Убийства во Флит-хаусе - Люсинда Райли

class="p1">Да еще завтра к семи утра надо явиться в часовню, чтоб ее. В этом семестре Чарли пропускал службу дважды и больше не мог себе такого позволить. Его уже таскали в кабинет к Джонсу из-за дурацкого случая с Милларом. Джонс возмущался, грозил отчислить Чарли, если тот не образумится, а Чарли раздражала необходимость быть паинькой. Отец выразился предельно ясно: без высоких оценок в табеле и на экзаменах не видать Чарли денег на годичный перерыв перед поступлением в университет.

То есть жизнь летит ко всем чертям.

Отец годичный перерыв не одобрял. Он презирал гедонизм и уж точно не хотел, чтобы сын нежился на каком-нибудь тайском пляже – весьма вероятно, под кайфом, – да еще за родительские деньги.

Перед началом семестра они страшно поругались – как раз из-за его будущего. Уильям Кавендиш был чрезвычайно успешным лондонским адвокатом, и предполагалось, что сын пойдет по его стопам. В детстве Чарли об этом особо не задумывался.

По мере взросления до него постепенно начало доходить, чего от него ждут, – причем независимо от его собственных желаний.

Чарли же был дельцом и ловкачом, источником адреналина – и другой жизни не мыслил. Он обожал испытывать судьбу. Мысль о костюмной жизни в удушающей иерархической атмосфере юридической палаты Иннер-Темпла вызывала тошноту.

Вдобавок отцовская идея «преуспевания» сильно устарела. Теперь все по-другому, можно заниматься чем хочешь. Весь этот бред про респектабельность – пережиток старшего поколения.

Чарли хотел быть диджеем и наблюдать за тем, как красивые полуобнаженные женщины извиваются перед ним в танце. Где-нибудь на Ибице. Да-а. Вот это дело! И вообще… диджеи зарабатывают кучу денег.

Хотя с деньгами особых трудностей не предвиделось. Если только холостой пятидесятисемилетний дядя не решит внезапно обзавестись потомством, то Чарли унаследует семейное поместье с огромными сельхозугодьями.

На этот счет у Чарли тоже были планы. Достаточно продать несколько акров застройщикам, и он сколотит огромное состояние!

Нет, проблема не в будущих капиталах; проблема в том, что жмот-отец имел над Чарли финансовую власть в настоящем.

Чарли молод. Он хочет развлекаться.

* * *

Пока все эти мысли крутились в голове, Чарли Кавендиш рассеянно потянулся за двумя таблетками, которые ежедневно принимал на ночь с пятилетнего возраста, и взял стакан воды, оставленный для него сестрой-хозяйкой.

Положил таблетки в рот, запил водой, поставил стакан на тумбочку.

Целую минуту ничего не происходило, и Чарли продолжил вздыхать о несправедливости судьбы. Затем ощутил в теле едва уловимую дрожь.

– Что за черт?!

Дрожь усиливалась, Чарли уже не мог с ней совладать. Горло вдруг сдавило, он запаниковал. Растерянный и задыхающийся, он сумел проковылять несколько шагов до двери. Схватился за ручку, дернул, но, охваченный нарастающим ужасом, не смог ее повернуть и упал. Сознание спуталось, рука взлетела к горлу, на губах выступила пена. Жизненно важные органы, лишенные кислорода и отравляемые смертельным токсином, один за другим начали отказывать. Кишечник расслабился, и мало-помалу юноша, бывший когда-то Чарли Кавендишем, просто перестал существовать.

Глава первая

Роберт Джонс, директор школы Святого Стефана, стоял у себя в кабинете, засунув руки в карманы, – привычка, за которую он нещадно распекал своих подопечных, – и смотрел в окно.

Внизу виднелась лужайка перед часовней, по ней сновали ученики, спешащие на уроки и с уроков. Ладони Роберта были мокрыми от пота, сердце колотилось от адреналина, оно постоянно так себя вело после происшествия.

Джонс отошел от окна, сел за стол. На нем высилась нетронутая гора бумаг и лежал список телефонных сообщений, на которые еще предстояло ответить.

Роберт достал носовой платок, вытер лысину, тяжело вздохнул.

Директору, отвечающему за несколько сотен подростков обоих полов, грозило немало потенциальных кошмаров: наркотики, травля, а в нынешние времена смешанных школ-пансионов для мальчиков и девочек – еще и неукротимый призрак под названием секс.

За четырнадцать лет директорства в Святом Стефане Роберт сталкивался и с тем, и с другим, и с третьим.

Однако все прежние неприятности бледнели на фоне пятничного происшествия. Вот где самый страшный кошмар директора – смерть вверенного ему ученика.

Чтобы полностью уничтожить репутацию школы, не было способа надежней. Как именно мальчик умер, почти не играло роли. Роберт отчетливо представлял толпы родителей, которые сию минуту подыскивают школу-пансион и вычеркивают Святого Стефана из своего списка.

Тем не менее… Роберт находил утешение в том, что школа просуществовала четыре столетия; просматривая архивы, он обнаружил, что подобные трагедии бывали и раньше. Вероятно, в краткосрочной перспективе доходы упадут, но со временем печальное происшествие забудется.

Последняя смерть ученика случилась двадцать шесть лет назад, в 1979 году. Тело мальчика нашли в подвале, где хранились чемоданы: он повесился на веревке, привязанной к крюку в потолке. Эта история стала частью школьного фольклора. Ребята любили пугать друг друга мифом о духе мальчика, обитающем во Флит-Хаусе.

Юный Рори Миллар, когда его недавно нашли в подвале, сам напоминал привидение: беднягу заперли там, и он всю ночь отчаянно колотил в дверь.

Чарли Кавендиш – несомненный виновник, – как обычно, все отрицал. Хуже того – он откровенно веселился. Роберт Джонс нервно поежился. Полагалось скорбеть о безвременно оборвавшейся жизни Чарли, но скорби директор не ощущал.

С этим мальчиком с самого начала были одни проблемы. А теперь из-за его смерти и будущее Роберта оказалось под вопросом. В свои пятьдесят шесть лет он надеялся через четыре года отойти от дел и получить хорошую пенсию. Если же его вынудят уволиться сейчас, он вряд ли найдет другое место.

Вчера вечером на экстренном заседании попечительского совета Роберт предложил свою отставку. Однако совет встал на сторону директора.

Смерть Кавендиша – случайность… вызванная естественными причинами. Он умер от приступа эпилепсии.

Роберт только на это и надеялся. Если коронер вынесет вердикт о смерти по естественным причинам и освещение в прессе сведется к минимуму, то ущерб окажется небольшим.

Однако, пока официального вердикта нет, репутация и будущее Роберта висят на волоске. От коронера обещали позвонить сегодня утром.

На столе пронзительно зазвенел телефон. Джонс включил громкую связь:

– Да, Дженни?

– Вас спрашивают из офиса коронера.

– Соединяйте.

– Мистер Джонс?

– Слушаю.

– Говорит Малкольм Гленистер, местный коронер. Хочу обсудить результаты вчерашнего вскрытия Чарли Кавендиша.

Роберт с трудом сглотнул.

– Разумеется. Слушаю вас.

– Патологоанатом пришел к выводу, что Чарли умер не от эпилептического приступа, а от анафилактического шока.

– Ясно. – Роберт вновь сглотнул, прочищая горло. – И… что же вызвало шок?

– Из медицинской карты Чарли вам наверняка известно о его сильнейшей аллергии на аспирин. В крови мальчика обнаружено шестьсот миллиграмм аспирина, что соответствует