Рейтинговые книги
Читем онлайн Битва за Кавказ - Анатолий Корольченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 84

Такой план разработали, назвали его «Кремль», оформили в виде «Приказа о наступлении на Москву». Подписал его главнокомандующий группы «Центр» фельдмаршал Клюге. В фиктивном документе указывалось: «Прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город». Ставились задачи армиям, корпусам.

Вызвав начальника разведки сухопутных войск Канариса, Гальдер потребовал от него умело подбросить приказ советским войскам: «Сделать так, чтобы советское командование поверило в его достоверность». — «За это, экселенц, не беспокойтесь!»: Канарис умел стряпать такие дела.

В свою очередь, в группе армий «Центр» стали проводить демонстративные мероприятия, которые как бы подтверждали намерение немецких войск летом перейти в решительное наступление на Москву.

И сегодня, 23 июля, когда Гальдер докладывал другой, реальный план наступления уже на Кавказ, Гитлер самодовольно сказал:

   — А план «Кремль» нам удался. В Москве, кажется, уверовали в его замысел.

   — Совершенно верно, мой фюрер. На южные фронты русских подкрепления не поступали.

   — Это то, что нужно для проведения нашей кавказской операции. Кстати, как она названа?

   — «Эдельвейс», мой фюрер, — щёлкнул каблуками Гальдер.

Карта с разработанной кавказской операцией, условно названной «Эдельвейс», теперь лежала на большом столе в кабинете Гальдера. На ней сверху выведено тушью «Эдельвейс». Чётко выделяются хищно устремлённые к югу длинные стрелы главных группировок. Они тянутся вдоль Черноморского и Каспийского побережий. Между морями простираются тёмные наплывы гор Главного Кавказского хребта. Через него проложена третья стрела. Она начинается от Черкесска, идёт к Клухорскому перевалу, а после него спешит к Сухуми. Здесь должен наступать 49-й горнострелковый корпус генерала Конрада. В нем были подготовленные специальные альпинистские дивизии.

Отойдя от карты, Гальдер щёлкнул зажигалкой, закурил.

«Какая духота!» — расстегнув мундир, он раскрыл окно. Лето выдалось жаркое, даже ночь не вносила свежести, какая бывала в обжитом Вольфшанце, в близком к Балтике «Волчьем логове». В окне слышались подозрительные шорохи, мерные шаги часового.

Прозвенел телефонный звонок.

   — Ты весь в делах, Франц? — Гальдер узнал далёкий голос давнего приятеля, фельдмаршала Листа. — Звоню из Таганрога, от Руоффа. Сегодня его 17-я армия перешла в наступление на Ростов. Операция «Эдельвейс» началась.

Гальдер представил седовласого, слегка полнеющего Листа, склонного к помпезности и самодовольству. В последние годы ему особенно везло. В 1938 году он осуществил оккупацию Судетской области, позже его войска участвовали в захвате Польши, Франции, Югославии, Греции, где он стал главнокомандующим оккупационными войсками на Балканах, а в нынешнем июне он возглавил нацеленную на Кавказ группу армий «А».

   — А что у Клейста?

Генерал-полковник Клейст командовал 1-й танковой армией.

   — Его дивизии на подходе к Дону. Утром начнут переправу. И ещё интересное для тебя сообщение: у Руоффа находится японский посол Осима.

   — А он-то зачем? Кто приглашал?

Лист ответил, что на то поступило распоряжение от самого фюрера.

В конце разговора Лист обещал к утру сообщить подробную сводку о боевых действиях подчинённых ему войск.

Положив трубку телефона, Гальдер извлёк из сейфа тетрадь с дневниковыми записями. Вести их он начал с того времени, как более трёх лет назад занял высокий пост. Уже накопилось целых шесть тетрадей, в которых зашифрованы главные события и встречи, какие пришлось ему иметь. Дневник он вёл втайне от всех, писал шифром, известным лишь немногим.

Раскрыв тетрадь, он протёр пенсне и аккуратно вывел пером: «23 июля 1942 года. 397-й день войны. На юге удовлетворительное продвижение войск. На восточном берегу Дона к востоку от Ростова успехов на своём плацдарме добилась только 3-я танковая дивизия. Противник усилил сопротивление...»

Немецкая фальшивка

Канарис успешно справился с заданием Гальдера. Избрав для дела заключённых уголовников, он пообещал свободу и добился их согласия. В назначенный день их, переодетых в офицерскую форму, усадили в транспортный самолёт.

Погода была ненастная, и неведомо, как самолёт очутился над занятой советскими войсками территорией. Зенитчики открыли по нему огонь и повредили. Горевший самолёт удалось посадить. Но тут экипаж завидел бегущих красноармейцев.

Экипаж открыл по ним огонь, завязалась перестрелка. Два находившихся в самолёте офицера были убиты. Оставшийся в живых майор с портфелем бросился бежать, но пуля преследователей уложила и его.

В портфеле оказались карта и документы, из которых можно было заключить о готовящемся ударе танковых соединений на Москву.

Об уничтожении неприятельского самолёта и экипажа сообщили командующему Юго-Западным фронтом маршалу Тимошенко. Ему же доставили и портфель с документами. Некоторые листы обгорели: немецкий майор наверняка пытался их сжечь, но не смог уничтожить.

Ознакомившись с бумагами, Тимошенко доложил о случившемся в Москву. «Не фальшивка ли?» — высказали там недоверие. «Никак нет. Подлинность документов не вызывает сомнения», — заверил маршал.

Вспомнили и другие факты, которые ранее добыли разведчики. Все они настораживали.

Решение Сталина было определённым: «С московского направления войск снимать не будем. Нынешним летом немцы наверняка повторят попытку захватить Москву».

В апреле 1942 года для выработки плана действий на лето состоялось заседание Ставки. С докладом выступил начальник Генерального штаба Шапошников. Он доложил обстановку и начал было излагать соображения Генштаба.

Но Сталин прервал его:

— Мы не должны ждать, пока немцы нанесут удар первыми, надо самим нанести ряд ударов на широком фронте, измотать, обескровить противника и сорвать его наступательные планы.

Слово взял Тимошенко:

   — На юго-западном направлении мы в состоянии сейчас нанести немцам упреждающий удар именно на юге и расстроить их наступательные планы, захватить инициативу.

Присутствовавший на заседании Вознесенский спросил у Тимошенко:

   — Сумеют ли ваши войска осуществить наступление на Харьков в том случае, если Ставка не сможет сосредоточить столько сил и средств, как об этом вы доложили?

Вознесенский брал под сомнение реальность высказывания Сталина. Но тут вмешался Берия:

   — Вы что же, товарищ Вознесенский, сомневаетесь в расчётах и планах товарища Сталина?

Берия не любил умного и опытного Вознесенского, знавшего экономику страны и её возможности. Прерывая начавшуюся было пикировку, Сталин обратился к Жукову:

   — А какие ваши соображения?

Жуков поднялся. Глядя в глаза Сталину, он решительно сказал:

   — Я считаю нецелесообразным упреждающее наступление наших войск на юго-западном направлении. Для проведения такого наступления у нас отсутствует необходимое количество танковых соединений и авиации, способных разгромить ударные бронетанковые войска противника и завоевать господство в воздухе. А без этого успешно провести операцию невозможно.

Присутствующие члены Политбюро с удивлением смотрели на Жукова, осмелившегося, по сути, не согласиться со Сталиным, но тот продолжал:

   — Если вы, товарищ Сталин, считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, тогда я предлагаю перебросить туда не менее десяти—двенадцати дивизий и пятьсот—шестьсот танков с других фронтов, в том числе и с фронтов западного направления. На остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий.

Сталин молча выслушал Жукова. Прошёлся по кабинету в глубоком раздумье. Совсем недавно органы безопасности сообщили, что «главный удар будет нанесён на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда к Каспийскому морю. Этим путём немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти».

Сталин помнил это сообщение, но сейчас словно забыл о нём.

   — С московского направления ничего снимать не будем, — немцы этого только и ждут.

В тот день в Генеральном штабе находился командующий Закавказским военным округом генерал армии Тюленев. Накануне он прилетел по вызову в Москву.

Решив в Генеральном штабе дела, он уже собирался уходить, когда заместитель начальника Генштаба генерал Антонов сказал, что его ждёт Сталин.

В кабинете, кроме Сталина, находился Калинин.

   — Докладывайте о закавказских делах, — потребовал Сталин.

Он знал Тюленева ещё с времён Гражданской войны, тот был начальником разведки Первой Конной армии. Когда в 1940 году в армии вводили генеральские звания, Тюленеву присвоили высший чин — генерала армии: ему, Жукову и Мерецкову. В 1941 году, после тяжёлого ранения, он был назначен командующим войсками Закавказского военного округа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 84
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Битва за Кавказ - Анатолий Корольченко бесплатно.

Оставить комментарий