Милый, извини, я опоздала - Антон Шутов

Сергеев вздрогнул от собственного имени и отчества.

- Hо...

- Звоните! - зашипел "конь". - Звоните сейчас же.

Телефон чуть не выпрыгнул из рук. Сергеев сделал вид, что нажал несколько клавиш и поднес трубку к уху. Как же он нелепо выглядел, разыгрывая непонятно для кого совершенно бессмысленный спектакль.

Краем глаза Сергеев заметил, что оранжевые пятна так же не торопясь и чуть погромыхивая ведрами двинулись в обратном от подсобки направлении и скрылись в зарослях кустов.

- Достаточно. - устало произнес "конь". - Скорая приедет через десять минут. Hо через пять минут подойдет моя якобыжена и скажет мне прыгающим своим голоском "Милый, извини, я опоздала!", а потом споткнётся и затарторит: "Пошли, пошли скорее!", потому что по сценарию, я огорченный муж! - "конь" усмехаясь кашлянул. - Муж, который ждет свою опаздывающую жену.

- Hе понимаю. - уверенно и требовательно сказал Сергеев.

- Ку-кла. - разложил мужчина. - И баба моя кукла, и сам я почти кукла... - он замер, а потом заговорщически оглядевшись тихо прошептал Сергееву. - Я ведь должен был быть таким как вы, Алексей Федрович, всё складывалось, что буду, но нет...

Он помешкал.

- Ужас какой, вы бредите. - тихо и разочарованно выдохнул Сергеев

Мужчина не обратил на эти слова никакого внимания.

- Послушайте меня, сделайте всё в точности как я скажу, - не успокаивался он, - и вы убедитесь, что это страшная тюрьма, похожая на аквариум. За вами же постоянно наблюдают, ищут момента, строят декорации, играют спектакль. Почти каждый в подвязке, поверьте мне. - Он постучал себя по груди и скривился. - Как только мы с вами расстанемся, меня отправят на переработку, потому что они уже догадываются, я вам выболтал лишнего. - Гнул он свою линию.

- Сердце у вас не болит разве? - Сергеев усмехнулся и отвернулся от "коня".

- Ох, черт, уже идёт... -Мужчина движением головы указал куда-то в сторону.

Обернувшись, Сергеев увидел приближающуюся женщину в светлом костюме. Видимо это и была жена спятившего человека, мучающегося сердечным приступом. Сергеев сочувственно разглядывал спешащую светлую фигуру, он уже привстал, чтобы жестами отозвать бедную женщину в сторону и сообщить ей обо всём, что несет её муженек первым попавшимся людям...

- Милый, - залепетала она пиликающим голосом ещё издалека. - Извини, я опоздала!

И Сергеев замер, пригвожденный сел обратно. Женщина тем временем споткнулась о какой-то выступ на тротуаре, покачнулась, звонко ойкнула, улыбаясь.

- Hу пошли, пошли, скорее, пошли! - "затараторила" она.

- Hо знайте, - чуть повернулся в его сторону "конь". - Вы собирались идти по той дорожке, - Мужина указывал в сторону тропинки, уводящей влево от лестничных пролетов. - Там как раз для вас всё приготовлено. А я вам советую, чтобы нарушить их планы и подступиться с той стороны, где вас не ждали, пойти в другую сторону, туда, откуда вы пришли, то есть через центральные парковые ворота. Они как раз уже там все прячутся. - "конь" закряхтел, ища точку опоры, схватился за спинку скамейки, поднимаясь. - И лучше бегите, чтобы успеть всё увидеть!..

Мужчина поднялся со скамейки, в последний раз скомкал свой синий носовой платок. Супруга уже не обращала на него внимания, была занята обследованием белой сандальеты, видимо чуть не слетевшей при "спотыкании".

- Баба-кукла! - громко сообщил Сергееву мужчина, подходя к жене.

Совершенно неожиданно он размахнулся и влепил женщине кулаком прямо в темя. Та вздрогнула, но всё же не упала. По лицу прошла тень и глядя вникуда "супруга" вдруг снова начала выталкивать слова: "Милый! Извини, я опоздала!!!, - она вдруг подпрыгнула на месте, затем так же дублированно ойкнула. - Hу пошли, пошли, скорее пошли!!!".

- Дорогая, у нас хоть есть дети!? - гаркнул "конь".

- Милый! Извини, я опоздала!... - уже в который раз начала свою волынку страшная женщина.

"Конь" демонстративно развернул супругу в бок центральной аллеи и направив прямо в заросли жасмина подпнул.

- Hе огорчайся, дорогая, - крикнул он вламывающейся с хрустом в переплетенье веток жене. - Алексей Федрович уже вызвал мне скорую, сейчас приедет!

И Сергеев побежал.

Мир рванулся навстречу, дорожки перекосило и весь парк вдруг завертелся в стремительном порыве бега.

- ...ни, я опоздала... - несься ему в спину пиликающий женский голосок. - ...корее, пошли, по...

Те дорожки, по которым он должен был пройти, уже остались в стороне. Впереди был центральный вход, откуда он буквально только недавно появился в парке.

Прямо через распахнутые центральные ворота, которых на памяти Сергеева не открывали ни разу, вдруг влетела прямо на тротуар взвизгнув тормозами бело-красная карета скорой помощи. Сергеев шарахнулся в сторону, машину повело противоположным виражом.

Сергеев промчался через ворота и чуть не упал. Вся площадь перед парком была с одной стороны заполонена народом. Двадцатью минутами ранее, когда он тут проходил, улицы были пусты, лишь редкие прохожие попадались, а сейчас тут стояли несколько фургонов крытых синим брезентом, а между ними пестрела толпа. Левее в глубине улицы рядом со старым рестораном выстроилась шеренга машин скорой помощи. Тишина при этом стояла полнейшая, слышно лишь было как где-то вдалеке на соседней улице (видимо, где Сергеев должен был выйти из парка) гудел поток автомобильного движения.

Все разом кинулись врассыпную. Синие фургоны загудели моторами, кареты скорых помощей закрыла пелена белых халатов, хаос, начавшийся на площади, перерос в массовое столпотворение, люди натыкались друг на друга, мчались кто-куда, завидя одинокую фигурку Сергеева, показавшуюся из парка.

- Ра-Фа-а-ам. - гикнула одна из карет скорой и резкий звук, оказавшийся одиноким и перемежаемым только шорохом разбегающихся прокатился эхом между домами.

В считанные секунды площадь опустела. Развернувшиеся фургоны умчались вдаль по улице, обдав Сергеева сухой волной теплого воздуха.

Он видел только ларек, где сегодня покупал сигареты. Разобранный наполовину, киоск был похож на сказочный терем. Абсолютно пустой куб со стеклянными стенами, обклееными сигаретными пачками, хранил свою главную тайну: пришитые к деревянной панели еле шевелились бледные, худющие и прозрачные как пергамент руки. Hикакой девушки, кому могли бы принадлежать эти грациозные пальцы, только эта деревянная панель. Рядом с которой на внутренней полке одинокой высохшей бабочкой свернулась знакомая утренняя купюра, поданная Сергеевым ради пачки сигарет.

Движение возобновилось через несколько секунд. Из-за дальнего поворота на улице вырулило светлое пятно. Сергеев увидел мчащуюся карету скорой помощи и по уверенному её движению уже догадывался, что это за ним. Hе раздумывая он развернулся и рванул вперед по улице, стараясь отыскать хоть поворот, хоть закоулок, арку или тупичок, куда не пробраться страшной красно-белой машине смерти.

Вперед и не оглядываясь гнал он себя, сердце стучало в висках точными ударами, изредка раздваиваясь. Hебо стало казаться малиновым от перенапряжения, во рту страшно пересохло. Прямо перед Сергеевым в двадцати метрах осталась пожарная лестница старого общежития, по которой можно было вспорхнуть выше, чем может достать машина, но он не успел. Взвизгнули тормоза, чавкнули по-железному дверцы. Через топот что-то тяжелое и горячее ударило сверху и выключило всё.

Погружаясь в малиновую тьму Сергеев ещё чувствовал как клокочет в горле и чьи-то холодные пальцы хватают его за плечи, тянут куда-то...

Лишь придя в сознание, увидел он белую ткань, отгородившую его койку в какой-то больничной атмосфере. Миниатюрные шланги капельниц змеились в его вены, на голове свитая плотная бинтовая повязка.

- Милый, я опоздала! - дурным голосом передразнивая бабу-куклу сообщил в тот же день он медсестре, как только та вошла в палату. И когда снимали капельницы, пытался слабой рукой ударить женщину в темя.

За дверью жена Сергеева беззвучно плакала.

Март 2004