Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сколько он ни упрашивал, ни настаивал, она оставалась непреклонной. Когда они были у его подъезда, она изложила ему свои условия.
– Я согласна, – сказала она, – не оставлять у вас этой вещи, если вы сегодня будете исполнять все мои желания.
Это показалось ему настолько забавным, что он согласился.
Она спросила:
– Что вы делаете обычно в этот час?
Поколебавшись, он сказал:
– Прогуливаюсь.
Тогда решительным тоном она приказала:
– В Лес!
– И они поехали.
Она потребовала, чтобы он называл ей по именам всех известных, в особенности же – доступных женщин, со всеми интимными деталями их жизни, привычек, обстановки и пороков.
Вечерело.
– Что вы обычно делаете в это время? – спросила она.
Он ответил смеясь:
– Пью абсент.
И она с полной серьезностью сказала:
– В таком случае поедемте пить абсент.
Они вошли в одно из известных кафе на больших бульварах, где он часто бывал и где встретил нескольких собратьев по перу. Он всех их представил ей. Она была без ума от радости. И в ее голове беспрестанно раздавалось: «Наконец-то, наконец!»
Время бежало; она спросила:
– В этом часу вы, вероятно, обедаете?
Он отвечал:
– Да, сударыня.
– В таком случае пойдемте обедать, сударь.
Выходя из ресторана Биньон, она сказала:
– Что вы делаете по вечерам?
Он пристально взглянул на нее.
– Смотря по обстоятельствам; иногда я отправляюсь в театр.
– Отлично, сударь, поедемте в театр.
Они пошли в Водевиль, где благодаря ему им предложили бесплатные места, и – о верх славы! – весь зал видел ее рядом с ним, в креслах балкона.
Когда представление кончилось, он галантно поцеловал ей руку:
– Мне остается поблагодарить вас, сударыня, за восхитительный день…
Она прервала его:
– А что вы обычно делаете ночью?
– Но… но… я возвращаюсь домой.
Она нервно засмеялась.
– Ну что ж, сударь, поедемте к вам домой.
И больше они не разговаривали. Порою она дрожала с головы до ног, желая и бежать и остаться, но все же твердо решив в глубине души идти до конца.
На лестнице она цеплялась за перила, так сильно возрастало ее волнение, а он шел вперед, отдуваясь, с восковой спичкой в руке.
Очутившись в комнате, она быстро разделась, скользнула в постель, не говоря ни слова, и ждала, прижавшись к стене.
Но она была неопытна, как только возможно для законной жены провинциального нотариуса, а он был требовательнее трехбунчужного паши. Они не поняли друг друга, совершенно не поняли.
И он уснул. Ночь проходила, и тишину ее нарушало лишь тиканье стенных часов; неподвижно лежа, она думала о своих супружеских ночах и с отчаянием смотрела на этого, спавшего рядом с нею на спине, под желтым светом китайского фонарика, маленького, шарообразного человечка, чей круглый живот выпячивался из-под простыни, словно надутый газом баллон. Он храпел, как органная труба, с протяжным фырканьем и смешным клокотанием в горле. Два десятка волос, утомленные за день своим приглаженным положением на голом черепе, который они должны были прикрывать, воспользовались теперь его сном и топорщились во все стороны. Струйка слюны стекала из угла его полуоткрытого рта.
Наконец сквозь опущенные занавески чуть проглянул рассвет. Она встала, бесшумно оделась и уже приоткрыла было дверь, но скрипнула задвижкой, и он проснулся, протирая глаза.
Несколько секунд он не мог прийти в себя; затем, припомнив все случившееся, спросил:
– Как, вы уходите?
Она стояла смущенная и прошептала:
– Да, уже утро.
Он сел на постели.
– Послушайте, – сказал он, – я тоже хочу вас кое о чем спросить.
Она молчала, и он продолжал:
– Вы крайне удивили меня вчера. Будьте откровенны, признайтесь, зачем вы все это проделали? Я ничего не понимаю.
Она тихонько подошла к нему, краснея, как молоденькая девушка.
– Я хотела узнать… порок… ну, и… ну, и это совсем не забавно!
Она выбежала из комнаты, спустилась с лестницы и бросилась на улицу.
Целая армия метельщиков подметала тротуары и мостовые, сбрасывая с них весь сор в сточные канавы. Одинаковым размеренным движением, напоминавшим движение косцов в поле, они гнали сор и грязь полукругом перед собою. Проходя улицу за улицей, она видела вновь и вновь, как они движутся тем же автоматическим движением, словно паяцы, заведенные одною пружиной.
Ей показалось, что и в ее душе сейчас вымели нечто, сбросили в сточную канаву, в канализационную трубу все ее экзальтированные мечты.
Она вернулась домой, запыхавшись, иззябнув и не ощущая в сознании ничего, кроме этого движения щеток, подметающих Париж по утрам.
И как только она очутилась в комнате, она зарыдала.
- Неосторожность - Ги Мопассан - Классическая проза
- Сэр Гибби - Джордж Макдональд - Классическая проза
- Монт-Ориоль - Ги Мопассан - Классическая проза
- История служанки с фермы - Ги Мопассан - Классическая проза
- Взгляды полковника - Ги Мопассан - Классическая проза
- Сочельник - Ги Мопассан - Классическая проза
- Плетельщица стульев - Ги Мопассан - Классическая проза
- Признание - Ги Мопассан - Классическая проза
- Пышка - Ги Мопассан - Классическая проза
- Поездка за город - Ги Мопассан - Классическая проза