Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ) - Штефан

милый, чрез костер, Сплетай, девица, с трав венок! Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Мы гадаем на любовь, Пускай река укажет срок! Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Водяной, русалки, мавки, Чур, вас, нежить, не мешайте! Придерживая подол длинной белой рубахи, Мирослава, разбежавшись, прыгнула через полыхающие жарким огнем поленья в высоком купальском костре. Жар от огня поднимался все выше, а искры, отлетающие от горящего хвороста, так и хотели подпалить девичьи ступни.

Традиции наших предков простому обывателю могут показаться дикими и не имеющими смысла, однако славяне видели в этом действии некие сакральные таинства. Костер очищал, исцелял и даровал телесную крепость на весь последующий год, избавлял от хвори.

Большой хоровод людей в белых хлопковых рубашках и пышных венках на голове громко запевал заученную песню, когда улыбающаяся девочка твердо приземлилась босыми ногами на речной песок. Поправив съехавший по распущенным светлым волосам на лоб венок, Мирослава встала ближе к своей подруге и, держась со всеми за руки, пошла в хороводе, громко всем подпевая.

Несколькими часами ранее, когда солнце только склонилось к горизонту, озаряя округу оранжево-красным светом, началось гуляние в честь дня летнего солнцестояния, восхваляющего цветение и плодородие, дня Ивана Купала. Из рассказа девушки-организатора празднования Мирослава узнала, что славяне считали эту ночь волшебной, и пропустить ее никак нельзя было. Детям разрешали не спать всю ночь, народ праздновал и веселился до самого рассвета.

По новым традициям, этот праздник стал отмечаться с шестого на седьмое июля, но наши предки жили согласно солнцу. И в этом году, отойдя от навязанных традиций, праздник организовали ровно в срок: тогда, когда наступал самый длинный день и самая короткая ночь в году — с двадцать первого на двадцать второе июня. Несколько часов назад, когда темнота еще не опустилась на округу, а туман не лег на землю тонким сизым покрывалом, Мирослава с подругой Катей и другими девочками делали венки. Для них они собирали не менее двенадцати трав и цветов. А участвующие в гулянии парни, забравшись на пригорок, спускали с него горящие бочки и колеса, символизирующие движение солнца по небесному своду.

Отпустив венки с зажженными свечками в реку, каждая девушка следила за тем, утонет ли или как далеко уплывет ее венок. От этого зависело ее счастье и судьба на следующий год: кто первым выйдет замуж, долго ли суждено прожить вместе с мужем, и будет ли союз удачным. Мирослава, покрутив в руках сплетение цветов, опускать в реку его не стала. Уж больно долго она плела свой венок, чтобы отпустить его в воду. Да и придавать большое значение предсказаниям девочка не собиралась: в ее возрасте еще слишком рано было думать о замужестве. Ее друг Женька Тихомиров уехал на какие-то патриотические сборы, оставив подругу самостоятельно искать приключения. В позапрошлом году он поступил в кадетское училище: парень мечтал стать военным. Женька бы ни за что не пропустил данное гуляние, сделав из него целое событие. Однако поскольку его тут не было, девочка проводила время с их общей подругой. Женька и Катя одноклассники, соответственно были старше Миры на два года. Она жила в Санкт-Петербурге, а в деревню Ярославской области приезжала к бабушке на каникулы.

Гуляния продолжились дальше, но Катя, убедившись, что ее венок плывет далеко по течению, схватила сопротивляющуюся подругу за руку и потянула в сторону дома. — Твоя бабушка нас убьет, если мы задержимся хотя бы на полчаса! Нехотя девочки двинулись мимо восторженной толпы туристов, приехавших со всей области и не только, ради большого празднования забытого современным обществом праздника.

Где еще люди, всю жизнь прожившие в квартире в «человеческом муравейнике», пользуясь электрическими плитами вместо живого огня для приготовления пищи и «теплым» полом вместо растопки печи, смогли бы окунуться в древние традиции и хотя бы чуть-чуть стать ближе к предкам?

Уходя дальше от ликующей толпы и отмечая ночную тишину летней ночи, разбавленную негромким лаем собак и трелью сверчков, девочки уже почти бежали до голубенького, с белыми ставнями дома Серафимы Николаевны, бабушки Мирославы. Она не очень охотно отпустила их на гуляния. Поджимая тонкие губы и поправляя платок на голове, женщина махнула рукой, устав от уговоров внучки, мечтающей принять участие в таком атмосферном мероприятии, и наказала быть к полуночи дома «как штык».

Калитка тихонько скрипнула, пропуская двух девочек во двор. Старенькая соседская собака Жулька крепко спала в будке, поэтому не разбудила своим звонким лаем всю округу. Проходя мимо цветущих кустов георгин, Катя остановилась и резко дернула подругу за руку.

— Пошли в баню, а?

Мирослава выпучила глаза, ничего не понимая.

— Не ты ли боялась гнева моей бабули? Пошли домой, сходим в душ.

— Да я и не хочу мыться. Мира, сегодня же таинственная ночь!

Светловолосая девчушка в упор уставилась на подругу, чьи длинные каштановые кудри разметались во все стороны, от чего в ночной темноте она выглядела жутковато.

— Я не верю в то, что можно узнать свое будущее с помощью гаданий, если ты на это намекаешь, — отмахнулась Мирослава и сложила руки на груди.

— А я верю! Мирочка, ну пожалуйста! До полуночи есть еще несколько минут, а Серафима Николаевна наверняка уже спит и не заметит, что мы пришли чуть позже, — взмолилась Катя и повернулась в сторону небольшой покосившейся от времени бани.

— Я так понимаю, ты для этого пораньше ушла с гуляний?

Но вопрос остался без ответа. Катя уже ринулась в баню, перескакивая через кусты отцветающих пионов. Мирослава двинулась следом, не желая оставаться одной на темной улице. Дверь предбанника тихонько скрипнула, впуская девочек внутрь. Катерина в темноте на ощупь порылась на деревянной полке, откуда достала сожженную наполовину свечку и два зеркала.

— Странный наборчик, — невесело отметила Мирослава и нехотя прошла из предбанника внутрь парилки, прикрывая за собой дверь.

Пахло сыростью, плесенью и березовыми листьями из банных веников, но тепло после вечерней топки еще осталось. Свеча оставляла кривые тени на бревенчатых стенах, пока девочки быстро организовывали все так, как рассказывали Кате старшие подруги. Направив два зеркала друг на друга и поставив горящую свечку посередине, она уселась рядом и с большим воодушевлением уставилась в образовавшийся «коридор» в отражении.

— Здесь можно увидеть суженого, — зашептала она Мирославе, дыша через раз и, сделав глубокий вдох, продолжила: — Суженый-ряженый, приходи ко мне, на глаза покажись. Когда узнаю тебя, восвояси воротись.

Мирослава не разделяла ее чувств по поводу того, что они здесь делали. Не считая себя по жизни храброй, девочка старалась избегать подобных занятий. Она была авантюристкой, этого