Плач мантихоры - Лой Штамм

Посетители как-то быстро тушевались и смущенно ретировались куда-нибудь с глаз долой от меня: обо мне и раньше дурная слава ходила, а после смерти Ассилоха меня начали откровенно шарахаться, потому что в руках первые дни я себя не держала. Это в физическом мире решетки и двери способны были мое тело задержать, но ничто не может остановить мой дух ночью, когда я ухожу в астрал. Ох и навела я тогда шороху… Но речь не о том. Короче, помогать мне отказывались, и я уже всерьез собиралась посылать по личному делу Алису вместо меня, но в 11 дня Антон на работу все-таки заявился. Впервые в жизни я была рада его видеть (с первого дня у нас с ним отношения категорически не сложились) и благополучно унеслась с работы в два. Осложнялось все тем, что я не выдерживала темпа работы-учебы-концертов-недосыпания-недоедания и прочего-прочего, что привело к обморокам, головокружениям, дрожащим рукам и дергающемуся глазу. И не надо вот смеяться, я сама сначала хихикала, потом очень не по себе стало.

Личное дело у меня было одно, но зато очень важное ― мне нужно было получить подарок для Асси. У него завтра День Рождения, и плевать мне, что он уже дважды мертв. Это его праздник и я должна вручить ему подарок. Путь мой лежал в гравировальную мастерскую, где меня должен был дожидаться (аха, мои бы мысли Богам в уши) алюминиевый подарочный шильд. 'С Днем Рождения,

Ассилох! Я помню…'. Шильд ― табличка размером с визитку. Я не пишу писем на могилы и стикеров на надгробные камни, если уж я решила его удивить, я должна сделать это со вкусом. Не привезли вовремя мой подарок. Я сидела до половины пятого в офисе (напоминаю, пары у меня с четырех) и тихонько дремала в уголочке, чуть ли не посапывая. Сотрудники гравировальной ходили чуть ли не на цыпочках, не предлагая уже мне кофе ― пожалели, видать, вторую кружку. Ибо на вопрос 'сколько ложечек кофе?' относительно первой я мрачно ответила 'четыре'. А получив подарок, я крепко задумалась, хочу ли я учиться сегодня. По всему выходило, что не особо. Тут стоит отметить, что я впервые в жизни ― лучшая в группе, круглая отличница, активистка, комсомолка и т. д. по тексту. Так что саботаж с моей стороны смотрелся бы минимум странно. Решив, что к метро мне надо в любом случае, а терзаться выбором лучше не одной, а с кем-нибудь еще, я успешно почесала к Алексеевской, на ходу подключаясь к асе с кпк. Алиска, как я и ожидала, оказалась в сети (уж ее-то распорядок конкретно на сегодняшний день я прочно запомнила, рассчитывая время получения ею таблички в случае невозможности моего ухода с работы), я ее загрузила своей дилеммой и спокойно окунулась в музыку и духоту подземки. Это на улице у нас самая чудесная погода на свете ― серое небо, ураганный ветер и дождь. А вот под землей находиться совсем невозможно. Как символично. Шалом, Лисицо, — набрала я стилусом на экране, — скажи, ехать мне на пары или нет? В обморок сегодня падала? Валерьянку пила? — высветился ответ. — Пили домой и спать ложись, тебе еще меня в розовый завтра красить и сапоги со мной выбирать.

Некислое у тебя стремление к учебе, — скривилась я, — от души. Ты тоник купила оттеночный? Нет, я думала, что ты… Убью! — я скорчила гримасу, призванную выразить раскаяние, которое моей собеседнице не дано было увидеть сейчас. Вообще здорово это ― корчить рожи, когда она их не видит. Я тогда полностью уверена, что она мне не накостыляет за них по шее, — ну да ладно, у тебя ведь твой остался? Угу, остался, — я покосилась на ярко-фиолетовую прядь, — однако, ты оптимистка… Проще марганцовки купить. И пластырь, — пришел лаконичный ответ, — без него никак. А его-то зачем? — удивилась я, идя по переходу на зеленую ветку, — что за фантазии? Если обработаешь меня марганцовкой, — мрачно ответила Лиса, — я тебе голову откушу. Будешь потом пластырем фиксировать. Я нервно сглотнула и вышла из аси. Ну ее, после лекций напишу. Я все-таки решила ехать на учебу.

На лекцию я приехала аккурат за десять минут до ее окончания. Английский язык…

Стоит отметить, что группа у нас достаточно дурная ― записано, вроде, 32 человека, а ходит только четверо, считая меня. Остальные, вроде как, работают. Учитывая, что я, как и Настя, тоже работаю, что учиться мне особо не мешает, работают они, наверное, в каких-то очень крутых местах. Ну, или в Мак-Доналдсе сутками, как один из одноклассников, встреченный мной на первой (и пока, надеюсь, последней для него) лекции. Настя же работает в МЧС, что вызывает беспредельное уважение окружающих, и я ― не исключение. Однако же, вполне себе пары посещает. Ее я просила сказать всем преподавателям, что у меня аврал на работе, она же первая и обалдела, увидев меня.

Английский нам преподавала достаточно маразматического вида бабуля, стараниями которой класс был поделен на две неравные части: в первой были Настя, Ксюша и Аня, которые сейчас бабуле сдавали азбуку, а во второй я, усердно пересказывавшая ей тексты на английском. Конкретно на данный момент в аудитории она отсутствовала, посему я взяла у нее со стола учебник, по которому всю эту тьму египетскую читала, уселась за заднюю парту и прикинула, что я буду ей говорить, когда она меня увидит. В класс она зашла за минуту до звонка (выяснилось, что покинула она его через десять минут после начала лекции), отметила меня в присутствующих, поставила пять за работу на уроке и отпустила нас восвояси. До самого школьного забора мы прошли в тупом молчании, только потом заржав так, что на нас начали оглядываться. Да, интересный меня ожидает год… Первая четверть алгебры для меня пролетела незаметно, вторая около доски,

третья в уговорах отпустить нас (или хотя бы не трогать), четвертая ― носом в парту. Вечер пятницы очень расхолаживающе действовал на мое стремление к познанию чего-то нового, а уж когда выяснилось, что последняя пара ― ОБЖ у не менее маразматической бабушенции… Насть, ты ж очаровала бабку на прошлой паре? — тоскливо вздохнула я, — Может, отпросишь нас с этой?

Не, лучше ты, — скривилась девушка, — трепать языком ― твое дело. Мое ― по пожарам шариться. Ну окей, — польщенная, фыркнула я, — тогда просто подтвердишь все мои слова, договорились? Надеюсь, про покушение на правительство там не будет, — вздохнула Настя, — дерзай.

С алгебры нас отпустили еще до звонка. Вообще, математик, крайне инфантильный дядька, наш классный руководитель, часто отпускал нас пораньше. Ему, по большему счету, вообще до фонаря все было. Поэтому в класс ОБЖ и биологии мы вошли со звонком на перемену, учительница как раз поднималась со стула с явным намерением покинуть осточертевшую за день аудиторию.

Здра-а-австуйте, — вихрем пронеслась я ей навстречу. Бабушка аж назад подалась и, подсеченная стулом под коленками, рухнула на него, — А мы из одиннадцатого З, помните нас?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});