Полёт Кондора - Виктор Викторович Соин

прибавлял год, а отнимал… На шутки друзей, что так и до молодости можно дотянуть, ОН смеялся:

— Главное, не до младенчества… с памперсами и отсутствием зубов!

ЕМУ была присуща спортивная подтянутость. Буквально седина в бороду, бес торчком! В свои годы ОН мог спокойно отжаться от пола пару десятков раз… на одной руке. Ещё в молодости ОН достиг неплохих результатов в боксе и мог бы стать профессиональным спортсменом, но любовь к небу перевесила чашу весов. Да и опасность получить по голове на тренировках или соревнованиях никак не сочеталась с полётами. Пить и курить ОН так и не научился, а при случае шутил: "А теперь уже поздно!"

Ещё школьником ОН попробовал сигареты матери в надежде, что она не унюхает. Унюхала, но скандала не было. Мать доходчиво объяснила ЕМУ, что в лёгких молодого организма могут появиться дырки под названием каверны, и ОН не пройдёт лётную медкомиссию, а значит, не станет лётчиком. Отрубило на всю оставшуюся жизнь. Больше всего пугало непонятное слово каверны. Со спиртным было проще, ЕМУ не нравилась потеря контроля над телом и тем более над головой.

Где-то подспудно ОН понимал, что это ЕГО лебединая песня, как бы дальше не сложились отношения.

Жена имела небольшой, но устойчивый бизнес в Европе. И жила там на Лазурном берегу, в небольшом уютном городке ближе к границе с Италией, с тех самых пор, как однажды "на пару недель" приехала погостить к подруге детства. Верно говорят:

— Нет ничего более постоянного, чем временное!

ОНА всегда мечтала жить во Франции. Ещё в юности начала изучать французскую литературу, живопись… Была без ума от кинематографа — помнила все фильмы с участием Алена Делона, смотрела их в подлиннике. Очень прилично говорила на французском языке… И, как только подвернулся шанс, не упустила возможность воплотить мечту в жизнь! Сначала ОН отнёсся к этому, как к женской забаве, но быстро понял, что это серьёзно! Конечно, красивая женщина в любом возрасте не останется без внимания мужчин. Так было и с НЕЙ. ОН "чувствовал это кожей", но "бросить всё" и начать бороться за ЕЁ возвращение не мог, а позже уже и не хотел… ОНИ были не разведены, но чувствовали СЕБЯ свободными.

Каждая из дочерей уже давно жила своей жизнью. Отец у сестёр был один. Только матери разные, которых ОН в шутку называл "чётные мои". ОН не жалел ни о чём в жизни и прожил бы её также, будь шанс прожить заново. Ну, может быть, немного по — другому, попытавшись договориться с судьбой на каких-то поворотах жизни. ЕГО правилом всегда было утверждение:

— Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть, что не попробовал!

После проверки документов на полёт, оценки погоды по маршруту и на аэродроме назначения, уточнили заправку топливом и выдвинулись на самолёт. К сожалению, прогноз погоды в Бангкоке не радовал. И не потому, что мог сорваться двухдневный отдых, а потому, что можно было угодить на запасной. ОН любил предполётную подготовку. Это был первый шаг к успешному выполнению рейса. Ведь правильно говорят:

— Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт!

Самолёт в окружении спецмашин обслуживания и электрокаров перевозки багажа встретил экипаж на мокрой стоянке, как старый добрый товарищ. Помимо бортового номера и имени, каждый лайнер имел своё "лицо", характер, индивидуальные особенности, наконец, свои "болячки", как любой живой организм. ОН всегда относился к самолёту, словно к живому существу. Выполняя внешний осмотр, гладил его, похлопывал "по плечу", "разговаривал" с ним, спрашивал о "самочувствии" и даже делился своими радостями и огорчениями… Похожий "ритуал" выполняют все лётчики в той или иной манере перед каждым взлётом. Это не "клиническая шизофрения", это любовь и уважение равного к равному! В грузовой авиации существовал и существует, наверное, по сей день ещё один "обычай" — pardon те за интимные подробности, помочиться на колесо для успешного выполнения рейса! Такое вполне возможно где-нибудь на дальней стоянке, где обычно "паркуются самосвалы", вдали от посторонних глаз.

Подготовка шла своим чередом, задерживалась только заправка топливом. В грозу заправляться запрещено! Так прописано в документах и недаром! Конечно, в истории авиации были случаи преступного головотяпства, когда некоторые торопыги пытались заправиться под всполохи молний, но кончалось это в подавляющем большинстве случаев всегда одинаково — в течение десяти минут самолёт сгорал, если присутствовала малейшая банальная проблема с заземлением топливозаправщика или воздушного судна… Дело в том, что при заправке от трения частиц топлива о металл накапливается статическое электричество (да и в полете из-за трения о воздух конструкция способна накопить весьма внушительный заряд статики). Этот заряд очень опасен, так как может вызвать взрыв паров топлива или воспламенение даже смеси воздуха с пылью! И, наконец, статический заряд может повредить электронное оборудование самолёта

Достаточно вспомнить, почему сгорел дирижабль "Гинденбург", гордость Германии, и не один он — виновницей была коварная статика. На поверхности дирижабля скопился заряд более ста киловольт. Между воздушным кораблём и причальной мачтой проскочила искра статического электричества, когда расстояние между ними было менее десяти метров. Этого хватило с головой, чтобы прожечь обшивку корпуса и воспламенить горючий водород. Причаливание происходило в предгрозовой период, что и придало корпусу дирижабля больший, чем обычно, потенциал заряда. В те времена никто толком не знал, как опасна статика на воздушном судне и каких больших величин может достигать разряд, делая посадку смертельно опасной.

Гроза прошла быстро. Можно было прощаться с Москвой… Они достаточно быстро пробили недружелюбную облачность. Казавшееся холодным на земле осеннее солнце светило за облаками достаточно по — летнему, как бы подготавливая пассажиров к предстоящему отдыху на море. Они развернулись, солнце перестало слепить, оставшись где-то на юго-западе. "Скоро закат, восток уже спит, значит, вся ночь на ногах, прибытие под утро по местному времени…

”Надо бы перекусить и вздремнуть", — ОН мысленно планировал следующий день. За много лет лётной работы ОН привык к недосыпам, мог спать в немыслимых позах, условиях и местах, не обращая внимания на шумы и неудобства… Минут по пятнадцать, двадцать в несколько заходов. Лучше не доесть, но доспать. Это ОН впитал с молоком матери. Отца, ушедшего из жизни очень рано, ОН почти не помнил. Отец был лётчиком — испытателем. Погиб, пытаясь посадить практически неуправляемый истребитель, уводя его от жилых кварталов. Уже будучи в зрелом возрасте и похоронив матушку, ОН поймал себя на мысли:

— Любой человек остаётся ребёнком, пока живы родители или хотя бы один из них!

Чуть больше, чем через час после взлёта