потом они состряпали акт медицинской экспертизы с признаками отравления плюс твое чистосердечное признание.

— Жаль, что я не подумал об этом шесть лет назад.

— Я тоже не сразу расчухал, в чем дело. Мы хотели попасть на твой суд, но в этот день нас с Белухиным снова арестовали. Без всяких причин. Потом извинились, мол, спутали с другими. Я тогда понял, что дело шитое. А теперь сюрприз для тебя.

Он достал со шкафа пыльный журнальчик «Огонек» пятилетней давности и открыл одну из страниц. На фотографии шикарная высотка. Ковровая дорожка, ведущая к зданию. По ступеням поднимаются улыбающиеся люди. Неожиданно Андрей вздрогнул. Среди цветущих дам выделялась его жена, Елена Сергеевна Подрезкова. Она сверкала своей ослепительной улыбкой, держа под руку солидного мужчину лет шестидесяти.

— Как видишь, она своих привычек не меняет. Зяме, ее первому мужу, тоже было шестьдесят, когда она от него избавилась. Может, и этот уже гниет в земле. Черная вдова. Паучиха. Пожирает своих самцов после спаривания.

— Где это?

— Физико-химическая конференция в Москве. На нее со всей страны ученые слетелись. Так что среди толпы не только москвичи. И Леночка твоя жива.

— А как же ее состояние? Где недвижимость, счета в банке? На меня она ни копейки не записала, ее завещание оказалось липовым. При мне оформила завещание, а на следующий день написала отказ от него, нотариально заверила и передала адвокату. Он предъявил его в суде. Это и стало дополнительным мотивом: свою жену я убил из-за наследства. И тут она меня обыграла.

— Свои деньги она вернула. Загородный дом и квартиру в центре Москвы продала ее подруга, Оксана Лебеда. Твоя любовница, которая спала и с первым мужем Лены. Оксана работала на Лену много лет. Не знаю, что их связывало, но что-то очень крепкое, если Лена переписала завещание на нее.

— Постой. Оксана же умерла в поезде Москва — Новосибирск. Ее Ленка отправила в Москву.

— Тебе все наврали. Я проверял. Ни одного трупа по этому маршруту не проходило. У Оксаны мог быть полный комплект лекарств, так как она выполняла указания Зямы, первого мужа Лены, который и травил своих клиентов.

— Черт! Все живы и здоровы. За что же я сидел?

— Я думаю, следователь сказал тебе об этом. Ильин. Его сын и жена погибли в автокатастрофе. За рулем сидела Лена, пьяная. Но это было давно. Но Ильин — человек терпеливый, так что она свое еще получит. Сейчас я работаю егерем в заповеднике МВД, всё тех же генералов обслуживаю. Они ко мне хорошо относятся. Еще бы, я им таких дворцов понастроил. Попытаюсь чего-нибудь нарыть, правда, в Москву придется съездить. Но меня никто на привязи не держит.

— Отлично. Мне тоже надо в Москву. Свободу отрабатывать.

Рука Андрея потянулась к бутылке.

3

Столица встретила их холодом. Андрей первым делом отправился в парикмахерскую, побрился и подстригся, затем купил себе вещи. Не очень дорогие, но элегантные. Он всегда хорошо и со вкусом одевался. Теперь он уже не походил на вонючего зека. К нему вернулась былая привлекательность, он это понял по взглядам девушек. Немного прибавить в весе и разжиться деньжатами на первое время, большего пока не требовалось.

Кафе «Дымок» он нашел легко. Милая шарашка с опущенными шторами и красивыми светильниками на столах. Днем здесь посетителей было мало, зато в баре подавали коньяк.

За стойкой стояла приятная женщина лет тридцати пяти с глубоким соблазнительным декольте. Ничего общего со своим братом она не имела. Андрей даже поначалу засомневался. Слишком шикарная для такого барыги, как Жора.

Он подошел к стойке, заказал сто пятьдесят коньяку и почувствовал приятный аромат женщины. Скоро все они станут примерно на одно лицо: чуть лучше, чуть хуже. Обычная зоновская тоска, когда все бабы кажутся тебе королевами.

— Привет тебе от братишки из Туруханского края.

Она поставила перед ним тонкий стакан с коньяком.

— Какой у него номер?

— А-320.

— А твой?

— А-371.

— Поговорим вечером у меня дома.

Вместе со сдачей она подала ему бумажку с адресом. Андрей выпил свой коньяк и тут же ушел.

Весь день он прогуливался по местам своего детства, увлекся воспоминаниями, пешком добрел до университета, где учился, посидел на лавочке. Хотел увидеть знакомые лица, заметил одного солидного мужчину с портфелем, но тот его не узнал. Когда-то он работал лаборантом на кафедре органической химии, теперь, поди, в профессора выбился. Подходить к нему не стал. Сказать нечего.

К десяти вечера прибыл по указанному адресу. Дверь открыла девчонка лет четырнадцати, хорошенькая, но яркая косметика ее только портила.

— Анфиса дома?

— Заходите, она вас ждет.

Чистота, порядок, две комнаты, современный интерьер. Деньги в доме водятся, хозяйка чистюля.

Она ждала в комнате с накрытым столом. Так только хороших друзей встречают.

— Снимай пальто, мой руки и садись за стол.

Он молча подчинился.

Анфиса не отводила от него взгляда.

— Выпьем, закусим, потом и о делах поговорим.

Анфиса гостя не стеснялась. На ней было надето очень коротенькое платьице, подходящее больше дочери. Но с такой фигурой можно что угодно на себя напялить. Вела она себя тоже свободно, будто ее навестил бывший любовник.