Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

— А кто тебе давал голос, старик?

С бревна поднялся его сосед, парень лет шестнадцати. Невысокий, худощавый, светлые волосы отсвечивают в свете костра. Неплохую шайку сколотил этот Тогрим за эти дни. Чувствуется опыт. Я почувствовал накатывающую злость и сжал кулак.

— Закрой свой грязный рот! — гончар замахнулся рукой.

— Да ты совсем рехнулся? — поднявшийся усмехнулся и высказал мои мысли. — Ты уже не в своей дыре. Забудь своё старше — младше. Вокруг тебя равные. Теперь всё решает Возвышение и сила. Кто ты такой, чтобы закрывать мне рот? Мусор, который двадцать лет полз к десятой звезде? Мне ещё у себя надоело такое тупое старичьё!

Парень поднял голову, посмотрел на занесённую над ним, но так и не опустившуюся, руку и неожиданно ударил Магрита в живот. Того отшвырнуло на ту сторону бревна. Встать он уже не смог, лежал там, скрючившись, скребя ногами, взметая вокруг себя мусор и землю. Его рвало. Я поморщился, вспоминая свой первый опыт в схватках с Вартусом. Слова парня тоже напоминают его речи. Такое же неприятие старшинства по возрасту и вера в силу кулака. Как будто и не уезжал. Во всех вижу знакомые черты.

— Отлично.

С бревна возле самого костра поднялся темноволосый, худощавый, совсем несильный на вид парень, но мне он напомнил моё копьё из мопани. Несгибаемое, прочное, твёрдое, способное вынести множество испытаний. Он обвёл всех сидящих вокруг взглядом глаз, отсюда смотрящихся просто тёмными, пугающими провалами. Талантом он вряд ли блистал, я бы сказал, что ему точно шестнадцать. Мои глаза легко подмечали, что бриться он уже начал, не стал, как Виргл, растить жидкие волосёнки. Рубаха, вся украшенная вышивкой и шнуровкой. Мокасины с бусинами. Простая одежда непростого охотника.

— Есть ещё желающие уйти или подать голос?

— Да пошёл ты к дарсу! — внезапно подал голос, всё ещё лежащий на земле, парень.

— Молчать, когда Тогрим говорит! — его снова принялись бить ногами. — Тебе разрешали говорить?

— Дарсы! — послышалось с земли.

Я покачал головой. Упрямый. Впрочем, через несколько минут сил, даже на крики, у него не осталось. А я заметил в темноте движение. Воин, завершив круг, не вышел на освещённое место, как делал это обычно, а прошёл мимо, обогнув нас. А ведь одно его присутствие могло всё это прекратить. Нет в нас такой наглости, чтобы драться на глазах Воина духа.

— Нет? — Тогрим в наступившей тишине снова задал свой вопрос, провёл рукой по волосам и улыбнулся, не дождавшись ответа. — Отлично. Мне это нравится. Слушайте внимательно меня. Мы все с вами в одной повозке в этих чужих землях. Через несколько дней мы прибудем в Морозную Гряду. И приехать туда мы должны одним дружным отрядом. Ни для кого из нас не секрет, что единицы из Пустошей возвышаются. Город гораздо больше, чем всё, что только мы видели в своей жизни. И готовых стать Воинами Духа будут там тысячи. Мы среди них просто потеряемся! О нас вытрут ноги! Нам нужно держаться вместе, чтобы хоть что-то из себя представлять!

— И главным будешь ты? — раздался насмешливый голос. Кто это был, я не заметил, но вот Тогрим уверенно развернулся.

— Имеешь что-то против? Кто если не я? Я стал новиком в одиннадцать. Лучший охотник своего края. С двенадцати лет я не проиграл ни одних игр нашего округа. В тринадцать принят в полноправные охотники! Я, своими руками, вонзил копьё в сердце Панцирного мада! А чем можешь похвастаться ты? Кто ты, чтобы за тобой шли?

— Красавчик, чё. Хвастаться? Не. Не хочу. И спрашивать, сколько охотников окружило бедного мада, не буду, да.

Я увидел говорившего. Пожалуй, на пару лет старше Тогрима. Лет восемнадцать, совсем непохож на охотника и, вообще, на жителя Пустошей. А похож он на тех ребят, что ошивались вокруг лавки ростовщика, когда мы договаривались о судьбе пекарни дяди. Яркая незашнурованая рубаха, тяжёлые ботинки, широкий кожаный ремень, за который он, встав, засунул большие пальцы, металлический браслет на запястье.

— О твоём таланте не нужно и говорить. — Тогрим оглядел оспорившего его слова. — Я сам вижу, что он совсем плох. Зачем ты так тужился и лез к десятой звезде? В твоём возрасте пора думать о тёплой бабе и детях. Крим! Укажи ему его место!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не, не, не! — повысил голос вставший. — Чё это ваш босс чужими руками в нору лезет? Я бросаю ему вызов, нечего прятаться за чужими спинами. Тогрим!

— Не велика ли честь? — стоявший у костра пожал плечами. — Биться с каждой выскочкой? Сначала нужно доказать что ты, вообще, достоин бросать мне вызов. И доказать моим ребятам. Думаешь они будут подчиняться слабаку?

— Как скажешь, братан, как скажешь. Пусть всё будет, как у серьёзной братвы в нашем квартале. Только, — парень внезапно засмеялся, — а этот, твой Крим, достоин проверять меня? А то будем до утра мериться длинной, а окажется, что с мелкой крысой равнялся.

— Не переживай, — Тогрим был спокоен. — Он старший среди моих людей.

— Хорошо братан. Тогда он так старшим и останется. Пусть тобой покомандует потом, — парень обернулся к подошедшему и, наконец, отпустил ремень. — Ну, если уж по правилам. Я, Ярит, бросаю вызов твоему боссу.

Ярит. Первый раз слышу такое имя. Странное. Или это кличка? Он похож на моего знакомого квартика, в день, когда наелся охотничьего снадобья из гусениц по рецепту дяди Ди. Наглый, злой, опасный, никого не боящийся. И с огромными острыми зубами. Один из шайки трущоб. Мама говорила, что у таких бандитов всегда припрятано лезвие в рукаве. Интересно, правда или нет? И пустит ли он его в ход? Я оглядел его руки. Может, не зря у него браслет? Или в широком поясе?

Противники замерли друг напротив друга. Высокий, плотный Ярит, стоявший опустив плечи и глядящий исподлобья. И Крим — полностью ему противоположный. Невысокий, худой, младше его года на три, уверенно расправивший плечи и гордо держащий голову, не опуская глаз. Бросивший вызов бандит ударил первым. Я бы назвал его удары подлыми. Рукой он целил в горло, стоящему перед ним, а едва тот начал защищаться, ударил коленом в пах. Но своей цели он добился. Крим стонал на земле. Нужно было ему опасаться и ударов ногами. Вартус редко бил ими, предпочитая полагаться на кулак. Да и дрался гораздо честнее, никогда не целился между ног. Но всё равно, удары ногами получались очень болезненны. А этот Крим получил по полной.

— Теперь доволен? — Ярит развернулся и осклабился. — Достоин я схватки с тобой? Или ещё кого позовёшь?

— Нет, — ответил Тогрим и бросился вперёд.

Вздох и он оказался рядом с выходцем из трущоб, выбравшим в жизни другую, совсем непохожую на мамину, дорогу. Я сразу понял, что вряд ли Яриту что-то светит. Предыдущего противника он победил неожиданной уловкой, а сейчас сошёлся лицом к лицу с разъярённым охотником. Пусть я ворчал, что охотники слишком медленные в пустошах, но в случае нужды они бегать умели. Я даже видел, как гоняли новиков, чтобы те привыкали смотреть под ноги и не попадали в ямы и норы. Это не совсем то, конечно, но Тогриму хватало навыка, чтобы ослабить первые удары ногами. А затем он проскользнул в волосе от кулака Ярита и нанёс удар сам. Тоже, как и старому гончару, в живот. Сила удара была такова, что посягнувшего на его место даже оторвало от земли и унесло спиной вперёд. Встать после этого он не смог. Он, вообще, ничего не мог сейчас сделать, даже вдохнуть. Я снова поморщился, переживая забытые ощущения, когда тело не слушается тебя и кажется, что сейчас умрёшь. И обратил внимание на странно сжатый кулак победителя. Возможно, его ловкость в схватке — это не результат тренировок охотников, как я себе навоображал, а признак вдумчивой работы учителя. Дарсов Орикол!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отныне знай своё место. Ты, недостоин быть среди моих людей, — Тогрим отвернулся от начавшего стонать тела и вернулся к костру. — Продолжим. Только вместе мы сможем преодолеть все невзгоды, что ждут нас. Или кто-нибудь думает, что Мастера Морозной Гряды ждут, не дождутся нас, как любимых внуков? Не слышу?

Над кругом света от пламени костра стояла тишина, нарушаемая лишь треском дерева и стонами избитых. Все молчали, а я боролся с собой. Очень не хочется ввязываться во всё это, тем более что и смысла во всей этой возне сейчас, до приезда в Школу немного, но советам Орикола и Тортуса нужно начинать следовать. Зря за них было заплачено? Пусть что будет, но сначала дадим ему и мне шанс разойтись бортами.