Операция «Страх» - Барри Лонгиер

— В чем дело, Миклинн?

— Контракт, — усмехнулся тот. — Покажите копию.

— Вы наемный служащий, Миклинн. Совет планеты Арапет, представленный здесь послом Луа, заключает контракт с корпусом космопроходцев, а не с вами лично.

Миклинн и не подумал убрать руку.

— Спасибо Луа и вашим космическим асам, отсиживающим себе задницы в конторских креслах. Прошло немало времени с тех пор как я видел подобный контракт воочию.

Он щелкнул пальцами, и Саварат подчинился — порылся в бумагах, нашел копию и подал Миклинну, который так и впился в нее. Я счел момент подходящим, чтоб обратиться к начальнику академии:

— Прошу прощения, сэр…

— Что еще? — Саварат опять побагровел. — Извините, Дин. Чего вы хотите?

— Сэр, — я судорожно сглотнул, — зачем вы меня вызвали?

Начальник резко откинулся в кресле.

— Инопланетные психологи у нас наперечет… а Миклинну нужен такой специалист для экспедиции на Д’Маан. Если вы с ним хоть как-нибудь поладите, — он подавил смешок, — академия согласна выпустить вас досрочно.

Я вновь обратил свой взор к Миклинну. Гора мяса как раз добралась до страницы контракта, привлекшей ее особое внимание. Взгляд в сторону Луа, в сторону Саварата — и Миклинн спросил:

— Почему углубленные исследования не поручены тем, кто их начинал?

— Соблаговолите вспомнить, Миклинн, — прокудахтал посол Луа, — что именно так наши с вами разногласия вспыхнули и в прошлый раз. В данном случае я настаиваю, что как только вы разберетесь в трудностях, возникших на Д’Маане, вы немедленно уйдете в отставку.

Миклинн почесал в затылке.

— Саварат, вы же понимаете, что никто ни в чем не разберется лучше, чем те, кто уже был там. Отдает ли корпус себе отчет в том, что затевает?

— Корпус не несет ответственности за повторную экспедицию на Д’Маан. Всю полноту ответственности взял на себя Совет планеты Арапет.

Миклинн просто покатился со смеху.

— Эта банда волосатиков?! — Тяжко вздохнув, он покачал головой и все-таки решил вновь обратиться к Саварату. — Вы же знаете не хуже меня, что повторное обследование таких враждебных камушков вдесятеро труднее и опаснее первоначальной высадки…

Саварат побарабанил пальцами по столу.

— Как бы то ни было, дело решенное.

Миклинн передернул плечами, быстро пробежал глазами остальные страницы контракта, швырнул копию на начальственный стол. Встал, ухватил меня за плечо и тоже поднял на ноги.

— Пошли, школяр. Тут обойдутся без нас с тобой, а нам, пожалуй, пора получше узнать друг друга…

Я поднимаю взгляд от поверхности пруда. Небо серое, пожар над головой погас. Руки по-прежнему в крови. Скелет Аранго, одетый в форму, оживает, поднимается на ноги, подходит, погромыхивая, к пруду и встает рядом со мной. Из левой глазницы выползает червяк и соскальзывает по форменному костюму в пруд — беззвучно, даже рябь по воде не пробежала. «Это нереально, нереально!..» — мой вопль отражается эхом от холмов на той стороне.

Скелет рядом со мной кивает в знак согласия: «Конечно, нереально…»

Отворачиваюсь от пруда и кричу останкам Паркса, раскиданным поодаль: «Паркс! Скажи то же самое!»

Никакой реакции. Стало быть, Паркс…

Снова вглядываюсь в воду…

Следуя за тушей Миклинна по коридорам административного здания, я был готов отказаться от назначения. Об экспедиции на Д’Маан я не знал ровным счетом ничего, кроме того, что во главе ее поставили Миклинна. И этого для меня было вполне достаточно.

Когда мы выбрались на воздух, от окружающих внутренний дворик искристо-белых колонн отделилась долговязая фигура и, сделав два-три шага, застыла перед Миклинном. На фигуре была форма со штабными нашивками. Миклинн, отбросив огрызок сигары, ткнул в меня пальцем.

— Паркс, корпус сплавил нам этого школяра на вакантное место психолога.

Долговязый улыбнулся — улыбка у него была добрая, но какая-то невеселая.

— Как вас зовут?

— Дин.

Миклинн резко повернулся ко мне.

— Теперь изволь ответить на мой вопрос!

— Какой еще… — нахмурился я.

— Ты педик или святоша?

Кровь бросилась мне в лицо.

— Какое ваше собачье дело!..

Миклинн упер указательный палец мне в грудь.

— Мне до всего есть дело, школяр. Или ответишь, или проваливай.

— Черт побери, Миклинн, я уйду или останусь, когда сам того захочу!

Он уставился на меня крошечными глазками, затем решил:

— Убирайся на все четыре стороны, школяр. Обойдусь без тебя.

Я выпятил челюсть.

— Вы тут не главнокомандующий. Захочется уйти — уйду. Пока что предпочитаю остаться.

Палец вновь уперся мне в грудь.

— Сматывайся, школяр, пока я не вышел из себя!

— И не подумаю, жирный боров!..

Наверное, безумие у меня в крови: я размахнулся и погрузил кулак в его огромный живот. Кулак ушел вглубь сантиметров на шесть, затем уперся в неподатливую стену мускулов. По-моему, Миклинн и бровью не повел, а просто, даже не поднимая руки, впечатал ее мне под дых. Когда у меня в голове чуть прояснилось, оказалось, что я лежу распластанный, судорожно сжимая горящие внутренности.

Глянув на Паркса, Миклинн сообщил:

— Я наконец нашел Аранго. Надо его вызволить.

— Где он? В тюрьме??

— Где же еще!

Он собрался уходить, однако Паркс успел показать на меня и спросить:

— А с этим что делать?

Миклинн притормозил, полуобернулся, потер подбородок и бросил через плечо, уходя:

— Внеси его в списки, Паркс. Клоун, предрасположенный к самоубийству, нам всегда пригодится.

Вижу, вижу! Вижу его, и вижу его страх. Да, Миклинн тоже способен испытывать страх. Ребенок из бедной семьи, отец — безработный, мать пьет горькую, брата посадили. Все они неудачники. Вот чего страшится Миклинн — потерпеть неудачу. Он пронес этот страх через колонию для малолетних — там были ребята старше и сильнее его, а он все равно побеждал их. Принимать вызов судьбы, ставить перед собой все более сложные задачи, неустанно доказывать, что он не неудачник, — и всегда побеждать. Он никогда не проигрывал, и тем не менее его гложет навязчивый страх проиграть. Видит ли он самого себя столь же ясно, как я вижу его? Слезы текут у него по лицу, он простирает ко мне руки: «Прекрати это! Прекрати!..»

Отвожу взгляд от пруда и от пламени в небе. Паркс — живая душа, распростертая на пористой почве. Решение посвятить себя Богу, посвящение в сан, назначение капелланом в космический корпус — и затем он отверг все это. Комплекс вины. Смилуйся, комплекс вины! Паркс верит, что происходящее сейчас — его кара. Заслуженное наказание. И комплекс переходит в страх — что если, отказавшись от Бога, он был не прав? Как ни съеживаюсь, все равно чувствую дыхание жара с небес. «Паркс! Паркс!..»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});