Сталин. Корабль без капитана - Александр Бушков

Например, великое множество людей в том числе и с высшим образованием, до сих пор свято верят, будто в семнадцатом году «большевики разложили армию, издав пресловутый „приказ № 1“». Другие искренне убеждены, что большевиков была «кучка» — и именно эта кучка каким-то мистическим образом сумела совратить с пути истинного богатую, сытую и благополучную Российскую империю. Третьи…

Но не будем забегать вперёд. Эта книга для того в первую очередь и написана, чтобы на основании строгих фактов, сплошь и рядом укрытых в малотиражных, а то и в напрочь забытых изданиях, развеять устоявшиеся мифы. Охотно верю, что при этом будет оттоптана не одна любимая мозоль, а иные иллюзии — развеяны самым беззастенчивым образом, не говоря уже о шумных выражениях недовольства со стороны тех, кто привык воспринимать нашу весьма непростую историю на уровне мультиков.

Ну, что поделать… Историческая справедливость заключается не в том, чтобы «возвеличивать» одних и «низвергать» других. И не в том, чтобы почивать на уютной перинке развлекательных мифов. По сути, история — это огромная бухгалтерская книга, только вместо граф «дебет» и «кредит» в ней опять-таки два раздела: «было» и «не было». Если что-то произошло, оно непременно должно быть занесено в эту книгу. Если чего-то не было — это опять-таки требует занесения в соответствующий раздел — точнее, прочерка в таковом.

Конечно, это упрощенный подход. История все-таки не укладывается в «дебет-кредит». Изучая историю, нам не обойтись без оценок. Вот только эти оценки непременно должны быть основаны на тщательном изучении времени и людей, на трезвом подходе и правилах логического мышления. К сожалению, слишком часто правят бал эмоции, основанные даже не на политических пристрастиях, а на откровенном невежестве…

Итак, мы будем говорить о времени — непростом, жестоком и тяжелом. И время это такое, что, повествуя о нем, то и дело разговор в сущности придется вести о Сталине, даже в тех случаях, когда его имя не будет упоминаться вовсе.

Потому что они неразделимы — это шальное, путаное время и прямой, как рельс, целеустремленный Сталин…

Отлично написал об объективности Лев Троцкий «в истории русской революции»: «Серьёзному и критическому читателю нужно не вероломное беспристрастие, которое преподносит ему кубок примирения с хорошо отстоявшимся ядом реакционной ненависти на дне, а научная добросовестность, которая для своих симпатий и антипатий, открытых, незамаскированных, ищет опоры в честном изучении фактов, в установлении их действительной связи, в обнаружении закономерности движения. Это есть единственно возможный исторический объективизм, и притом вполне достаточный, ибо он проверяется и удостоверяется не добрыми намерениями историка, за которое к тому же тот сам и ручается, а обнаруженной им закономерностью самого исторического процесса».

Увы, сам Троцкий, поддаваясь чисто человеческим эмоциям, частенько отступал от им же сформулированных методов, но, в конце концов, он был далеко не первым и не последним, кто так поступал, и это ничуть не обесценивает предложенную им методику.

Крайностей следует избегать. Их, как и полагается, две. Иные поклонники Сталина склонны понимать чересчур уж буквально всё, что было при нём провозглашено и объявлено, — верят, например, что Тухачевский с компанией и в самом деле были германскими шпионами и наймитами мирового империализма. Меж тем, не так все просто, — свою пулю Тухачевский безусловно заслужил, но истина глубже и сложнее…

Антисталинисты, как они себя именуют, наоборот, видят решительно за всеми поступками Сталина примитивно понимаемую «жажду власти» — и подгоняют под эту глубоко ошибочную версию абсолютно все слова и дела вождя. Что нимало не способствует поиску истины.

Доходит до смешного. Даже у Б. Соколова, автора серьёзного, эрудированного и не склонного к примитивным формулировкам, можно прочитать в «Сталине»: «Но почестей на родине диктатору было мало. Он мечтал о времени, когда все народы Земли назовут его своим учителем и кормчим».

Взявшись публиковать такие пассажи, поневоле выставляешь себя на осмеяние. Любопытно, каким это чудом Соколову, в жизни со Сталиным не общавшемуся, удалось проникнуть в его мечты, то есть мысли! С помощью некоей волшебной аппаратуры, полученной от дружественно настроенных пришельцев с Тау Кита, или посредством спиритического блюдечка? Единственным достоверным свидетельством в таких случаях были бы воспоминания кого-то чертовски к Сталину близкого, с кем вождь делился самыми заветными мыслями и даже мечтами. Ну, скажем Молотова: «Помню, как сейчас, что Сталин мне говорил не однажды под цинандали: „Ах, Вячеслав, порой я мечтаю, чтобы все народы Земли называли меня своим учителем и кормчим…“».

Но ведь нет подобных воспоминаний! Чьих бы то ни было. О чём бы Сталин ни мечтал, эти мечты умерли вместе с ним. А значит, научная добросовестность требует не разбрасываться голословными утверждениями вроде: «Сталин мечтал…», «Сталин думал…»

А ведь Соколов — ещё из лучших! То, что писали и пишут худшие, я вообще не берусь цитировать, поскольку это не имеет никакого отношения к реальности. И не оригинально ни в коей степени — ещё во времена Наполеона находились «обличители», которые уверяли, будто Бонапарт оттого пустился завоевывать Европу, что из-за своего маленького роста испытывал комплекс неполноценности перед женщинами и отчаянно искал способов как-то самоутвердиться в других областях жизни.

Стоит заметить, что перед женщинами Наполеон в жизни не комплексовал и с завидным постоянством затаскивал в постель редкостных красоток (то, что иные ему потом наставляли рога, никакого отношения к его маленькому росту не имеет, а касается лишь непостижимой женской души).

Но мы, кажется, отвлеклись? Приступим.

Предупреждаю заранее: в этой книге читатель встретит массу цитат, порой весьма обширных. К исполнению своего замысла автор отнесся так добросовестно, что обещает еще и статистические таблицы. Что поделать, читателя я привык уважать. Эта книга рассчитана на читателя думающего, серьезного, и слишком серьёзным делам и людям она посвящена, а поэтому некоторой наукообразности избежать невозможно. Хотя иные ревнители академизма наверняка снова станут бубнить о «поверхностно-залихватском» толковании истории, как соизволил оценить мои скромные труды один пишущий господин (в отместку это его я цитирую много и обширно в одной из последних книг).

Итак…

Глава первая

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});