Она не принцесса - Лаура Гурк

– Ладно, пойдем, – услышала Лючия свой голос, прежде чем к ней вернулся здравый смысл. – Но держись ближе ко мне, – добавила она, показывая рукой, что сестра должна первой взобраться по лесенке. – Не хватает еще, чтобы ты потерялась.

– Вот увидишь, я буду твоей тенью, – пообещала Элена и замолчала, оказавшись сидящей верхом на стене. – А как я слезу?

– Посиди минутку.

Лючия передвинула лестницу в сторону на несколько дюймов, взобралась наверх и подобрала юбки выше колен, как это пришлось сделать и Элене. Затем она подняла лестницу и перекинула ее на другую сторону. Спустившись на дорожку, она сделала знак Элене последовать за ней, а сама сняла бархатный халат, под которым оказался наряд крестьянской девушки.

– Прежде всего, нам надо достать тебе костюм, – сказала она, расплетая длинную черную косу: волосы свободно упали на ее спину.

– И маску, – добавила она, доставая из кармана черную атласную маску.

Надев ее на глаза, она завязала тесемки, обернула голову красной косынкой и направилась к выходу из аллеи.

– Подожди здесь.

Имея при себе тайно накопленные деньги, Лючия смогла купить для Элены костюм и маску, похожие на ее собственные, у одного из многочисленных уличных торговцев, которые продавали такие вещи, рассчитывая на тех, кто не успел подготовиться к карнавалу. Верная своему слову, Элена не отставала от нее ни на шаг. Они вышли из аллеи и начали пробираться через шумные улицы Болгери.

Карнавал всегда поражал своей красочностью. Балконы и окна были увешаны яркими драпировками, кареты и повозки заполняли арлекины, домино, шуты, шумные толпы двигались по улицам; воздух был наполнен музыкой, фейерверками и конфетти. Лючия с Эленой несколько часов смотрели представления мимов, акробатов, бродячих певцов и жонглеров. Уличные торговцы пытались соблазнить их азартными играми, но Лючия отказывалась, улыбаясь. Не такой уж глупой она была, чтобы рисковать своими немногими монетами в игре, в которой, она хорошо это знала, не могла выиграть.

Элена большей частью молчала, но когда она с изумлением смотрела на происходившее вокруг них, восторженная улыбка на ее лице говорила о многом. Ее радость от ощущения свободы, хотя бы на одну ночь, была так очевидна и искренна, что Лючия не жалела, что взяла молодую девушку с собой. Когда Элена вернется в свою дворцовую тюрьму, у нее сохранится воспоминание, которое всегда будет вызывать у нее улыбку.

Когда они задержались в центре площади, чтобы посмотреть представление комедии дель арте, Лючия заметила, как рядом с ними затормозила повозка, запряженная волами. В ней сидели два молодых человека, одетых неаполитанскими сборщиками урожая. Когда повозка остановилась, молодые люди замахали руками и что-то крикнули, чтобы привлечь их внимание.

– Посмотри, Элена, у нас появились поклонники.

Сестра проследила за ее взглядом, смущенно улыбнулась мужчинам и снова отвернулась.

– Как дерзко они разглядывают нас.

– Они высокие и сильные, – одобрительно заметила Лючия. – Жаль, мы не видим их лиц под этими масками и не знаем, красивы ли они. Ну ладно. – Лючия улыбнулась мужчинам и послала им кокетливый воздушный поцелуй.

Более высокий из них жестом показал, чтобы она сняла маску и косынку. Продолжая улыбаться, она отрицательно покачала головой, глядя, как он прижал руку к сердцу, словно был в отчаянии. Засмеявшись, она на прощание махнула им рукой и повернулась к Элене:

– Пойдем, я хочу кофе.

Элена последовала за Лючией, которая пробиралась сквозь толпу, заполнившую площадь, направляясь к кофейням и булочным, находившимся на противоположной стороне. Им повезло, они заняли столик в кофейне под открытым небом и заказали кофе. В ожидании, пока им принесут кофе, Лючия достала из кармана табак и бумагу и начала скручивать сигарету с легкостью, говорившей о немалом опыте.

Элена с изумлением смотрела на нее.

– Ты хочешь закурить?

– Да не смотри ты с таким ужасом, – ответила Лючия, которую позабавила ее реакция. – По крайней мере это не гашиш. Хочешь одну?

– Женщинам не положено курить.

Лючия потянулась к свече, стоявшей на их столе.

– Вот именно, – сказала она, зажигая сигарету, затем откинулась на спинку стула и с улыбкой посмотрела на потрясенную Элену.

Внешне они были похожи, у обеих были черные глаза и темные вьющиеся волосы, как и у их отца, но на этом сходство заканчивалось. Элена была хрупкой, с мягким характером и болезненным идеализмом, чего никогда не было в Лючии. Возможно, поэтому она и полюбила эту девушку за три месяца, которые прожила здесь. Несмотря на то, что Элена принимала участие во всех дворцовых церемониях, а Лючию скрывали совсем в другой части дворца, им удавалось встречаться. Одинокие и лишенные общества, она стали тайными подругами.

– Знаешь, я не думала, что полюблю тебя, – вырвалось у Лючии, когда она выпустила вверх струйку табачного дыма.

– В самом деле?

– Да, я приехала уже готовая тебя возненавидеть.

К ее удивлению, Элена рассмеялась.

– Я тоже не хотела любить тебя, – призналась она. – Когда мы встретились и ты оказалась незаконнорожденным ребенком папы, я тебя возненавидела. Я не знала, что у него есть еще одна дочь, кроме меня.

Лючия усмехнулась:

– Ничего удивительного. Никому обо мне не известно.

– Но мне стало так весело после твоего приезда! Слушать твои рассказы, узнавать обо всех необычайных поступках, которые ты совершила, а я бы никогда не посмела...

– Слушать, как рассказывают о жизни другие, Элена, – в этом нет ничего хорошего, – перебила Лючия. – Жизнь так богата и приятна! И очень коротка. Надо участвовать в празднике жизни самой, а не смотреть на него с дворцового балкона.

Элена с сомнением нахмурилась и протянула руку к сигарете:

– Дай мне попробовать.

– Если ты никогда раньше не курила, тебе не понравится, – сказала Лючия, протягивая ей сигарету. – Вдохни только чуть-чуть, – предупредила она, но было уже поздно.

Закашлявшись, Элена отмахнулась от дыма и поспешно вернула сигарету.

– Это, – сказала она с содроганием, – тот самый опыт, без которого я предпочитаю обойтись. Просто ужасно.

– В некоторой степени, – согласилась Лючия.

– Зачем ты это делаешь?

– Полагаю, потому что мне этого не позволяют.

– А что еще ты совершала из того, что тебе запрещено?

– Почти все, – призналась она, не зная, стоит этим гордиться или нет.

– Разве твоя мать не возражает?

– Мама? – Лючия улыбнулась, вспоминая, как Франческа посещала ее в пансионе.

Ее мать обладала невероятным обаянием, никого не оставлявшим равнодушным. Лючия и сама поддавалась ему. Она обожала мать. – Трудно понять, что на самом деле думает мама.