Одна история, одна любовь - Анна Преина

– Ну что ж проходите! Я наслышан о вас, и о ваших познаниях в области искусств, думаю, вам есть, чем нас удивить, но об этом позже. А сейчас продолжаем тему нашей лекции.

Мурильо, Бартоломэ Эстебан ведущий живописец «золотого века», глава севильской школы! В своих картинах, как и в других религиозных произведениях, Мурильо поражает нас свободой, смелостью и силой, с какими его пламенное одушевление идеальными темами выливается в реалистические, национально – испанские формы. Пылкость фантазии иногда мешает ему быть стильным в композициях, но зато он всегда полон жизни и превосходен в колорите и светотени…

На второй минуте мне стало уже скучно. Папа всегда поддерживал мой интерес к любым вещам, и поэтому в 9 лет он мне нанял репетитора по искусству. Я погружалась в свои мысли, думала о доме, о том, что мне приготовила мама, пока не услышала строгий голос мистера Барта.

– Линси! Если вы позволяете летать себе в своих мечтах, то я думаю, вас не затруднит рассказать нам об одном из самых известных представителей сюрреализма. К примеру, Сальвадор Дали – Мистер Барт пристально смотрел на меня в надежде, что я не отвечу на этот вопрос.

– Что именно вас интересует? – я пошла в атаку.

– Я хочу услышать немного о его детстве и последних годах жизни.

– Полное имя Сальвадор Доменек Фелип Жасинт Дали и Доменек, маркиз де Пуболь. В детстве был сообразительным, но заносчивым и неуправляемым ребенком. Многочисленные комплексы и фобии мешали включиться в обычную школьную жизнь, завести с детьми обычные связи дружбы и симпатии. Но, как и любой человек, испытывая сенсорный голод, он искал эмоциональный контакт с людьми, но единственная роль, которая ему подходила, роль эпатажного и непослушного ребенка. Таким было его детство, но дальше оказалось не лучше. После смерти жены Дали переживает глубокую депрессию. Сами его картины упрощаются…

– Достаточно. Что ж признаться, я удивлен! Вы способная девушка, и я надеюсь, что мы с вами найдем общий язык. – На удивление учитель расплылся в улыбке, и, потрепав свой затылок о чем – то задумался.

Наступило время ленча. Большая, светлая столовая с красными столами и лавочками завораживали мой взгляд. Толпа студентов выстроилась в очередь с разносами. В моей голове столько всего происходило, впечатления о первом уроке, о преподавателе изящных искусств, о длинном коридоре, о том, как я украшу свой шкафчик, но больше всего меня волновал вопрос, где же я могу присесть?! До ужаса большая столовая была поделена на отдельные группы лиц, в одном углу сидели крутые парни, в кожаных куртках и с шипами повсюду, интересно кто они? За другим столиком сидели гламурные девицы, в коротких мини юбках, и открытых полупрозрачных блузках. Но привлек меня совсем другой столик, за ним сидел парень совершено один. В руках он держал карандаш и что-то рисовал на холсте. Но почему он один? Может с ним ни кто не общается?! А что тогда в нем не так? Любопытство мое не знало предела. Лицо я не могла рассмотреть, он сидел ко мне боком, уткнувшись над своим произведением.

Я прошла пол столовой в поисках свободного столика, пока меня кто-то не крикнул. Повернувшись, я увидела своего сокурсника. Не зная даже его имени, я направилась к нему.

– Привет Линси, присаживайся рядом, составишь мне компанию. Я – Эрик Сид, приятно познакомится. – Приветливо проговорил мальчик

– Взаимно. Спасибо Эрик за предложение, если бы не ты, то я наверное так и не нашла свободный столик. – Я была рада первому знакомству.

– Здесь ни чего сложного, меня брат раньше водил сюда с собой, поэтому я уже многое знаю. Вот видишь, там, в дальнем углу тусуются только «лидеры», их так называют, потому что имеют богатых родителей и они могут устраивать вечеринки каждые выходные. Остальная столовая делится на части и клубы, а для нас пока отведена левая половина столовой. – парень принялся уплетать свой бутерброд.

Эрик показался мне милым и общительным парнем, и весьма симпатичным. Светлый цвет волос, и челка на пол лба подчеркивали его большие зеленые глаза. Даже пережевывая свой бутерброд, мне показалось, что он улыбается. Выглядел он просто, обычная фиолетовая футболка с надписью, какой-то группы, синие потасканные джинсы, черные кроссовки.

Но мой взгляд все падал за соседний столик. Столик, где сидел парень, который так меня заинтересовал. Теперь я отчетливо могла разглядеть молодого человека. Желтая в большую клетку рубашка, черная кофта на молнии, застегнутая на половину, темные джинсы и черно-белые кеды. На голове красовалась шапка фирмы «globe», оформленная рисунком в черно-белую полоску. Каштановые волосы вылезали из под шапки и ровно ложились по шее, выразительные ярко очерченные черными ресницами карие глаза, напоминали черную бездну. Взгляд парня был сосредоточен, а руки творили. Даже сидя за соседним столиком, я не могла разобрать, что он рисует, мое любопытство брало вверх надо мной, я хотела подняться и пройти мимо, но тут перед моим лицом замахала рука, привлекая мое внимание.

– Куда ты уставилась? – на меня пристально смотрел Эрик своими большими зелеными глазами.

– Эээ… Я просто задумалась. Сегодня ведь наш первый день, и так много интересного вокруг. – Пыталась выкрутиться я, в надежде, что парень не повернется назад.

– Ну да, я тебя понимаю, когда я впервые здесь оказался, мои глаза разбегались по разным углам. Здесь много интересного, но столовая это еще не все. Ты доела? Пошли, я хочу тебе показать одно место, думаю, оно тебе очень понравится. – Ни чего не заметивший Эрик резко встал и протянул мне руку.

Не притронувшись даже к еде, я подала новому знакомому руку и поднялась. Мы быстро зашагали к выходу. Петляя по длинным коридорам, я не упускала момента рассматривать стены, на которых красовались стенды с информационными листами о дополнительных занятиях и приглашения вступать в различные клубы. Я хотела было остановиться у доски с фотографиями преподавателей, как меня одернули за руку и потащили дальше. От такой ходьбы ноги мои стали уже ватными, но Эрик все твердил, что скоро уже придем.

– Закрой глаза…

– Это еще зачем? – Начала злится я.

– Доверься мне, прошу тебя! – Эрик все не отставал.

Конечно, легко сказать: «доверься мне», я его знаю каких-то минут двадцать, а вдруг он серийный убийца? Или еще хуже маньяк, завлекающий девушек в очень «интересное место». Но все же я подчинилась.

Я почувствовала мужские руки у себя на плечах, и меня слегка передернуло.

– Аккуратно, сейчас маленький бордюр… Раз.… Два.… Три… Можешь открывать!

Мои глаза открылись от удивления настолько сильно, что я подумала вот – вот и они выпадут! Как это было красиво! Я стояла на самом верху футбольной трибуны. Стадион был настолько большой, что казалось, он не имеет границ. Внизу на хорошо ухоженном зеленом газоне бегал и кричал что – то мужчина лет сорока, по всей видимости, это был тренер футбольной команды. А вот и сами футболисты, даже во время ленча они не оставались без тренировок, кто-то гонял мяч, кто – то разминался, а кто – то пытался просто отсидеться в стороне, но не тут – то было, у тренера, наверное, глаза и на затылке, так как он увидел парней и быстро дал им нагоняй. Какими же они были прекрасными! В другом конце стадиона шутила и веселилась группа поддержки. Девять парней и девять девушек смеялись между собой, обсуждали общие темы, а после, дружно выстроившись в ряд, стали повторять и разучивать новые связки. Комок зависти подступил к горлу, мне хотелось оказаться среди них, так же шутить на свободные темы, быть такой пластичной и непосредственной.

Домой я вернулась к ужину. В холле ни кого не было, на мгновение я подумала, что мама забыла обо мне. Как же дом опустел после смерти отца и отъезда моей сестры Линди. Каждый вечер папа сидел на своем любимой кресле около камина, читал газету, пил виски, тянул сигары. Запах от камина, алкоголя и табака был настолько привычным и родным, что сейчас его так не хватает. Даже вечно занятая Линди бегавшая по дому, некогда так раздражала, а сейчас я тоскую по ней. Днями она была вся в работе, а вечерами бегала от гардеробной к спальне, от спальни, в ванную комнату наводя марафет. Мне нравилось с ней сидеть, когда она делала макияж, я сама многому училась. А ее платья были просто превосходными. Днем она могла одеть все, что попадется под руку, но только стрелка часов переваливает за шесть вечера, как обычная девушка, превращается в золушку.

Мои мысли прервали поздравительные крики, про меня не забыли! Ура! Не забыли! Мама позвала моих лучших друзей, друзей детства, а Карлота приготовила замечательный праздничный ужин. Карлота была нашей домоправительницей, она мне как вторая мать, с самого детства она меня воспитывала как свою дочь. Порой мне казалось, что она понимает меня лучше, чем родная, с ней я могла поговорить обо всем, получала совет, когда в нем так нуждалась, могла выплакаться на ее плече, и так же получить поучительные уроки, что хорошо, а что плохо.