Зона тени - Юрий Солоневич

– Ты не думай: я тебя тоже как-нибудь отблагодарю. Хорошие люди должны помогать друг другу. Без этого – пропадёшь.

При этих словах «служащий» отвернулся и торопливо зашагал между оградами к кладбищенским воротам.

– А куда они уехали? – бросил ему вслед Арсений.

Но «служащий» даже не оглянулся, а лишь неопределённо пожал в ответ плечами.

Примерно через полчаса Арсений отошёл от могилы и снова направился к конторе. Замка на двери не было. И когда он вошёл внутрь, то увидел, что за столом сидит маленький, лысый старичок с непропорционально большим носом – «шнобелем» – и с пугающе жёлтыми, совсем как у кошки, глазами.

Во Вселенной не бывает случайностей. Во Вселенной ничего не происходит просто так. И вещие сны потому и вещие, что рано или поздно сбываются.

Арсений сразу узнал его и подумал: «Ну, вот и встретились».

Старичок исподлобья посмотрел на Арсения и спросил:

– Родственника проведывали?

– Нет, сослуживца.

– И денег Гришке дали?

– Да, на вино.

– Плакали ваши денежки, – сказал лысый с плохо скрываемым злорадством.

– Ну, и ладно, – ответил Арсений. – У меня их много.

Старик осмотрел Арсения с ног до головы и ехидно произнёс:

– Не похоже.

– Я просто маскируюсь.

– А это – похоже, – и вдруг резко спросил: – Что вы так смотрите на меня? Мы раньше не встречались?

– Вас зовут Рокх? – вопросом на вопрос ответил Арсений.

– Нет, – сказал лысый и уткнулся в какие-то обрывки бумаг, давая понять, что разговор окончен.

Арсений, не прощаясь, вышел из конторы, закрыл за собой дверь и, громко топая, спустился со скрипучего крыльца. Затем осторожно подошёл к открытой форточке окна и прислушался.

Через минуту в конторе раздались звуки телефонного номеронабирателя, и ещё через минуту старик негромко сказал:

– Пришли кого-нибудь с машиной.

«Очень быстро всё началось, – подумал Арсений. – Почему? Что его насторожило? Мой интерес к могиле? Или я ему просто кого-то напомнил, и он заподозрил неладное? Если бы он был в чём-то уверен, он бы не смог этого скрыть: глаза бы его выдали».

Затем Арсений тихонько отошёл от конторы и направился к автобусной остановке. И пока он, в ожидании, курил там, на скамеечке под навесом, мимо пролетела вишнёвая «девятка» с затенёнными стёклами.

«Шикарная машина для такого захолустья, – подумал Арсений. – Выходит, я попал не в бровь, а в глаз».

Он совсем не удивился: тактические разработки Араба всегда давали нужный результат. Для непосвящённых это могло показаться мистикой. Но Арсений знал: это всего лишь профессионализм. Профессионализм в высшей степени. Сегодня Араб был бы доволен Арсением, очень доволен.

И потом, когда Арсений ехал в город, глотая пыль в душном салоне всё того же видавшего виды ПАЗика, он отметил, что его никто не преследует: дорога позади автобуса была пустынной. Значит, они уже просчитали ситуацию. И конечно знают, в какой гостинице он остановился. Тем более что она – единственная в городе. Тоже профессионализм.

Арсению на мгновенье стало не по себе. «Неужели всё это происходит реально, со мной?» И он стал медленно и глубоко дышать, выпуская воздух из лёгких с задержками, как и учил всё тот же Араб. Это подействовало, и спокойствие вернулось. Вернулась и уверенность в своих силах, и вера в то, что Араб его выручит, если возникнут какие-нибудь осложнения.

Примерно на полдороге к городу Арсений увидел Гришку, который торопливо шагал по обочине в сторону кладбища с пакетом в руках. Арсению захотелось вернуться и хотя бы полчаса провести с Гришкой за пустым, никчемным, пьяным разговором. Но словно чья-то чужая воля, упрятанная в недрах подсознания, заставила его подавить это желание.

«А он действительно неплохой парень, – подумал Арсений. – Он, видимо, не из той компании. Конечно, не из той. Просто используют вслепую: принеси, подай… Надо как-нибудь ещё раз с ним встретиться».

Но будущее не обязано считаться с нашими желаниями.

Арсений никогда больше не встретился с Гришкой. А позже узнал, что вечером того же дня тот умер «от отравления алкоголем и легколетучими продуктами». И ещё через два дня его похоронили без почестей и лишнего шума, на «последнем месте работы».

Никто покойника не отпевал и тем более не оплакивал.

Один из его коллег, прикапывая неокрашенный крест из грубых сосновых брусков, сказал:

– Надо было хоть на станке прострогать.

На что лысый старик бросил:

– Осиновый кол надо было.

– Почему осиновый?

– Чтобы не вылез, иуда.

И старик злобно плюнул в не зарытую до конца могилу.

2.1

Из Заполярного выехали в полдень: задержались, ожидая приезда кассирши из банка. До самого последнего момента было неясно, отдадут ли деньги сегодня. Поэтому и продуктов на дорогу не покупали. Арсений не хотел «спугнуть удачу». Он был суеверен и считал, что преждевременно сказать «гоп» – накликать беду.

«Последний дюйм, всё решает последний дюйм».

Арсений изредка поглядывал на Филиппенко, пытаясь понять, волнуется ли тот. Но внешне Филиппенко был абсолютно спокоен. Он умел держать ситуацию под контролем. Должность начальника милиции научила многому. Да к тому же деньги делались не маленькие, и ради этого стоило выложиться на все сто. И Филиппенко выкладывался: его личные связи были задействованы правильно, и неожиданностей в сделках никогда не случалось. Не случилось их и в этот день. Кассирша приехала в двенадцать и первым делом отдала положенную сумму Филиппенко. А тот, отсчитав свою долю, передал остальные деньги Арсению. Арсений же, не пересчитывая, уложил пачки банкнот в чёрный полиэтиленовый пакет и сказал:

– Ну вот, до весны можно отдыхать.

– Ты подумай насчет консервов. Клубничное варенье заберу всё сразу, сколько ни привезёшь.

– Боюсь, что заметёт, и придётся зимовать тут.

– Ерунда, вытащим. Армия выручит. А замести может и в июле. Делаешь – не бойся, боишься – не делай.

Арсений знал, что армия придёт на помощь. Уже приходила, когда, машина встала позавчера на подъёме: кончилась солярка. Они, с напарником Миколой, сгоряча ещё пытались завести двигатель, но только аккумулятор посадили. По одному звонку Филиппенко из ближайшей части пришёл вездеход, заправил и завёл с толкача. Прямо в гору толкал со всем грузом, пока топливо не закачалось в насос, и КамАЗ не завёлся. Арсению было даже немного страшно. И он, когда машина взобралась на подъём, от нахлынувших чувств перегрузил в вездеход сетку картошки к неописуемой радости механика-водителя.

– «Вертушку» пришлём, всё организуем, пока при власти, – сказал Филиппенко. – Ты только товар вози.

– Ладно, – согласился Арсений, – приеду домой и позвоню. Варенье есть.

– Не пропадёшь со мной, – сказал Филиппенко.

Старый водитель Костя – белорус из-под Гродно, – у которого квартировали Арсений и Микола, жил в Заполярном с пятьдесят девятого года. Он рассказывал, что до армии Филиппенко был тихоней. А, отслужив два года в Афганистане, вернулся совершенно другим человеком: холодным, как ледяная глыба. Карьеру сделал быстро. Может, потому, что друзей всегда выручал, а враги его просто исчезали: кто на Большую землю, а кто и просто в землю. Слухи разные ходили. Но и начальство, и «крутые» с ним не конфликтовали: было в нём нечто такое, что внушало собеседнику какой-то, на первый взгляд, беспричинный, почти животный страх, даже ужас. И эта неведомая сила так и веяла, так и сквозила от всей его фигуры. Арсений как-то попытался взглянуть Филиппенко прямо в глаза. Но это было только раз. Арсений даже не понял, что тогда произошло: просто речь у него отнялась, и кровь в венах на мгновенье остановилась.

– Верю, – сказал он Филиппенко. – Проведёшь?

– До Мурманска, – согласился тот.

И они сели в кабину КамАЗа, где за рулём дремал флегматичный Микола.

– Давай газу, – сказал ему Филиппенко. – Через пару часов стемнеет.

Микола завёл машину, и они поехали в сторону Мурманска, не заезжая в Заполярный за продуктами.

«Ладно, по пути что-нибудь сообразим», – подумал Арсений.

На КПП «Титовка» даже не останавливались: Филиппенко только помахал дежурному фуражкой в окно. Тот, очевидно, узнав пассажира, тоже махнул рукой: проезжайте.

Отъехав ещё немного в сторону Мурманска, они остановились в долине «привязать коней» у обочины.

Солнце уже касалось верхушек сопок и освещало склоны красноватым светом, отчего их поверхность казалась покрытой медью. Да так оно, собственно, и было: медь и никель валялись прямо под ногами, были вкраплены в камни, образуя на их гранях причудливые узоры.

Арсений всегда привозил красивые минералы с Кольского. И сейчас он спустился по каменистому откосу дороги немного вниз: в солнечных лучах тускло блеснуло что-то под голым кустиком.