Витязь: Игра богов. Том 2 часть 2 - Евгений Фарнак

словно от этого зависела не только ее жизнь, но и вообще все.

— Что происходит? — Постарался возмутиться я, совершенно не желая спать. Даже и не припомню, когда это мы с девочками, с таким бурным образом жизни умудрялись ложиться так рано.

— Ничего, внучек, просто ложимся спать. — Поторапливала меня женщина, когда таща, а когда и бесцеремонно толкая в спину. — Постарайся как можно быстрее лечь в постель и закрыть глаза.

— Что? — Удивленно уставился на перепуганную старушку, которая уже просто не могла устоять на месте.

— Просто ляг и закрой глаза. — Взмолилась она, смотря в ответ плаксивыми глазами. — Завтра все расскажу.

Сказав последние слова, она просто подпрыгнула, дотягиваясь до моей щеки, звучно чмокнула и понеслась обратно в коридор, словно за ней гналась стая диких собак. Я остался стоять один в просторной комнате, в которой, помимо кровати, находилось много чего интересного. Больше всего заинтересовал большой письменный стол, то ли специально состаренный, то ли действительно старый. По большому счету, обстановка походила на Францию конца позапрошлого века. Вот только паровозов, да карет я не заметил пока лежал на чердаке. Вокруг ходили только пешие. И внутренняя обстановка соответствовала этому временному периоду.

Зацепившись взглядом за стол, продолжил осмотр комнаты и, потеряв счет времени, совсем позабыл про бабушкины слова. Что-то очень страшное скрывалось под ними, ведь не просто так она перепугалась, едва не умоляя лечь спать. Только спать совсем не хотелось, а портреты и прочие картины, среди которых не было никаких реплик или фотографий, приковали все внимание своей красотой и искусностью.

За разглядыванием больших и малых холстов с изображением красивых женщин и воинственных мужчин, совсем не заметил, как наступила гробовая тишина. Замолкло все не только в доме, но и на улице. Ни единой птички, ни единого возгласа. Все вокруг замерло в ожидании. А потом раздался громкий гул.

В коридоре раздался колокольный звон, низкий и гулкий, прокатившийся по дому от одного окна и до другого. Ударная волна сметала ту милость и уют с комнаты, прямо на глазах делая ее из жилой, едва ли не заброшенную. Краски стали быстро сереть, цвета теряли свою яркость, а на поверхностях многих вещей, в том числе и картин, появлялись трещинки и следы старения. Словно ветер в пустыне сметает верхний слой песка с древних руин, так и здесь ветер сдувал всю красоту и новизну.

— Ку-ку! — Стоило гулу слегка отдалиться, теряясь где-то среди домов, как в гостиной, оглашая весь дом, прокричала кукушка, выпрыгивая из своего домика.

— Надо было спать. — Сглатывая ком плохих предчувствий, пробормотал себе под нос, чувствуя как по коже побежали мурашки.

Первый крик домашней птички ознаменовал начала еще более быстрого старения некоторых вещей. Обои и краска на стенах начали желтеть и отваливаться. Картины бесследно пропадали со стен, мебель рассыхалась и переворачивалась.

Каждый последующий сигнал обозначал новую вспышку, после которой комната преображалась до неузнаваемости. Все становилось только старее. Вот уже и штукатурка осыпалась, оголяя каркас и деревянную обрешетку старинного строения. А следом и окно пропало. Деревянная рама просто рассыпалась от времени. Пол проваливался, доски гнили, цемент крошился. И все это произошло за какие-то секунды, пока кукушка отсчитывала девять вечера.

— Вот это номер. — Оставшись один в темноте, решил перво-наперво дождаться, не станет ли кукушка продолжать, но томительные секунды шли, но звенящая тишина никто так и не посмел нарушить.

Через оконный проем, на котором остались лишь жалкие ошметки рамы, светила одинокая луна, совершенно лишенная своего обычного сопровождения. Большой яркий диск только появлялся на небосводе, медленно выглядывая из-за покосившихся, а местами и провалившихся крыш старинных домов.

Все птицы и звери, таинственным образом, пропали. Среди густо разросшихся деревьев и кустов, захвативших заброшенные улицы, не слышно было даже обычных, для теплого времени года, сверчков и прочей мелкой живности. Да что там, даже в божественном взгляде нельзя было разглядеть хоть какую-нибудь мошку. Даже в зонах отчуждения они водились, а тут…

Вопросов становилось только больше. Если утром я просто не мог понять, как оказался в столь странном месте, то теперь добавился вопрос, что это за странное место. Золотистый свет показывал, что это оставался все тот же город, только сильно изменившийся и из него ушли все источники энергии, в огромном количестве подпитывающих тот прекрасный мир, дарующий людям покой и умиротворение.

— Бабуль! — Единственный вариант быстро разобраться в происходящем был спросить того, кто уже долгое время находился здесь и, странным образом, дедушку будить из-за этого не хотелось.

Голос разнесся по пустой комнате неимоверно громко, гулким эхом удаляясь по коридору, отражаясь от таких же пустых стен. Каждое такое отражение вызывало вибрацию в старинном доме, грозя новыми разрушениями и без того очень пострадавшей внутренней обстановке. Выждав некоторое время, за которое последние отзвуки успели затихнуть, решил идти на поиски спальни моих стариков.

За отсутствием других звуков, в большом количестве наполнявших обычный мир, в ушах отчетливо слышались удары моего собственного сердца. Дыхание так же отчетливо выделялось, от чего становилось по-настоящему жутко. Отчего-то в голове всплыли образы, как вампиры ухмыляются, ясно различая столь громкие удары сердца, которое только набирало обороты, совершенно не пытаясь успокоиться.

Сделав первый уверенный шаг к выходу, пришлось сразу одергивать ногу с жалобно захрустевшей половицы, на всю округу оповестившей о нарушителе спокойствия. Никакого другого источника света, кроме лунного, в комнате не было, а божественное зрение только мешало, отказываясь показывать те мелочи, что нужно было обходить. Пришлось довериться своим собственным глазам и молиться Яриле о защите, медленно пробираясь вдоль стены, старательно выбирая места, куда можно наступать. Отчего-то, не было ни грамма сомнений, что в этом заброшенном месте спокойно не погуляешь.

В коридоре было еще неудобнее. Паркет давно рассохся и представлял из себя настоящее колючее море, колышущееся от любого прикосновения. Соответственно и света здесь было намного меньше из-за отсутствия окон. Лишь через дверные проемы, в которых самих дверей почитай и не осталось, лился серебристый лунный свет. Но его было так мало, что оставалось лишь надеяться на удачу, аккуратно ставя ногу на хрустящие дощечки.

— Бабуль. — Сделав неимоверное усилие, добравшись до ближайшей двери, попробовал еще раз дозваться до родных. Памятуя о прошлой попытке, кричать не стал, но и шепот оказался неимоверно громкий для небольших пустых комнат.

В ответ, как и предполагал, отозвалось лишь эхо, улетающее все дальше и дальше. Казалось, коридор был бесконечен. Небольшой темный провал озарялся множеством тускло светящихся пятен. Вот только я точно помнил, что дальше следующей двери идти было не нужно, так