ПАРИКМАХЕРСКИЕ РЕБЯТА. Сборник остросюжетной фантастики - Ант Скаладинс

— Не здесь, — уклончиво ответил смуглый.

В этот момент Сильвия достала шприц, и, еще не почувствовав укола, я вновь потерял сознание.

Пришел в себя от ласковых поглаживаний по ноге. Боль отступала.

— Да не возись ты с ним, — ворчал Гуня. — Он уже, считай, жмурик.

— Тихо ты, он очнулся, — отвечала Сильвия.

— А я и ему скажу. Слышь, парень, ты потянул локш. Понимаешь? Ну, то есть дело твое — труба. Не подфартило. Бывает. Так пусть девочка отдохнет, чем тебя холить. А?

— Да пошел ты!.. — обозлилась Сильвия. — Проживу как-нибудь без дурацких советов. Этим… приговоренным к смертной казни, исполняют же их последнее желание.

«Хороший разговор, — подумал я. — Что же дальше-то будет?» И так подумал, словно все это меня и не касалось. Сознание заволакивало приторным туманом подступающей слабости. Боль уходила. Сильвия сидела у меня в ногах и доступными ей способами лечила мой измученный организм. Ее пальчики и ее губы поистине творили чудеса.

Внезапно заговорил молчавший всю дорогу шофер:

— Почти приехали. Так что судьбу этого чудака будет решать шеф. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — кивнул смуглый.

Сильвия не имела возможности ответить, а Боб длинно и злобно выругался.

Мне стало совсем хорошо. Не болели уже ни рука, ни нога.

— Сильвия, — прошептал я, — после этого можно и умереть.

— Дурачок, — сказала она с нежностью и тихо засмеялась. Совсем как моя Танюшка.

И мне стало безумно стыдно. Я вспомнил, что вышел всего лишь за хлебом, что она ждет меня, волнуется, злится, куда я опять пропал, наверняка думает, что стою в очереди за вином, а суп уже разогрелся, он уже кипит, и Танюшка забыла его выключить, ах, господи, он же будет невкусным, суп нельзя кипятить, и Лидочка уже пришла с тренировки и спрашивает, где папка, а папка — раненый! — сидит в правительственной машине, развлекается с чужой женщиной и едет туда, где его должны убить… Черт возьми, да сколько же времени прошло?!

Я посмотрел на часы. Прошло всего девятнадцать минут, как я вышел из дома.

— Я могу позвонить? — вопрос вырвался непроизвольно.

— Нет, — лаконично откликнулся смуглый.

А Гуня не удержался: — С того света позвонишь.

Мы тормознули в незнакомом мне районе на тихой, очень зеленой улице у старинного особняка, окруженного высоким забором. Милиционер, вышедший из будки у входа, козырнул нам и, открывая калитку, миролюбиво спросил, показывая на меня: — Что случилось?

— Да вот, — пояснил смуглый с обворожительной улыбкой, — шел, споткнулся, попал под колеса. Теперь уже все нормально. Спасибо.

Мы прошагали по тропинке, выложенной каменными плитами (я снова начал ощущать боль), и вошли в дом. По шикарной лестнице поднялись на второй этаж. Высокие белые с золотом двери распахнулись сами собой. Из глубины зала появился человек во фраке и сообщил, указывая на дверь в дальнем правом углу: — Сергеев ждет вас.

Шеф оказался вопреки ожиданиям не представительным мужчиной, сидящим в окружении многих телефонов за массивным столом в просторном кабинете, а довольно молодым человеком в легкомысленных вельветовых джинсах и свитере. А комната была небольшой и довольно скупо обставленной: компьютер, два кресла, столик, стул, пальма в кадке перед большим зашторенным окном.

— Дело сделано, — доложил шофер лимузина.

— Спасибо, ребята, — сказал Сергеев. — А это кто?

Ответил смуглый, перейдя на свой немыслимый язык. Он говорил довольно долго, а Сергеев отвечал ему, вновь слушал, качал головой и смотрел на меня заботливо и грустно.

— Все, — сказал он наконец. — Идите. И чтобы больше я о вас никогда не слышал.

Все четверо кивнули. Сергеев нажал кнопку на дисплее, в стене открылась потайная дверь, и они ушли. Сильвия на прощание улыбнулась и помахала мне ручкой.

Сергеев нажал другую кнопку, отчего шторы разъехались в стороны, и молча подошел к окну. Я подошел вместе с ним.

За окном шумел город. Но это была не Москва. Незнакомые контуры зданий, непривычные марки машин, вывески, рекламы то ли на немецком, то ли на голландском (я не силен в языках)… И вообще там была ночь, море огней, и падал дождь. И смотрели мы на город не со второго этажа, а сильно выше. Все это было уже слишком. Удивляться не осталось сил. Нога болела, рука ныла, голова кружилась.

— Я могу позвонить? — нарушил я молчание первым.

— Отсюда — нет.

— А оттуда? — я начинал злиться.

Честно говоря, я ожидал, что он ответит мне: «Откуда оттуда? Это же видеоокно. Иллюзия». Но он сказал другое.

— Из Копенгагена? Пожалуйста. Только смысла никакого. Видите, со временем неувязка… Вы и жену-то дома не застанете. Или застанете, но вместе с собой.

И нога, и рука — все заболело у меня с новой силой. И голова заболела тоже.

— Тогда отпустите меня, пожалуйста.

— Куда?

— Домой, разумеется. Я сам возьму такси.

— Разумеется, домой… — повторил Сергеев раздумчиво.

Потом достал из кармана трубочку, вытряс на ладонь пару ярких капсул и откуда-то из компьютера извлек стакан воды.

— Нате, выпейте для начала. Чего мучиться-то?

Я покорно выпил. Мне было уже все равно. И тут же почувствовал, как до дрожи щекотно из тела стали вылезать пули. Одна за другой они упали на пол, а ранки стали на глазах рубцеваться.

— Понимаете, — сказал Сергеев, — я как раз думаю над тем, как вас отправить домой.

— А что, я не могу просто выйти обратно и уехать?

— Можете. Но только мы с вами в Дании, и времени уже чуточку многовато.

— Сколько?! — я в ужасе посмотрел на часы.

Прошло всего двадцать шесть минут.

— Не берите в голову, — сказал Сергеев. — Здесь уже поздний вечер. К сожалению. По московскому времени. А вам еще два часа лету. Погодите минутку.

Он набрал какой-то номер и заговорил по-датски. Или по-немецки.

Выслушал ответ. И отключился.

— Слушайте меня внимательно. Примерно через час вас отвезут в аэропорт. А в Москве, в Шереметьеве-два наш человек будет ждать вас на красном «фольксвагене». Запишите номер. Он доставит вас к дому минут на пятнадцать — двадцать позже того момента, когда вы из дома вышли. Ничего быстрее и проще предложить вам не могу. Извините.

— А как же на границе? — задал я самый важный для гомо советикуса вопрос.

— Я подготовлю вам документы, успокойтесь. Примите душ. Расслабьтесь. Я распоряжусь, чтобы вам принесли одежду, что-нибудь поесть, выпить, если хотите… Ну, и для дома. Куда вы там шли?

— В булочную, — сказал я быстро. — Так что, если не трудно, хлебушка не забудьте.

— Не забуду, — улыбнулся он. — Идите мойтесь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});