Регулюм - Василий Головачев

«Ты хочешь попросить помощи у дельфиногов? – спросил смуглолицый спутник небритого. – Вряд ли они захотят вмешаться в наши разборки».

Седой не ответил, зачарованно разглядывая пейзаж.

Юпитера видно не было, гигант прятался за «спиной» Европы, но и удивительное ажурно-ледяное пространственное кружево сталактитов, снежных наносов и паутинной сети труб захватывало воображение. Кое-где среди борозд и в центрах углублений виднелись блестящие полусферические купола – своеобразные смотровые колодцы и телескопы европейцев, пронизывающие ледяную толщу, однако в большинстве своем купола эти были матовыми, заросшими льдистой коркой, а то и разбитыми вдребезги метеоритной бомбардировкой. Обслуживать их было, по сути, некому.

Температура на поверхности Европы не превышала минус ста пятидесяти градусов по Цельсию, но подо льдом она поддерживалась на вполне комфортном для жизни уровне – плюс пятнадцать градусов, а ближе к ядру повышалась до плюс пятидесяти благодаря потоку тепла, излучаемого ядром. Именно это обстоятельство, небольшая сила тяжести да «ледяная» защита от космического излучения и метеоритных потоков и позволили уцелеть популяции европейцев-дельфиногов, давно уже не помышлявших о влиянии не только на Регулюм, но и на свою собственную остывающую планетку.

Атмосфера Европы была весьма разреженной и состояла из метана, аммиака и углекислого газа, дышать в ней человеку было невозможно, и даже беглецам от неведомых «волчиц» Равновесия нельзя было долго находиться на поверхности спутника Юпитера, несмотря на их умение создавать вокруг себя витасферу – слой временно пригодного для существования континуума.

«Что с тобой? – осведомился черноволосый бородач. – Надо бежать на Марс, искать защиты у фундатора. Он изменит траекторию нашего локального перемещения…»

«Мировую линию жизни он изменить не в состоянии. К тому же нас перехватят раньше, чем мы доберемся до центра, либо здесь, либо в прошлом, либо в будущем. Фундатор не знает о нашем положении».

«Все равно надо что-то делать…»

«Я пытаюсь».

С тихим гулом один из ближайших куполов, прикрывающих смотровой колодец, стал подниматься вверх, лопнул и разошелся лепестками кувшинки. Из колодца вырвался клуб пара, затем выполз многосегментный чешуйчатый цилиндр бордового цвета, окутанный паром, червяком спустился на изборожденную торосами поверхность льда и двинулся в сторону замерших людей.

«Бежим!» – бросил черноволосый, доставая свой нож с волнистым черным лезвием.

«Не спеши, – остановил его седой. – Это не преследователи».

Металлический чешуйчатый «червяк» диаметром около двадцати метров достиг людей, остановился. В тупом переднем торце его с бульканием проросли полтора десятка выпуклых линз. Люди почувствовали чей-то пристальный тяжелый взгляд: обитатель океана Европы, одетый в червеобразный скафандр, владел ментальным обменом и спрашивал землян, что им нужно.

«Укрытие, – ответил старший. – За нами идет погоня».

«Кто?» – спросил укрытый броней абориген.

«Метакон».

Европеец знал, о чем идет речь.

«От пастухов Метакона укрыться в пределах данного Регулюма невозможно. К тому же мы не имеем убежищ, гарантирующих вашу неприкосновенность и даже поддержание условий существования для таких созданий, как вы».

«Тогда мы погибнем».

«Сожалею, но ничем не могу помочь. Я один наблюдатель на весь мой мир. Метакон же не ошибается, ликвидируя потенциальную угрозу метаистории Регулюма».

«Спасибо за поддержку, – с иронией сказал черноволосый. – Может, подскажешь, что нам делать в этой ситуации?»

«У вас только один выход: внедрение и передача эйконала кому-нибудь из соотечественников».

Земляне переглянулись.

«Это не решит проблемы нашей безопасности, – сказал черноволосый. – Нас все равно уничтожат. Не в прошлом, так в будущем. Если бы мы могли уйти за границы Регулюма…»

«У меня нет доступа к базе данных Метакона. Я и так сделал ошибку, ответив на ваш вызов. Прощайте».

Гигантский «червяк» зашевелился и стал неуклюже уползать в смотровой колодец.

«Прощай, – пробормотал седой, провожая его глазами. – Я не надеялся на твою помощь».

«Может быть, ты сможешь пробить барьер Регулюма? – с надеждой спросил защитник седого. – Ты же абсолютник».

Тот покачал головой.

«У каждого абсолютника есть предел, у меня тоже. Я должен был предвидеть последствия прорыва в запредельное Знание, но понадеялся на авось. И тебя втянул в эту затею».

«Червяк» европейца исчез в отверстии колодца, закрылась «дверь» – полупрозрачный купол. Движение на поверхности расколотой трещинами равнины замерло. Однако ненадолго. Снова недалеко от беглецов с Земли появилась туманно-зыбкая полусфера со «змеями» внутри – погоня добралась и до Европы, – и заросшему многодневной щетиной инбе – инспектору баланса, выполняющему волю фундатора, руководителя структуры третьего ранга – СТАБСа, пришлось отступать. Не принимая боя, земляне вызвали особое резонансное состояние, имеющее на разных языках разное название: тахаба-хааба – на древнетольтекском, хабала – на арабском, тхабс – на тибетском наречии китайского, волхварь – на древнерусском. Однако корень у этих слов был один – хаб, умение. Абсолютник-инба и его телохранитель умели преодолевать пространство, «не замечая» его.

Тоннельный переход выбросил их в одну из контролируемых Равновесием (Равновесием-А, назовем эту организацию так, потому что существовало еще одно Равновесие, Равновесие-К) зон на территории России. Равновесие-А представляло собой лидер-систему, контролирующую Регулюм в соответствии со своими понятиями и нормами, в то время как Равновесие-К также пыталось регулировать жизнь Регулюма в соответствии с теми же законами, поэтому зачастую цели этих лидер-систем не совпадали. Пикантность же ситуации состояла в том, что СТАБС, к которому принадлежали инба и его обережник-телохранитель, представляла собой систему более высокого ранга, контролирующую деятельность обоих Равновесий, ее работники – инспекторы баланса, эксперты и аналитики – обладали большими полномочиями и возможностями, но охота шла именно за инбой, и вели ее именно оперативники Равновесия-К, состоящего практически из одних женщин. В отличие от Равновесия-А, управляемого мужчинами.

Впрочем, инба по имени Цальг знал, почему его преследуют равновесники, явно ведомые наводчиками Метакона, и особых иллюзий не строил. К моменту появления на Земле у него сформировалась идея, которую он уже не мог проверить сам, идея о вмешательстве в его судьбу самого фундатора. Глава СТАБСа не терпел самостоятельности своих подчиненных и вполне мог попросить руководство Метакона об «ограничении» свободы своего работника. Остальное было уже дело техники. Упыри – устранители препятствий Метакона, ориентированные на пресечение утечки информации, – не всегда уничтожали объект беспокойства сами, они могли передоверить эту функцию и оперработникам рангом пониже, тем же «волчицам».

Стабильных зон Регулюма, почти свободных от воздействий извне, на Земле было много. Одна из них, принадлежащая российскому филиалу и одновременно выбранная главой Равновесия-А в качестве центра управления, находилась в Москве. Беглецы выбрали именно эту зону и очутились на мосту через железнодорожные пути, недалеко от станции метро «Авиамоторная». Шел двенадцатый час ночи, поэтому прохожих на мосту было совсем немного, один-два человека. Через мост в обе стороны катили потоки автомашин, но ни прохожие, ни занятые своими мыслями и разговорами водители не заметили двух высоких мужчин в странных плащах-комбинезонах, появившихся прямо на дороге перед темно-зеленым «Рено-Сцеником», в котором сидел одинокий водитель – молодой человек лет двадцати восьми, шатен с длинными волосами. У водителя были упрямо сдвинутые брови, курносый нос и крупные губы, готовые вопреки суровой складке бровей сложиться в приятную улыбку. Демонстрируя хорошую реакцию, он сумел затормозить свой автомобиль буквально в сантиметрах от появившихся из воздуха мужчин, очнулся от своих мыслей и от переполнявших душу чувств высунулся в окно, явно собираясь высказать свое отношение к пешеходам, бросающимся под колеса машин. Но увидел горящий взгляд высокого старикана с седой щетиной на впалых щеках, и слова застряли у него в горле.

– Поосторожнее, черт бы вас побрал! – пробормотал он после паузы, переводя взгляд с одного незнакомца на другого. – Не каждый смог бы остановиться на моем месте. Откуда вы свалились?

– С неба, – хмуро улыбнулся старик, рост которого явно превышал два метра. – Извини за вмешательство в твою судьбу, землянин, но у нас нет иного выхода.

– Быстрее, Цальг, – поторопил его спутник, пониже ростом, с вытянутым смуглым лицом в рамке баков и бороды, в руке которого тускло блеснул нож. – Они где-то близко…