Некоторые вопросы загробной жизни. Часть первая - Алексей Митрохин

– Угу, заблудшие… На вокзал…

– Хорошо. Раз вы такой язва, ступайте и разбирайтесь дальше сами. Я и так разболталась, а скоро списки будут вывешивать и посадку объявлять. Может, увидимся ещё…

Лика резко повернула в сторону и стала быстро удаляться.

– Какую посадку? А куда идти-то? – разволновался я.

– Да прямо идите. Видите очередь? Вам туда. Только…

Последнюю фразу я не расслышал. Неожиданно по территории раздался строгий женский голос из громкоговорителя:

– Внимание! Вновь прибывшим гражданам усопшим необходимо срочно пройти на регистрацию. Повторяю ещё раз: необходимо срочно пройти на регистрацию…

Движение энергетических оболочек стало совершенно хаотичным.

– Да что тут происходит? Где указатели? Почему кругом такой бардак? – возмущённый усопший суетился рядом со мной.

«Ну вот, теперь они стали совсем как настоящие». Я машинально отмахнулся от жмурика и уверенным шагом пошёл в направлении, указанном Ликой. Привокзальная площадь была довольно большая – как четыре футбольных поля. На ней располагались два главных сооружения и несколько маленьких строений, разбросанных по периметру. Здание вокзала – основное сооружение – представляло собой величественный особняк с высокими окнами и белыми колоннами по фасаду. В верхней части, под козырьком крыши, красовались огромные круглые часы с белоснежным циферблатом и длинными фигурными стрелками. В нижней, между колоннами, просматривались массивные деревянные двери с коваными ручками. Над дверьми виднелась надпись: «Вход». Сразу за вокзалом, словно две натянутые серебряные нити, пролегало железнодорожное полотно. Здание было немного вытянуто и перекрывало большую часть платформы. Второе сооружение, из красного облицовочного кирпича, имело прямоугольную форму, находилось чуть в стороне и выглядело, будто сказочный домик с ломаной крышей, покрытой зелёной черепицей. С торца домика, от крохотного окошка с металлической решёткой, тянулась длинная извивающаяся очередь. Над окошком висела табличка с надписью: «РЕГИСТРАТУРА». Подойдя к концу очереди, я остановился и вежливо произнёс:

– Кто последний?

«Последний», мужчина кавказской внешности в спортивном костюме Adidas, чёрных лакированных ботинках с острым мысом, окинув меня злобным взглядом, выдавил:

– Ты!

Ругаться совсем не хотелось, тем более через пять минут за мной вырос целый хвост из покойников. «Мрут как мухи», – подумал я.

Хотя окно регистратуры было всего одно, очередь двигалась довольно быстро.

– Зинаида Стеклова, – уже слышалось впереди. – Отравление…

– Следующий.

– Иван Смолов – ДТП.

– Следующий.

– Полина Дятлова – попытка суицида.

– Попытка удалась, – мрачно заметил стоявший за Полиной бородатый жмурик.

– Суицидников в конец очереди! – зашумела толпа. – Опять вперёд лезут, торопятся, шустрики…

– Спокойно, граждане, у нас все равны, – голос из регистратуры быстро остудил пыл недовольных. – Не волнуйтесь, примем всех. Следующий.

Бородатый мужик, как я позднее узнал, оказался лаборантом какого-то НИИ. Он отравился химикатами, перепутав их со спиртом, – в общем, несчастный случай.

– Кажется, я перед вами занимал, – неожиданно обратился ко мне лысый жмурик, вклиниваясь наглым образом в очередь.

– Вы так думаете? – сказал я раздражённо.

– А что тут думать?

– По-моему, это ошибка…

– Нет уж, позвольте, – заволновался мертвяк, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Это же я – Антон Афанасьевич Збруев, бывший администратор гостиничного комплекса «Славянка». Вы ещё интересовались, есть ли у нас номера с бассейном…

– Может, и девочек у вас заказывал? – усмехнулся я.

– Кто его знает… – задумался усопший. – Не припомню уже…

– Гражданин, – грозно выговорил покойник, стоящий за моей спиной, – проходите в конец очереди, имейте уважение к мёртвым людям.

– Гони его оттуда! – снова заголосила толпа. – Умник нашёлся…

– Ну и чёрт с вами! – выругался Збруев, отходя в сторону. – Позже приду, когда истеричных психов поменьше станет.

В это время к окошку регистратуры подошёл мой сосед, кавказец.

– Горячидзе Котэ – ножевое ранение… 30 штук.

Все притихли. Наконец кто-то ёрнически произнёс:

– Из тебя что, шашлык делали?

Очередь одобрительно загудела.

– Сам шашлык! Строитель я. Дома многоэтажные строю, чтоб таких, как ты, шайтан, жильём обеспечить.

– Ага, знаем мы, кого ты хотел обеспечить…

Кавказец отскочил в сторону, кидая гневные взгляды в толпу насмешливых усопших. Я торопливо занял его место.

– Фамилия, имя, причина смерти.

– Смирнов Виктор Николаевич, пулевое ранение, – бодро отрапортовал я, пытаясь просунуть простреленную голову в маленькое окошко регистратуры.

Внутри находилось просторное помещение с металлическими стеллажами, на которых размещались толстые папки синего цвета. Каждая папка была пронумерована и прошита белыми нитками, завязанными бантиком. За деревянным столом восседала немолодая уже женщина 55—60 лет в вязаной кофте. Она что-то аккуратно записывала в канцелярскую книгу, иногда поглядывая на меня с безразличием.

– Памятку возьмите, слева от вас. Видите, стопка бумаг лежит?

Я схватил одну сверху.

– А дальше что?

Мой вопрос сгинул в недовольном гуле толпы.

– Читайте памятку, молодой человек, там всё написано. И пожалуйста, не стойте как истукан. Отходите, не задерживайте очередь. Следующий.

Меня оттеснила тучная дама с нелепой сумочкой, на которой был изображён весёлый зелёный крокодил. Побродив по привокзальной площади, я заметил одиноко стоящую скамейку с надписью «окрашено». На скамейке с грустным выражением лица сидел администратор Збруев. Мне вдруг стало неловко от того, что я не пропустил его без очереди. В конце концов, мог бы помочь бедолаге.

– Антон Афанасьевич, – участливо произнёс я, присаживаясь рядом, – вы уж извините, что так получилось. Действительно, не припомню я вас…

Збруев тяжело вздохнул.

– Меня никто не помнит, или делают вид. Что за напасть такая. Хроническое невезение.

– В чём же вам не везёт?

– Да во всём! Взять, к примеру, регистрацию. Который раз пытаюсь зарегистрироваться, никак не выходит…

– Что тут сложного? Я сразу на учёт встал, в первый день кончины…

– Понимаете… Как вас зовут, простите?

– Виктор.

– Понимаете, Виктор, – продолжал Збруев, – у меня довольно редкое заболевание… Плохая, знаете ли, память на лица и некоторые события.

– Амнезия, – догадался я.

– Вот-вот… Собственно, из-за неё я остался без работы и в конце концов очутился в загробном мире. Видимо, организм не выдержал тяжёлых нагрузок. Дал, так сказать, сбой…

– Какие у администратора нагрузки? Кирпичи таскать не надо.

– Не скажите, Виктор. Работа, связанная с людьми, всегда сложная и энергозатратная. Короче, сплошная нервотрёпка. Место у нас было тихое и неприметное, – погрузился в воспоминания Антон Афанасьевич, – километров тридцать от города. Кругом сосновый лес и небольшой искусственный водоём с утками… Кроме административного здания, имелись два теннисных корта, площадка для гольфа и несколько деревянных коттеджей. Говоря по правде, к нам в основном пьянствовать приезжали на праздники и в выходные дни.

– Бывал я в таких заведениях, – кивнул я. – Боулинг, бильярд, сауна…

– Именно с боулинга всё и началось, – обречённо вздохнул Збруев. – Как-то заехала к нам шумная компания работников тяжёлой промышленности с Урала. Решили отдохнуть на природе. Здоровые ребята, под два метра ростом, человек десять и девушка с ними. Сняли самый большой коттедж, всю ночь пили и песни орали, а днём пришли в гостиницу в боулинг играть. Главное, еле на ногах стоят, а всё дорожку им надо. Я ещё тогда понял: намучаюсь с уральцами. Так и вышло. Сначала никак не могли нужный размер обуви подобрать. Ну нет у нас сорок шестого размера. Потом выяснилось, что у них пальцы в дырки шаров не влезают, опухли от пьянства… Так что шары кидали от пуза по высокой траектории. Кегли разлетались на соседние дорожки, отдыхающие стали жаловаться. А кому жаловаться? Правильно, администратору. Подхожу к ним, говорю: «Ребята, может, лучше по водочке вдарите, на пруду посидите, птичек покормите?» А они мне: «Водку неси, там видно будет». И только я спиной повернулся, чувствую – удар по голове, в глазах потемнело… Очнулся в больнице. Врачи сказали, ничего страшного, лёгкое сотрясение мозга.

– А что случилось? – поинтересовался я.

– Подвела уральская техника броска.

– Это как?

– Во время подготовительного замаха шар, находящийся в верхней точке, как раз над головой подвыпившего игрока, соскочил в мою сторону, прямо в темечко. Говорят, рухнул я как подкошенный. С тех самых пор у меня начались проблемы с памятью. То ключи от номера перепутаю, то на работу опоздаю, а один раз забыл бар на ночь закрыть, так какие-то гады всё виски вылакали. Короче, уволили меня, без выходного пособия…