Превратности судьбы - Мэйдлин Брент

Я задержалась на минуту, чтобы посмотреть, как Юлан меняет пеленки. Она была очень красивой и доброй девушкой. Уже не в первый раз я пожалела о том, что мисс Протеро не разрешает мне продать Юлан в батраки или наложницы. Все равно ничего другого из нее не выйдет, когда она покинет миссию. Мы не сможем ее долго держать. Деньги за Юлан помогли бы нам прожить несколько месяцев. Я знала, что старый господин Чуан, который жил в большом доме на другом берегу реки, охотно бы дал за нее хорошую цену. Так он мне сам сказал.

Однако мисс Протеро гневно отвергала такие предложения.

— Это варварство! — кричала она, ее щеки пылали от негодования. — Неужели они думают, что мы спасаем брошенных ими младенцев и воспитываем их для того, чтобы сделать из них наложниц или рабынь?

Но, покинув миссию, они все равно становились наложницами и рабынями, хотя мисс Протеро свято верила в то, что устроила их на работу в «хорошую семью». Проведя больше половины жизни среди китайцев, она так и не поняла многих обычаев. Для меня такой образ жизни был естественным и неизбежным, даже если мне не все нравилось. Я его принимала, потому что родилась здесь. Что касалось девочек, результат был предопределен. Мне было жаль отдавать их бесплатно, ведь мы могли получать за них деньги. У нас всегда были новые малыши, которых нужно было кормить.

Я смотрела на малютку Кими, и сердце сжималось от боли. Если бы мать не принесла ее к нам, она погибла бы от холода или утонула бы в реке сразу после рождения. Я лучше мисс Протеро понимала китайцев.

Я считала себя китаянкой, но об этом обычае не могла думать без содрогания. За престарелыми родителями должны были ухаживать здоровые и сильные сыновья, а дочери были существами бесполезными. Никто, как правило, не беспокоился из-за того, что многие девочки умирали, едва родившись, потому что родители их просто выбрасывали.

Юлан взглянула на меня и спросила:

— Что сегодня на завтрак, Луци?

— Для разнообразия вместо соевого молока с кашей у нас будет каша с соевым молоком, — сказала я, улыбаясь.

Она звонко рассмеялась. Девочки всегда охотно смеялись любой шутке, даже если слышали ее в десятый раз.

— А на обед, Луци? — спросила она с надеждой.

— Картошка, — ответила я, пожав плечами. Уже неделю мы ели на обед одну картошку, и у меня не хватило духу пошутить по этому поводу.

Юлан встала, держа ребенка на руках, и посмотрела на меня с беспокойством.

— Что ты будешь делать, Луци? Малыши постоянно голодные.

— Не голодные, а прожорливые. — Я попыталась улыбнуться, но на сей раз Юлан осталась серьезной.

— Скоро они будут голодать. Мы все будем голодать.

— Не будь дурой, — нетерпеливо ответила я. — Никто из вас еще не голодал. По крайней мере, не очень голодал. И еще дня на два еды хватит.

— А где ты потом возьмешь еду, Луци?

Единственное, что я смогла ответить, так это повторить слова, которые в подобных случаях говорила мисс Протеро.

— Господь не оставит нас, — уверенно сказала я, отвернувшись, и пошла на кухню. По дороге я думала о том, что меня ждет сегодня в Ченгфу. Я надеялась, что Господь не допустит, чтобы меня поймали, когда я буду добывать на пропитание.

Через десять минут я принесла завтрак мисс Протеро. Она жила в маленькой комнате, окно которой выходило во двор. Мисс Протеро сидела в постели, опираясь на подушки. Она так поседела и постарела, что в ней трудно было узнать ту живую, полную, добрую женщину, которая была мне матерью почти с того дня, как я появилась на свет. Вместе со своей сестрой Аделаидой она приехала в Китай сорок лет назад, чтобы построить здесь один из центров миссии «Христианский Китай». Должно быть, они были необыкновенными женщинами, ведь им пришлось пережить наводнения и эпидемии, голод и войны, и ничто не заставило их отступить. Помощники, которых присылала миссия «Христианский Китай», приезжали и уезжали, но обе мисс Протеро оставались.

В 1882 году мои родители, Чарльз и Мэри Уэринг, приехали в миссию. Мисс Протеро однажды сказала, что они были самыми лучшими из всех. К тому времени сестрам было уже за пятьдесят. Они с облегчением увидели, как мои родители взяли часть забот на свои плечи. Через восемнадцать месяцев холера унесла и помощников, и Аделаиду Протеро. В это же самое время миссия «Христианский Китай» оказалась втянутой в распри с миссионерскими организациями других вероисповеданий и прекратила свою деятельность в Северном Китае.

Мисс Виктория Протеро осталась. Я иногда пыталась представить себе, что же она тогда пережила. В миссии жили двадцать две девочки, десятерым из них не было и пяти лет. У нее на руках была шестимесячная Люси Уэринг. Ее сестра и помощники умерли. На деньги или другую помощь от миссии «Христианский Китай» надеяться не стоило. И все случилось именно тогда, когда у нее появилась надежда сбросить с себя хоть часть того груза, который она так долго несла. Ей удалось справиться с горем и усталостью. Она собралась с духом и снова взялась за работу. До сих пор ни одна из сестер не прикасалась к наследству, оставленному отцом. Они надеялись вернуться в Англию и умереть на родине, а деньги могли обеспечить им спокойную старость. Мисс Протеро перевела деньги в банк в Ченгфу. На эти деньги и существовала миссия в Цин Кайфенг.

Я часто не понимала мисс Протеро. У нее было много чудачеств и странных идей. Но за все, что она сделала, я любила ее так, как не любила ни одно живое существо. Никто и никогда не восхищал меня так, как она.

Она полгода не вставала с постели, и я знала, что жить ей осталось недолго. Так сказал мне доктор Ленгдон, американский врач, которого я привела из Ченгфу к мисс Протеро. Я проплакала всю ночь. Странное это было ощущение. В последний раз я плакала, когда была маленькой. Наплакавшись вволю, я поняла, что должна защитить мисс Протеро от волнений. Это все, что я могла для нее сделать.

Думать о том, что будет, когда мисс Протеро не станет, я не могла. Помню, как я однажды спросила ее, как удалось ей справиться с теми несчастьями, что обрушились на нее во время холеры. Я никогда не забуду ее ответ: «Всякий раз, когда не знаешь, что делать, делай то, что нужно в первую очередь, и не останавливайся».

Сейчас, в первую очередь, мне нужно идти в Ченгфу, чтобы украсть денег, но я не осмелюсь сказать об этом мисс Протеро. Она слабо улыбнулась, когда я поправила старые подушки у нее за спиной и пристроила поднос у нее на коленях. На подносе были чашка чая с остатками молока и миска с кашей. Такой же кашей Юлан сейчас кормила маленькую Кими, но для мисс Протеро я отварила и мелко порубила крохотный кусок овечьей печенки. Мне дал ее вчера один фермер за то, что я почистила его арык.