Соблазнение Аида (ЛП) - Хамм Эмма

Но она и не была богиней, да? Ее мать заявляла, что, хоть у нее была божественная кровь, это не означало, что ей хватало сил быть богиней. Кора была девой-дочерью богини урожая, и у нее было меньше сил, чем у нимфы.

Порой она думала, что так было даже лучше. Никто не ждал, что она исполнит желания. И никто не молился ей.

Смертные молитвы всегда ощущались как оковы на запястьях ее матери. Деметра постоянно шла к тому, кто просил ее молитвой о помощи, переживая, что могла сделать для семи. Когда она не справлялась, поля увядали от ее печали.

Боги не были непогрешимыми. Кора давно это узнала. Порой они ошибались. И порой, в случае ее матери, они были просто недостаточно сильными, чтобы защитить от всех ран смертных мужчин.

Задорный смех Кианы ворвался в ее печальные мысли.

— Кора! Идем!

Храм Артемиды должны были убирать смертные. Может, порой так и было. Ее жрицы все время бродили вокруг. Пока не приходили нимфы. Тогда их было мало.

Деметра думала, что ее дочери и другим было полезно узнать смертную работу. Так она и оказалась тут, с ведром и шваброй, училась с нимфами.

Она догнала других, отдала швабру одной из наяд и спросила:

— Ты знаешь, где сегодня мама?

— Она принимает Гермеса! — прокричала наяда и застыла, когда одна из ее сестер шлепнула ее по плечу.

Ах.

Правда вышла наружу.

Деметра всегда принимала олимпийцев, когда отсылала Кору чистить храмы. Ее мать была умной женщиной, держала дочь подальше от глаз богов. Порой это было хорошо, но иногда Кора хотела рвать на себе волосы.

Она подавила злое рычание. Она не будет реагировать, или нимфы расскажут все ее матери. Она могла доверять только Киане, потому что наяда не хотела для нее проблем. Иначе с кем она будет веселиться? Другие богини не обращали на нее внимания.

Кора подставила ведро для швабры ближайшей нимфы.

— Гермес прибыл сегодня? Почему?

Нимфы и наяды одна за другой опустили швабры в ведро и прошли к краю храма. Они начали как можно дальше от нее, сжав губы, чтобы не выдать больше случайно секреты.

Она посмотрела на Киану.

— Тебе тоже нельзя говорить?

— Если бы я знала, я бы сказала, — она убрала чернильные волосы с плеча. — Твоя мама перестала рассказывать все мне годы назад.

Может, века, если говорить честно. Деметра была старше земли, и Кора была почти такого же возраста. Конечно, ее мать не видела в ней взрослую. Она была дочерью.

Девой.

Она всегда будет девушкой, какой бы женственной ни стала.

Она указала на ведро.

— Мы убираем или сбежим?

Другой голос прервал их.

— Я надеюсь, что вы завершите дела, а потом уже будет искать развлечения в другом месте.

Кора знала этот голос лучше других. Вздохнув, она обернулась.

— Мама. Я думала, ты встречалась с Гермесом.

Деметра стояла за ней во всей божественной красе. Ее одеяние было из лучшего золотого шелка, нити металла тянулись в ткани. Ее волосы идеально извивались, каждый локон был таким, как она хотела. Ее пронзительные зеленые глаза проникали до костей Коры, но они хотя бы не сверкали гневом. Золотой лавр в волосах Деметры сверкал, бросая солнечных зайчиков на мраморный пол храма.

Кора никогда не будет такой красивой, как ее мать. Она это знала. Все это знали. Деметра была дочерью солнца, но создала неприметного ребенка, чьи волосы все еще лежали в детской прическе.

Ее мать пронзила хмурым взглядом нимф, сжавшихся в углу.

— Я думала, моя встреча с ним будет скрыта. Олимпийцы не любят сплетни.

Еще ложь. Кора знала, что олимпийцы обожали, когда о них говорили. Им было плевать, что говорили, они просто хотели быть центром внимания. Так всегда заявляла Деметра.

Кора встречала до этого только одобренных олимпийцев, и им подходило это описание.

Она заслонила нимф собой от карающего взгляда матери.

— Что он поведал?

— Ничего важного, — Деметра отмахнулась, будто вопрос было глупо даже задавать. — Но меня не будет несколько ночей. Меня вызвали на Олимп.

Ее сердце подпрыгнуло. Олимп.

Храм на самой высокой горе Греции был красивым. Ослепительно красивым для смертных, но она была не одна из них. Она могла там быть. Кора могла смотреть на красоту своими глазами, а потом… что? Она не знала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кора не хотела провести жизнь в мире смертных, не увидев Олимп ни разу.

Она шагнула к матери, потянулась к руке Деметры.

— Мама, я могу пойти с тобой в этот раз? На Олимп?

— Ты знаешь, почему я ни разу тебя не брала, — Деметра нахмурилась. — Так что нет.

— Но, мама… хоть разок? — Кора сделала глаза как можно больше. Невинно моргала, надеясь, что уловка сработает. — Я больше ни разу не попрошу!

Деметра приподняла идеальную бровь.

— Мы обе знаем, что это не правда. Чем меньше ты знаешь об Олимпе, тем меньше будешь спрашивать о них. Ты знаешь правила, Кора.

Она знала правила. Не говорить с олимпийцами-мужчинами, которые прибывали к Деметре. Быть с нимфами, потому что лучше было доверять им. Она общалась только с богинями-девственницами. Кора устала.

И ей было скучно. Ей наскучила жизнь и все в ней.

— Мама, — она пыталась придумать, как убедить Деметру.

Она могла разозлиться. Истерики Коры были впечатляющими и пугающими, ведь она унаследовала способность матери выращивать растения. Но это была реакция ребенка, а она отказывалась играть в игру матери. Нет, она отреагирует как взрослая.

Или как та, кто знала, что могла победить.

Кора расправила плечи и посмотрела в глаза матери.

— Мама. Я хочу на Олимп. Я буду следовать любым твоим правилам, но мне пора увидеть остальную мою семью.

Она выдерживала взгляд матери, хотя тело хотело дрожать. Деметра могла запугать ее, заставить подчиниться, но в этот раз Кора не падет жертвой. Она должна показать матери, какой серьезной стала.

Киана дрожала рядом с ней. Наяда должна была убежать к другим, чтобы не попасть под удар. Они были чувствительными существами, и мелкий намек на гнев Деметры обычно прогонял их в чащу.

В этот раз Деметра приподняла обе брови. Но что-то изменилось на ее лице. Оно смягчилось, и Кора приняла это за хороший знак.

— Ладно, — ее мать вздохнула. — Если тебе нужно на Олимп, в этот раз можно пойти.

Если бы крик от радости не испортил момент, Кора завопила бы. Но она поклонилась матери и прижала пальцы Деметры к своим губам.

— Спасибо, мама. Ты не знаешь, как это важно для меня.

Деметра перевернула ладонь и сжала подбородок Коры. Она подняла ее голову, заставляя Кору посмотреть ей в глаза.

— Ты будешь следовать всем моим правилам там. Слышишь меня, дочь?

— Что угодно, — пообещала Кора. — Ты знаешь, что от меня не будет проблем, мама. Я просто хочу увидеть его. Я не буду ни с кем говорить, если ты так хочешь.

— О, они все захотят поговорить с тобой. И ты не будешь вести себя грубо, — Деметра отпустила ее подбородок. — Не заставляй меня пожалеть, дочь. Киана, подготовь ее к Олимпу. Мы уходим, когда Гелиос заберет солнце.

Деметра пропала, но Кора выждала пару мгновений. Порой ее мама шпионила, когда уходила. Она пару раз услышала жалобы Коры.

Убедившись, что ее мать уже не слушала, она повернулась к Киане с восторженным визгом.

— Олимп!

Киана сжала ее ладони с радостным смехом.

— Олимп!

Она сжала ладони подруги, и они прыгали вместе, кружась. Их светлые пеплосы подпрыгивали вокруг них, и от веселья все кружилось перед глазами Коры.

— Тогда мы сегодня не работаем, — сказала Кора, когда они перестали визжать.

— Нужно готовить тебя к Олимпу, — сказала Киана. Она снова рассмеялась. — Странно говорить такое. Ты встретишь величайших богов.

Технически, ее мать была из их числа. Но она не считала Деметру такой, ведь богиня опустилась до жизни в мире смертных. Боги, которые жили на Олимпе, были теми, кого все боялись. Теми, кто творил историю своими словами и героями, которых они выбирали биться за них.