Странности эволюции. Увлекательная биология - Йорг Циттлау

Однако насколько медлительны при ползании экземпляры, живущие на суше, настолько подвижны они могут быть во время размножения. На самом деле они гермафродиты — каждый представитель улиток может быть одновременно и мужского и женского пола. У некоторых из них есть стилет из известняка, называемый «стрелой Амура», которым они при совокуплении колют своего партнера в подошву.

Хорошо известная виноградная улитка использует свою стрелу только один раз, втыкая ее в партнера. Но существуют и другие виды, практикующие подобные действия для стимуляции, — например улитки-самураи, чье название отражает еще более жесткий ход процесса. Время их сношения достигает почти часа, в течение которого каждый из партнеров пронзает друг друга в среднем 3300 раз — это приблизительно 25 уколов в секунду! Улитки-рыцари втыкают свой 5-сантиметровый любовный стилет в тело партнера с такой силой, что протыкают его насквозь. Все происходящее напоминает скорее работу электрической швейной машины, чем акт любви, полный нежности.

Возникает вопрос о смысле такого жесткого пирсинг-марафона. Ученые предполагают, что уколы служат не только для стимуляции, но и для увеличивания шансов выживания собственных спермоклеток в голове партнера, так как при каждом уколе улитка впрыскивает некоторое количество гормоносодержащей слизи, защищающей отданные клетки семени от иммунной системы партнера. Загвоздка этой теории состоит в том, что во время такого брутального сношения некоторые животные получают так много ран, что они уже не годятся для размножения или даже умирают. Но какой смысл в многочисленных спермоклетках в теле мертвой улитки?

Этот необычный процесс стоит того, чтобы однажды рассмотреть сношение улиток-гермафродитов под лупой. «На первый взгляд это кажется идеальным решением», — констатирует Николас Михиельс, биолог университета в Тюбингене. «Ультимативное сексуальное равенство, все для всех, каждый с каждым, — объясняет далее исследователь из Бельгии. — Только гермафродит может выбирать себе в конкретной ситуации ту роль, в которой он в этот момент мог бы добиться наибольшего успеха». Если представить, что у людей размножение осуществлялось бы независимо от пола обоих партнеров, то тогда в сношение должны были вступать не мужчина и женщина, а просто два человека, абсолютно свободные в решении вопроса относительно своего пола. У партнеров тогда было бы гораздо больше возможностей для создания отношений.

С другой точки зрения, гермафродитизм обнаруживает проявление безмерного коварства. Так, при встрече двух гермафродитов возникает вопрос: кто играет роль женщины, а кто мужчины? В идеальном случае — им удается договориться. Мы, люди, склоняемся к мысли, что так называемым «низшим существам» — таким как улитки — договориться должно быть проще, чем нам. При этом мы исходим из такого принципа: «Тот, кто не слишком умен, не подвержен конфликтам интересов, он руководствуется своими инстинктами, которые целенаправленно ведут его к сохранению вида». Но факт остается фактом: очень часто при создании пар между улитками возникают конфликты, так как различные роли требуют от животного абсолютно разного вложения сил и энергии.

Когда дело доходит до спаривания в пределах одного вида, быть партнером мужского пола оказывается значительно сложнее, поскольку необходимо вырабатывать большое количество спермоклеток и совершать множество спариваний, чтобы быть конкурентоспособным в передаче своих генов. Поэтому каждый из партнеров предпочитает быть существом женского пола. Если же спаривание происходит нечасто, то потребность в спермоклетках низка, и тогда значительно сложнее быть улиткой женского пола, потому что яйцеклетки больше по размеру, чем сперматозоиды, и, соответственно, их производство более трудоемкое. В этой ситуации участники спаривания спорят за мужскую роль.

Некоторые улитки решают свои сексуальные конфликты таким образом: при совокуплении они меняются ролями: одна улитка сначала играет мужскую роль, затем женскую, что выглядит как гармоничный безмолвный договор. Но в действительности это совсем не так — у участников имеются при этом абсолютно конкретные ожидания. Ниле Антее из университета Тюбингена установил, что каждая улитка очень тщательно следит за тем, чтобы ее не обманули. Биолог-эволюционист заклеивал у улиток семенной канал, в результате чего они по-прежнему могли копулировать, но уже не могли передавать свое семя. И когда одна из подопытных улиток пыталась найти свое счастье с другой, обычно все заканчивалось неудачей: разочарованный партнер завершал половой акт и быстро уползал прочь. Животное хочет не только передать свое семя, но и получить семя от партнера — в противном случае оно чувствует себя обманутым особью псевдомужского пола.

Виноградные же улитки, решая свои сексуальные разногласия, отдаются во власть манипуляции. Когда эта улитка втыкает в подошву партнера любовный шип, она впрыскивает в него половые гормоны, чтобы превратить его в особь женского пола. Очень коварно! Но при этом она не часто достигает успеха, так как партнер делает то же самое, вонзая свой любовный шип. При попытке одновременно ввести друг другу женские гормоны оба часто погибают, так как происходит весьма интенсивное впрыскивание, и вещество очень быстро доходит до жизненно важных органов. В итоге не получается ни мужских, ни женских особей, а просто две мертвые улитки. И это, надо сказать, никак не способствует сохранению видов.

Маленькие водяные медведи: слишком странные животные, чтобы появиться в этом мире

Не обязательно лететь на Майорку, чтобы насладиться великолепной жизнью морского побережья. Для этого вполне достаточно поездки на побережье Германии. У того, кто ступит на землю Куксхафена или Норденея, на подошве останется приблизительно 100 тысяч живых зверьков. Под разложенным на песке на площади до одного квадратного метра полотенцем — уже около 10 миллионов!

Фауну, живущую в песке, называют животным планктоном морского побережья. Вода вокруг каждой песчинки создает здесь некую тонкую пленку, поэтому песчинки находятся на очень маленьком расстоянии друг от друга. Но для здешних обитателей этого вполне достаточно. Они оптимально приспособлены к негостеприимной жизни морского берега, так как их собственный размер — не более миллиметра. Но все же с помощью одного трюка их можно сделать «видимыми» даже без микроскопа. Для этого наполняют песком ведро, добавляют в него воду, перемешивают, а затем смотрят, как она вспенивается. Чем больше пены, тем больше органического материала в песке.

Немецкий зоолог Адольф Ремане более 80 лет назад первым открыл многообразие видов животных, живущих в песке. С тех пор собрано множество информации, но ее могло бы быть значительно больше, «если бы, — как заметил биолог Вернер Армонис с мелководной станции Зюлт, — выделялось больше денег на соответствующие исследования». Но экономика и официальная власть не видят в этом никакого интереса. Пожалуй, это ошибка. Ведь условия жизни в песке очень жесткие, и тот, кто хочет там выжить, должен располагать некоторыми механизмами приспособления, многим из которых мог бы поучиться и человек!

Один только прилив для этих мелких животных является своего рода катаклизмом. И выбора у них нет: либо устремляться в потоке воды вместе с ним, либо крепко держаться. У «подвижнохоботных» само название указывает, каким образом они удерживаются в подземных песочных туннелях. А филярии, напротив, выделяют вещество, с помощью которого прикрепляются к камням или ракушкам и в случае необходимости открепляются. Способ, которым бы с большим удовольствием овладел любой ремесленник.

В случае преследования микроскопический народ побережья тоже весьма изобретателен. Разумеется, при этом все происходит без особых церемоний. Так, морской клещ держит свою добычу — раков — передними лапами, чтобы высосать их нутро, пока они еще живы. Большинство жителей песка кормятся органическими отходами. И при этом они имеют максимальную производительность. На любом побережье был бы отвратительный запах, если бы эти «мусорщики» приостановили свою работу в песке. В сотрудничестве с бактериями они умудряются освобождать морской берег даже от нефти и остатков солнцезащитных кремов.

Однако самыми потрясающими жителями песка являются, пожалуй, маленькие водяные медведи. Под микроскопом они выглядят, как мармеладные мишки, — ив самом деле кажется, что они скорее спрыгнули с ленточного конвейера фирмы Haribo, чем появились в ходе эволюции животного мира. Их нельзя отнести ни к какой существующей группе животных. Маленькие водяные медведи не относятся ни к беспозвоночным червям, ни к членистоногим, таким как насекомые и крабы, а принадлежат сами к себе! Научное название Tardigraden («тихоходки»). Это латинское название звучит, как имя старого дворянского рода, — и недаром, так как эти маленькие водяные медведи являются невероятно упрямыми существами в плане искусства выживания…