Боб и Боб стартуют в историю - Олег Дивов

От холодильника отказались, поскольку он статичен. Нет, машина времени должна быть именно машиной — на гусеничном ходу вроде танка, чтобы свободно перемещаться по любой местности… И только при обсуждении эпизода, когда фермер принимает машину за инопланетный корабль, пришло озарение. Снизошло.

У летающих тарелок в старых комиксах дверь непременно откидывалась вверх. Точно как у «ДеЛориана» — DMC-12, спортивного купе, вышедшего из-под пера великого дизайнера Джорджетто Джуджаро. Плоские панели из нержавейки, стремительный облик: готовая машина времени.

Именно такую мог сделать в гараже Док Браун — не построить с нуля, а дооборудовать. Фантастический элемент фильма сразу приобрел достоверность. Еще поспорить можно, что американцу роднее и понятнее — холодильник или автомобиль…

«— Док, но это же „ДеЛориан“!

— Ну да! Если делать машину времени, то почему она не может выглядеть стильно?!»

В этой паре реплик из фильма столько подтекста — хватит на отдельную статью. Действительно, чего-чего, а стиля DMC-12 было не занимать. Джуджаро по определению не мог нарисовать плохо машину с клиновидным силуэтом. Но заказывал дизайн этого чуда техники и воплощал его в металле другой монстр автопрома, Джон ДеЛориан, как раз вступивший в полосу невезения. Аппарат, задуманный потенциально культовым (быстрее, красивее и дешевле «Шевроле-Корвет»!), пришлось выбросить на рынок в неприлично сыром виде. Поначалу вокруг «ДеЛориана» стоял большой ажиотаж, и продавался он блистательно, но очень скоро так же блистательно провалился. Ибо, говоря попросту, смотрелся на все деньги, а ездил на копейку. Большие скорости были ему вообще противопоказаны — купе опасно «плавало» по дороге. Неудача с «ДеЛорианом» по—хоронила карьеру знаменитого конструктора, но по иронии судьбы машина, названная его именем, все-таки стала культовым автомобилем. Это сделали — небрежно, мимоходом — Земекис и Гейл.

Увы, помимо неземной красоты, в DMC-12 было мало хорошего, и Фокс вскоре проклял тот день, когда сел за баранку этого пылесоса. Актер разбил костяшки пальцев, орудуя рычагом КПП — на нечетных передачах тот почти упирался в консоль. У роскошных дверей типа «крыло чайки» оказался неожиданно большой вылет — при парковке в узких местах сквозь обычную дверь еще можно протиснуться стоймя, а из этой приходилось выползать на карачках. Механизм открывания быстро разболтался, и Фокс начал колотиться о дверь головой — когда видите такое в фильме, это не режиссерская задумка, а случайно подсмотренный «гэг»… Но зато недоделанное и уже снятое с производства авто прекрасно выглядело.

Художник Эндрю Проберт набил руку на НФ-тематике, и его эскизы машины времени вышли слишком законченными, чересчур технологичными для аппарата, созданного в гараже. «ДеЛориан» и так был весьма «техногенной» штукой, а тут превратился в натуральный звездолет. Нет-нет, машина безумного ученого должна казаться грубой и даже опасной. Позвали на подмогу Рона Кобба, работавшего над «Конаном» и практиковавшего «брутальный дизайн». Внутреннее оборудование машины, в основном авиационное, натащили с распродаж и даже свалок. На внешний обвес пошли самые безумные вещи, вплоть до колесного колпака в роли крышки реактора и кофеварки в роли конвертера «Mr.Fusion».

Характерные радиаторы на корме «ДеЛориана» выросли не сразу. Сперва пришла идея: проезжая сквозь время, машина должна сильно нагреваться, а затем резко охлаждаться. Боб и Боб задумались над вопросами теплообмена. Вспомнили, что у машины внутри вообще-то ядерный реактор! Так появился радиатор, сперва один, по центру. Его решили «уравновесить», и их стало два.

Получился стильный и законченный образ. Недаром в 1985 году Джон ДеЛориан, посмотрев фильм, пришлет художникам восторженное письмо, где между прочим напишет: я скоро заново собираю дизайн-бюро, и вас, господа, там ждут в любое время…{4}

Спецэффектами занималась «Industrial Light & Magic», но все, что можно, делали прямо на площадке, дедовскими методами — берегли деньги. Обмерзание машины имитировали азотной заморозкой и бутафорским снегом, а огненные дорожки проливали горючим и поджигали. Собственно спецэффектов в фильме очень мало.

Темпоральный переход при взгляде изнутри машины никак не стали оформлять, поскольку «картина про людей, а не про путешествия во времени». Бац — и готово (сравните с непомерно затянутой сценой в нашей «Гостье из будущего»). Переход при «взгляде со стороны» обдумывали долго. Была мысль, что машина сначала должна растягиваться, как резиновая, а потом схлопываться. Но в итоге решили не мудрить — нерезиновый бюджет уже трещал.

По той же причине отказались от занятной придумки — для возвращения Марти домой «запитать» машину от испытательного ядерного взрыва на полигоне в Неваде. Посчитали и прослезились: хороший взрыв стоил бы миллион долларов. Кстати, об атомной бомбе — вам интересно, почему Док Браун фамильярно обращается с плутонием и может построить «на коленке» ядерный котел? Док работал в Манхэттенском проекте. Эта сценарная задумка в фильме не отражена.

Но ведь как-то надо подать на поточный конденсатор 1,21 гигаватта? И тут на Дока и Марти снисходит то же озарение, что на Боба и Боба — молния! Идея с молнией оказалась не только дешевле, но и более продуктивной: действие теперь не выходило за пределы Хилл Вэлли, а городские часы стали символом, подчеркивающим концепцию странствий во времени.

Машина диктовала режиссеру и сценаристу условия. Но она же подталкивала их к находкам, определившим сюжет всей трилогии.

Большая музыка

С композитором Аланом Сильвестри режиссер сотрудничал давно. В этот раз Земекис поставил задачу кратко: «У нас не будет каких-то больших сцен. Поэтому сделай мне Большую Музыку! Раздвинь с ее помощью рамки фильма». В предыдущей их работе, «Романе с камнем», на экране красовались джунгли и водопады. А тут… Ни масштабных сцен, ни величественных панорам, все камерно и простенько. «У нас был приземленный сюжет, и мы компенсировали его пышной, роскошной музыкой», — вспоминал Сильвестри. Окончательное решение писать музыку «под классику» приняли на площадке во время съемок школьного бала. Земекис, как обычно, делал пять дел одновременно. «Большое! Давай все большое!» — крикнул он и убежал «снимать свое кино». Сильвестри, недолго думая, позвал 98 музыкантов. Большего оркестра на студии Universal до того дня не собирали.

Две песни для фильма написал Хьюи Льюис, и заглавную, «The Power of Love», по сей день крутят на радио. Под нее Марти МакФлай едет на скейте в школу; вступление к этой песне исполняет на прослушивании любительская рок-группа Марти «The Pinheads». Но глава отборочной комиссии почти сразу кричит в мегафон: «Довольно! Хватит! Простите, ребята, но вы всего лишь слишком громкие». Играет главу комиссии… Хьюи Льюис! «Мне сказали надеть коричневый пиджак и вести себя как идиот… Я и сценарий-то толком не читал!»

Рабочий момент съемок. Льюис (коричневый пиджак в клеточку, очки, дурацкая прическа): «Если это покажут по MTV, мне конец!»

Он же после, едва сдерживая смех: «Это мой актерский дебют, и я отношусь к нему очень серьезно!»

В отличие от Льюиса актер Фокс относился к своей работе предельно серьезно и трудился на износ. В том числе — когда пришлось взять гитару.

Фокс с 14 лет играл в тинейджерских группах: «Я не был особенно талантлив, но уж „Johnny B. Goode“ исполнить мог!» В фильме его имитация игры совершенно аутентична, нота в ноту. Постановка и съемка номера с гитарным соло и сопутствующей лихой пляской заняли две недели. «Мы вставили в это соло все, что можно, от разных великих гитаристов. Тут и Пит Тауншенд, и Эрик Клэптон, и Джимми Хендрикс, но больше всего, естественно, от Чака Берри». Увязать воедино все элементы Фоксу помогал хореограф, и в итоге то, что Марти вытворяет с инструментом, выглядит как готовый видеоклип с богатым подтекстом. Тут и реальная игра, и пародия, и дань уважения мастерам гитарной музыки.

Думается, город Хилл Вэлли запомнил шоу надолго.

Маленький город

Марти стартует с автостоянки торгового центра «Две сосны», а возвращается к моллу «Одинокая сосна», потому что одно дерево в прошлом сломал. Этим, по счастью, ограничивается его вклад в топонимику Хилл Вэлли.

Снять реальный город не удалось. Одно дело автостоянка у молла: шесть рабочих ночей — и дело в шляпе. Школу, настоящую, арендовали на каникулы. Но для создания центра Хилл Вэлли 55-го года требовалось слишком многое переделать — например, сильно расширить тротуары. Центр города построили на площадке студии Universal и намеренно сделали чуть архаичнее, чем надо. Ведь «атмосфера города» складывается из элементов разных лет, и достоверный 55-й — это, по сути, подштукатуренный 45-й.

Двигались вслед за временем: создав аккуратный городок 50-х, отсняли эпизоды в прошлом, а потом, как прямолинейно выразился Земекис, «разнесли все в пух и прах под 80-е».