Бремя Верности (ЛП) - Голдинг Лори

– Ах, старые добрые времена, когда война была чем-то невообразимо огромным для человеческого разума, – вздохнул Олл, вспоминая. – Такой непохожей на последнюю войну. Ересь магистра войны одновременно мала, её могут охватить разумы людей и постлюдей… и так велика. Даже больше, чем подобная гибели богов кибернетическая революция. Так велик её размах, так велики последствия. И она ужаснее потому, что её могут направлять люди.

Олл Персон не рассказывал никому о своих подозрениях, но понимал, что скорее всего город перекусил пополам механовор. Возможно, вышедший из-под контроля, хотя ближе к последнему этапу революции практически все машины вышли из под-под контроля. Их изуверский и капризный разум одновременно искал друзей и видел всех как врагов. Теперь в Андриохе жили бледные призраки, похожие на троглодитов, живущих в пещерах, хилых, незрячих. Их кожа была прозрачной. Никто из людей не замечал ни Олла, ни кого-либо из беглецов, ведь они проводили дни и ночи в затхлых пещерах, в которые превратились дома. Каждый из людей был подключён к постоянным каналам данных прямо через глаза и затылки, все они затерялись в иллюзии нормальной жизни, ожидая конца механического катаклизма. Но для них он не закончится никогда. Тела людей ослабеют и умрут, останется лишь призрак в виртуальной реальности. Память о городе, сохранённая в цифровом гештальте. Олл не намеревался стать одним из них, но путь был опасен. Теперь он понял, что начал отвечать на вопросы и по другой причине – никому из них не суждено вернуться к обычной жизни. Вечный обманывал себя. Он мог рассказать им всё, потому что все они умрут рано или поздно, даже если доберутся до Терры, чего так отчаянно хотел Догент Кранк. Возможно, что оставить их умирать на Калте было даже милосердней. В этом была слабость вечного – Олланий Перссон всегда был слишком милосерден. Плохое качество для солдата, особенно солдата, у которого такое важное задание. Олл выругался.

– Два года. Мы больше не можем ждать.

Он не осмеливался открыть свои тревоги никому, ведь тогда беглецы бы поняли, что на некоторые вопросы нет ответа даже у Праведного Олла.

Не было пути ни вперёд, ни в обход. Единственная дорога из Андриоха вела назад, туда, откуда они пришли. А Джон Грамматик предупредил Олла, чтобы он никогда так не делал. Вечный шёл по переулкам вдоль мест, где город нависал над разломом. Временами ему казалось, что он даже видит отпечатки зубов, и Перссон был уверен, что утёс был частью проблемы. Андриох должен был стать одной из остановок на пути, но они пришли туда слишком поздно. Механовор или чем бы ни было вышедшее из-под контроля чудовище поглотил не просто город и планетарную кору под ним, но информацию. Не просто цифровые данные аналитических машин Андриоха, но исходный код времени и пространства. В том числе нужный Оллу набор имперских координат, космические векторы Имматериума, к которым были чувствительны серебряный компас и маятник. Провал, рядом с которым они жили вот уже два года, оказался не просто дырой в пространстве, но также раной в эфире, антиреальности, сосуществовавшей с материальным миром. Город стоял на краю шрама от укуса в варпе.

– Весь вопрос в том, случайно ли всё так сложилось или это кто-то подстроил?

Скорее всего, второе. Олл не сомневался, что его преследовали многие агенты врага, даже многих врагов: демоны, Несущие Слово, ловчие-легионеры, убийцы Кабала. Но здесь они встретили не просто враждебную цель. Кто-то подтолкнул их, обманом заставил оступиться, придя в Андриох, откуда было невозможно уйти.

– Олл!

Перссон услышал, как кто-то зовёт его, но не обратил внимания. Его разум был так стар, что временами Олл вновь слышал голоса старых знакомых. Но затем он понял, что действительно его слышит.

– Олл! Олл, блин! – На чёрных камнях разбитой лестницы впереди, на самом краю бездонного разлома стоял Джон Грамматикус. Перссон поднялся к нему.

– Прости, такой уж вышел беспорядок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы здесь застряли, Джон. Это тупик.

– Знаю.

– Мы пробыли тут два года.

– Два? – поражённо переспросил Джон. – Мне так жаль. Меня опять завалило делами. Ну, ими завалил Кабал, заставляя вновь на себя работать. Я ждал момента, когда что-то отвлечёт их внимание, чтобы выйти на связь. Мне так жаль, что я смог только сейчас.

– Как и мне.

– Знаешь, они ведь охотятся и за тобой.

Грамматикус был одет в ухоженную униформу фотонного копейщика времён поздних войн Объединения. Слишком вычурно на вкус Олла, но и одежду, и внешность выбирал разум Джона. На самом деле его здесь не было. Оллу не нужно было протянуть руку и одновременно почувствовать нечто влажное и не ощутить ничего, чтобы узнать психическую проекцию. Да, Джон был действительно одарённым псайкером, способным устроить телепатический разговор в реальном времени.

– В смысле за нами?

– За тобой, Олл, за тобой. Остальные не важны. Не знаю, зачем ты вообще потащил их с собой.

– Чтобы было не скучно, – Олл знал, что Иоанн Грамматик просто бросил бы их умирать, но он был другим.

– Ты слишком сентиментален. Олл, тебе стоит обучить их, а потом оставить. Ты ведь не можешь вести их с собой до самой Терры. Особенно девчонку. Она как оголённый электрический провод.

– Я знаю, что она затронута варпом, – улыбнулся Олл.

– И ещё и не обучена, что ещё хуже. Прекрати. Ты ведь знаешь, что мне пришлось отправить тебя на Терру вместо себя именно потому, что ты не психически активен. Меня бы сразу заметили, как псайкера. Кто бы смог это сделать, если не ты?

– Слушай, давая я сам решу насчёт неё, ок? Объясни, как Кабал связан с тем, что мы здесь застряли.

– Вы не застряли, но прячетесь. Я спрятал вас. Кабал понял, что ты собираешься сделать, и отправил охотников за тобой. И когда ты сделал последний разрез…

– От Альбаноха сюда?

– Да, я направил тебя сюда. Если бы ты сделал очевидный шаг, то попал бы на Кадию ранней колониальной эпохи, где угодил бы в западню истребительной команды Кабала.

Олл прекрасно помнил Альбанох – последнюю остановку перед Андриохом и кладбище жертв чумы времён Эры Раздора. Тогда себя странно вели и маятник, и компас. Он уже собирался сделать разрез, когда сдвинулась игла, и потому он сделал другой выбор.

– Так это был ты?

– Да, это лучшее, что я смог придумать, – кивнул Джон. – Я подтолкнул компас, чтобы ты оказался здесь. Кадия была ловушкой. Я привёл тебя сюда, потому что этот мир – единственный тихий уголок. Теперь всё спокойно. Вернись на Альбанох, а потом проруби путь к Кадии. Так ты вернёшься на верный путь.

– Ты же сказал мне никогда не возвращаться…

– Ну, правила изменились, Олл. Теперь тебе придётся это сделать – выйти из закоулка, где не додумался тебя искать Кабал.

– Нас скрыло это? – Олл махнул рукой, показав на разлом.

– Именно, огромная дыра в космическом небытие. Гениально, а?

Перссон просто пожал плечами.

– Просто вернись на Альбанох, Олл, – раздражённо повторил Джонн, теряя терпение. – Мне жаль, что вышла задержка, правда. Теперь вернись, а потом проруби путь на Кадию. Ты так близок.

– Серьёзно?

– Клянусь, друг мой. Так близко. Вернись, снова сделай разрез и вернёшься на путь.

– С кем ты говоришь, Олл?

Вечные обернулись и увидели поднимающуюся к ним Кэтт. Нахмурившись, Олл понял, что задержался. Должно быть, она пошла его искать.

– О, это Джон… – он моргнул. – Погоди, ты его видишь?

– Конечно, глупыш, – улыбнулась девушка, тяжело дыша.

– Конечно же она видит меня, Олл, – рассмеялся Джон, постучав себя пальцем по виску. – Ты ведь не забыл, что она – псайкер? Конечно же она меня видит, – он повернулся к девушке. – Я как раз рассказывал старику Оллу хорошие новости. Скоро вы вновь отправитесь в путь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Олл замер. Он глядел на горстку камней, крошечных обломков, падающих с лестницы через край разлома в бесконечное падение. Их сдвинули ботинки обернувшегося Джона. Но ведь Грамматик был лишь психической проекцией. Его здесь не было… Олл ударил Джона в живот, и удар нашёл цель. Джон Грамматик отшатнулся, а затем бросился на Олла. Он был силён, сильнее любого человека, сильнее любого вечного. Отброшенный и оглушённый ударом Перссон рухнул у ног Кэтт. Всё перед его глазами кружилось. Джон заговорил голосом, который был незнакомым и чужим.