Если твой босс... монстр! (СИ) - Ардова Алиса

После случая на вечеринке я сделала два важных вывода.

На каждую бочку меда всегда найдется своя капля дегтя.

И не стоит ничего предпринимать в незнакомом месте без предварительной разведки. Информация в наше время все, она дороже денег. Как говорится, кто владеет информацией, тот владеет миром.

Если бы мне тогда, на том злосчастном вечере, было известно, что семье Верле принадлежит огромный бизнес в нашем городе, что они управляют сетью заправочных станций, огромным торговым центром, совсем недавно выстроенным в самом фешенебельном районе города, даже газету свою выпускают… В общем, если бы я все это знала, ни за что бы рта не раскрыла.

Было бы достаточно взглянуть на автомобиль Артура — настоящее стальное чудовище спортивного вида. Я даже названия такого не слышала, пока не поискала в сети. Нашла… Вся наша квартира с прадедушкиными часами и маминым парадным сервизом в придачу не смогла бы покрыть стоимости колес этого монстра. Что уж говорить обо всем остальном.

Семейным бизнесом заправляла мать Артура, обрусевшая немка, из потомственных дворян, которые вели свою родословную со времен Петра Первого. Да, выглядел блондин, как настоящий ариец, и гордился своими корнями. Но поговаривали также, что за всем этим богатством стоит его отец — фигура загадочная, окутанная тайной.

По сути, отца Верле никто не видел воочию, но ни один человек не сомневался в его существовании. Все верили, что он есть и… опасались.

А самое неприятное, что о том позорном происшествии на вечере первокурсников Артур не забыл. Более того, выяснил, как меня зовут, переделал Дуняшу в Няшу и при каждом удобном случае старался съязвить. Своим друзьям он почему-то не позволял цепляться ко мне и коверкать имя, но сам ни в чем себе не отказывал.

Детские выходки, глупость, конечно, но дело в том, что его неуклюжие рифмы действительно меня задевали, а иногда и обижали, хотя я старалась не подавать вида.

На первом курсе физкультуру наш факультет посещал вместе с «лордами студенчества», среди которых был и Верле. Когда я не смогла забраться по канату даже до середины, он подошел ко мне и с похабной ухмылочкой прокомментировал:

— Наша Няша мало ела каши…

Разумеется, все смеялись, а я стала по утрам бегать, заниматься зарядкой и через месяц уже спокойно поднималась по канату до самого потолка.

— Наша Няшка такая черепашка…

— По Няшке плачет каталажка…

— Няшку тянет к фляжке, любит Няшка бражку…

Это были самые безобидные шуточки, которыми Верле награждал меня все пять лет по каждому поводу и без. Правда последние месяцы, пока шли экзамены и зачеты, мы с ним практически не сталкивались, зато сейчас, уверена, он вряд ли меня отпустит, не отточив свое остроумие…

Компания мажоров расступилась, пропуская Артура вперед. Тот, засунув руки в карманы, не спеша двинулся в мою сторону, и я, вздохнув, остановилась.

С некоторых пор я уже не обижалась на Верле. Отпустила и забыла. Наверное, потому что однажды поймала себя на мысли: больше нет радужных грез, влюбленности, ночных бдений и тайных слез. Красавчик-блондин — мое прошлое. Да, неприятное. Да, оно было, но… прошло. Нужно жить дальше, радоваться, смеяться и не таить в себе злость, а сразу, смело и решительно, давать отпор любым нападкам.

Две девицы модельной внешности вышагивали рядом с Артуром, так близко, словно их приклеили.

Обычно на физиономиях дам Верле читалась лишь скука, которая сменялась многообещающей томностью, когда их взоры обращались к Артуру, но сейчас глаза «эскорта» горели предвкушением. Красотки следили за каждым жестом парня, готовые внимать любому слову своего кумира. За ними следовала группа его друзей-однокурсников.

«Сейчас начнется…» — подумала я и не ошиблась.

— Наша Няшка могла бы стать милашкой, хоть и с натяжкой, надень она юбку в обтяжку. Пока Няшка одета, как бродяжка, будет она монашкой! — выдал Верле непривычно длинный для него текст.

Готовился он, что ли?

Девицы захихикали, друзья-мажоры заржали. Все шутки моего персонального хейтера я всегда сносила молча. Обычно разворачивалась и просто уходила, не вступая в перепалку. Но с недавнего времени что-то во мне неуловимо изменилось. Я стала чувствовать себя увереннее, решительнее, что ли, и просто так уйти не смогла. Не в этот раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Верле Артур — магнит для дур! — продекламировала я, глядя прямо в синие глаза красавчика-блондина.

С каким-то сладким, словно патока, ощущением наблюдала, как наглость в его взгляде постепенно сменяется растерянностью, хотя планку король университета, надо признаться, держал. Расправил плечи, вздернул подбородок…

Девицы что-то возмущенно зафыркали, «лорды студенчества» замерли, с любопытством наблюдая за нами и, очевидно, ожидая, как сейчас их лидер размажет заносчивую выскочку по всему крыльцу. Но тот… молчал.

Странно.

Неужели, не любит поэзию? Вроде рифма неизбитая, в отличие от его собственной.

— Жаль, что ты выучил рифмы лишь на одно слово, Верле. Мог бы полистать словарики. Так, для разнообразия, — и я медленно, очень медленно склонилась к нему, чтобы прошептать то, что мечтала сказать ему все пять лет: — Однообразие так утомляет, правда?

И только после этого выдохнула, потому что поняла: я свободна!

Свободна от Артура Верле, по которому все пять лет украдкой вздыхала.

Честно говоря, думала, блондин мне ответит. Но он промолчал и отвел взгляд. Возможно, искал нужную рифму или нужный, остроумный ответ, но ничего так и не нашел. В душе я ликовала. Это была, пусть маленькая, но победа. Моя личная победа в этом пятилетнем противостоянии.

Я уже собиралась развернуться и уйти, но в эту минуту Артур Верле решил наконец-то со мной заговорить. Он вскинул голову — и тут на его плечо легла крупная ладонь, затянутая, несмотря на теплую погоду, в черную кожаную перчатку.

— Не стоит распинаться перед тем, кто ниже тебя, мальчик мой! — произнес некто, стоящий чуть позади блондина, и голос у него был такой… пугающий. Холодный, пробирающий до мурашек.

Еще не видя обладателя этого голоса, я могла совершенно точно сказать: он опасен! Очень-очень опасен! И самое правильное в сложившейся ситуации — удрать. Даже на войне своевременное отступление поражением не считается.

Очевидно, каждый из собравшихся на крыльце почувствовал то же, что и я. Девицы и друзья Артура испарились первыми, за ними исчезли зеваки с других факультетов и курсов. Вскоре перед входом в университет остались мы одни.

Как по волшебству, честное слово!

Я бы тоже предпочла сбежать отсюда подальше, но момент был упущен. Пришлось выдохнуть и посмотреть опасности в глаза — до отвращения знакомые глаза, разве что цвет немного отличался. Насыщенно синий — у сына и льдисто-голубой — у отца.

Рядом с Верле стоял его отец.

Даже если бы этот рослый мужчина не назвал блондинистого мажора «мой мальчик», я бы все равно подумала, что они близкие родственники. Внешнее сходство, конечно, бросалось в глаза, но дело было совсем не в этом, а в той самой магии, которая заставляла всех студентов универа практически пресмыкаться перед Артуром. Та же надменность, то же высокомерие, та же способность одной ухмылкой заставить собеседника почувствовать себя грязью под подошвой начищенных брендовых туфель. Да, все это было в господине Верле — только в превосходной степени.

Я поежилась. Несмотря на то, что солнце поднялось уже высоко и светило ярко, вдруг стало зябко.

Ну и тип! Такого, даже увидев один раз, запомнишь на всю жизнь.

Светлые очень ухоженные волосы были скорее пепельными, а не золотистыми, как у сына. Длинные платиновые пряди спускались по плечам к самой груди. А еще он носил странную одежду. Вроде и современную, но пошитую настолько тщательно — так и хотелось сказать «вручную», — что ее можно было сравнить с работой старинных портных. Черный пиджак, черные брюки, ослепительно белая сорочка очень ему шли.

Пожалуй, я не смогла бы представить Верле-старшего в чем-то ином. Разве что, в расшитом камзоле какого-нибудь графа или герцога.