Третий поцелуй - Лианна Уилсон

Казалось, все разглядывают ее и завидуют. Брук поежилась. Недвусмысленные взгляды в сторону президента компании яснее ясного выражали отношение толпы к победительнице. Брук решила игнорировать злобные взгляды и сосредоточиться на волнующих глазах Мэтта.

— Но все-таки покупатель, — настаивала она, покупает, а я…

— Нет, — отрубил Мэтт.

Его близость щекотала ее и без того напряженные нервы.

— Почему вы не хотите выбрать кого-нибудь еще?

В воздух сразу же взметнулись десятки рук, привлекая внимание Мэтта. Брук услышала, как окружавшие их женщины вопили:

— Выбери меня! Выбери меня! Меня!

— Это вы, — покачал головой Мэтт.

— Но я не хочу!

— Никто из нас не свободен в выборе, — философски подытожил Мэтт, а у Брук мелькнуло подозрение, что он-то как раз и мог выбрать любого человека. Кого угодно. А Брук не относилась к числу женщин, способных украсить собой обложку модного журнала. Она была слишком… простой. И вместе с тем очень загадочной.

— Твоя мать будет прыгать от радости, — трясла ее за руку Пегги.

Брук попыталась представить эти акробатические упражнения, но пришла к выводу, что ее мать может порадовать лишь перспектива грядущего замужества дочери.

— Единственная новость, способная заставить мою мать возликовать, — известие о том, что я нашла себе мужа. У вас, кстати, не продаются женихи? — обернулась она к Мэтту.

— Предлагаются только в качестве приложения к ожидающимся призам, — обнадежил, он, беря девушку под руку.

Брук почувствовала, как ее захлестнула горячая волна — как если бы она вышла на улицу в полуденный зной. Чувствуя его тело с великолепно развитой мускулатурой, она начала ощущать себя невероятно женственной. Но сразу прогнала эти мысли прочь, жалея, что не может последовать за ними: крепкая рука Мэтта не позволяла ей сделать даже шаг в сторону.

— Не спорьте, — прошептал Мэтт, лучезарно улыбаясь наседавшим репортерам и выталкивая ее из толпы. — Вы победитель.

Но Брук не хотела быть победителем: она ни в чем не нуждалась. В отличие от других людей, не имеющих даже предметов первой необходимости.

И лица обездоленных детей, бывших предметом ее забот в течение долгих лет, вихрем пронеслись в памяти.

— Вперед, — Мэтт не слушал никаких аргументов, но руку Брук держал очень крепко: как если бы она могла вырваться (вообще-то могла) и убежать (а это вряд ли).

Тут девушку одолела злость: может, обладатель несметных богатств и дьявольски красив, сексуален (наверное, этот список можно продолжать до бесконечности), но он положительно самый большой хам из всех, с кем ей приходилось сталкиваться в жизни.

— Добрый день! — Мэтт говорил в микрофон, и его голос разносился по всему магазину, очаровывая женщин. — Мы с радостью сообщаем, что сегодня к нам зашел миллионный покупатель! — Когда возбуждение в толпе пошло на убыль, а цветные шары совсем ослепили Брук, он продолжил: Итак, ваше имя…

Толпа напряглась. По правде сказать, Брук сначала хотела представиться другим именем — ну, хотя бы Пегги. Она не могла даже вообразить, как будет смотреть в глаза своим юным пациентам… Их психолог попал на страницы газет! Но будучи по природе патологически честной, взяла микрофон и просто сказала:

— Брук. Брук Уотсон.

— Отлично, Брук, — объявил Мэтт Каттер, обнимая девушку за талию, что заставило ее затрепетать. — Сегодня ваш счастливый день.

Наверное, у доброй феи выдался тяжелый день, и она совсем запуталась.

Мэтт Каттер никогда не встречал более невыносимой женщины!

Да, конечно, у нее потрясающие карие глаза и формы, которые могут довести среднестатистического американца до сердечного приступа. Но какая женщина в состоянии отказать ему, Мэтту, что бы он ни предлагал? А уж тем более подарки! Он ожидал потоков слез, сентиментальных изъявлений благодарности, но никак не того жесткого сопротивления, какое оказала ему Брук.

— Я действительно не могу принять это, — повторила Брук и опасливо отступила от микрофона.

Мэтт нахмурился. Наверное, она чего-то недопоняла.

— Вы получаете право выбирать любые джинсы в этом магазине в течение всей своей жизни.

— Мне не нужны другие джинсы, я вполне довольна теми, что у меня есть.

По правде сказать, джинсы, что сейчас повторяли изгибы ее соблазнительного тела, были очень и очень недурны. Мэтт еще раз окинул взглядом хрупкую, но упрямую брюнетку.

— Но они же не вечные.

— Они гораздо прочнее многих вещей.

Что, черт побери, она имеет в виду?

— Послушайте, — предложила вдруг Брук, — если вам так нужно сделать этот королевский подарок, я покажу человека, который примет его с благодарностью.

Она обвела взглядом толпу. Практически все в ней скакали и орали, стараясь привлечь внимание девушки. И тогда Брук улыбнулась — совсем как в первый раз, когда Мэтт встретил ее в дверях магазина. Странные мурашки пробежали по его позвоночнику.

— Пожизненное право на приобретение джинсов, — говорила Брук, пока Мэтт скрипел зубами от злости, — достается вон той женщине напротив.

Пегги Симмонс.

Какая-то рыжая тетка издала победный клич, вскинула руки вверх, подобно Майку Тайсону, одержавшему очередную нелегкую победу на ринге, и закрутилась в бешеном танце.

И что ему теперь делать? Брук отказалась от подарка с такой легкостью, будто ей предложили рваные и изрядно поношенные штаны из секонд-хенда. Что с ней? Ведь любая женщина просто мечтает о тряпках! Или она просто не уважает данный вид одежды, и столько джинсов ей ни к чему? Прекрасно. Тогда она не сможет отказаться от следующего приза.

— Очень благородно с вашей стороны, — сказал Мэтт в микрофон и повернулся к жадно внимавшим репортерам. Представление, которое устроила Брук, попадет на первые полосы газет, и популярность фирмы еще больше возрастет. — Итак, перед тем, как вручить вам следующий приз, я прошу вас присесть.

— Но я пе…

— Садитесь! — рявкнул он.

Брук от удивления захлопнула рот и молча уставилась на мужчину.

Кажется, это единственно верная форма обращения с женщинами. Он мягко взял ее за руку (хотя больше хотел сгрести в охапку: эта девушка извлекала на свет божий все его неандертальские инстинкты).

— Поверьте, это не займет много времени. Я не обижу вас, — мягко прошептал Мэтт ей в самое ухо. Обещаю.

— Я вас не боюсь.

Мэтт скрипнул зубами и подошел ближе, отрезая Брук пути к отступлению.

— Очень мудро, мисс Уотсон.

— Доктор. Доктор Уотсон, — поправила она тоном, приведшим его нервы в очень расстроенное состояние.

Ну и ну! В этой женщине было множество черт, которые Мэтту катастрофически не нравились. Но другие — сочные розовые губы, вызов в темных глазах и даже манера задирать упрямый подбородок пришлись ему по душе. Особенно понравилось то, что Брук твердо стоит на своем. Сотни женщин, в отличие от нее, расшиблись бы в лепешку, лишь бы доставить удовольствие несравненному Мэтту Каттеру.