Как делили Россию. История приватизации - Михаил Вилькобрисский

Глава I. Как это все начиналось

А теперь перенесемся в 1980-е годы, точнее, в 1989 год. Только что закончились выборы в Верховный Совет СССР и началась предвыборная кампания по избранию депутатов в Верховный Совет РСФСР и в Ленсовет. В Ленинграде – митинги на улицах, люди начали говорить друг с другом. В ДК имени Ленсовета в одном помещении собирается клуб «Перестройка» (один из организаторов клуба – Петр Филиппов), в другом – группа «Законодательная инициатива» (добровольная помощь союзным депутатам, в основном Юрию Болдыреву, в написании и редактировании «правильных» демократических законов). Из этих комнат потом выйдут депутаты, чиновники, политики и министры.

В общем, было уже понятно, что будет что-то новое. Горбачев, съезд, депутаты, гласность… Но немногие догадывались, что новое наступит очень быстро. Многие в 1989–1990 годах, как только был принят закон о въезде и выезде, рванули выезжать. Кто самый хитрый – успел в Америку. Остальные, кто не успел – подались в Израиль. А я вот остался в России делать революцию, которая оказалась контрреволюцией. И закончилась расстрелом демократии в 1993 году. Но об этом позже.

Народ ходил на митинги, на демонстрации: «Долой КПСС!», «Долой 6-ю статью!». А я все спрашивал всех, кого можно было спросить: «Ребята, вы завтра будете во власти, что вы делать-то будете?» Никто не мог мне толком ответить. Я тогда не знал, что некоторые люди уже примерно представляли себе, что они будут делать, когда придут к власти.

После победы демократов на выборах в Ленсовет в 1990 году три месяца депутаты Ленсовета не могли выбрать председателя. И только дополнительные выборы по одному из округов, в которых победил Анатолий Собчак – на тот момент уже знаменитый союзный депутат, – позволили Ленсовету самоорганизоваться. 400 депутатов – это все-таки многовато. Нынешних 50 мало для пятимиллионного города. А вот тех было слишком много. Депутаты Ленсовета образовали большое количество депутатских комиссий и комитетов. В том числе комиссию по экономической реформе. Текущими вопросами она не занималась, была задача – осуществить реформу на городском уровне. Депутаты в комиссии собрались разные: новые бизнесмены из кооператоров и центров научно-технического творчества молодежи (НТТМ), начинающие политики, рабочие, экономисты. В один прекрасный день я прочитал в газете, кажется, в «Смене» или в «Невском времени», объявление о конкурсе на концепцию создания свободной экономической зоны, который проводился этой комиссией. Я раньше почти ничего не знал о свободных экономических зонах, но заинтересовался. Две недели, не поднимая головы и не разгибая спины, просидел в Публичной библиотеке на Невском проспекте. В условиях конкурса было требование разработать одну концепцию на 5 листах (имелось в виду на 5 печатных листах по 16 страниц – на 80 страницах). Я написал 5(!) концепций, но почему-то решил, что нужно изложить все на 5 страницах. В общем, после сокращений мой труд уместился на 7 страницах. С этим я и пришел в депутатскую комиссию.

Заместитель председателя комиссии Анатолий Карташов прочитал мои концепции. Я смущенно объяснил, что не выполнил условия конкурса и что 5 страниц у меня не получилось. Он сказал, что наоборот – получилось слишком кратко, что нужно было 5 печатных листов по 16 страниц каждый, а не 5 страниц, но именно краткость сейчас и нужна. «Подожди, – говорит, – сейчас придет председатель комиссии». Я дождался. В помещение комиссии вошел, точнее, влетел, молодой лысеющий обаятельный человек. Он удивительно быстро прочитал мои листки. «Ого! Очень интересно. Ты кто?» – спросил он меня. «Человек, – ответил я. – Инженер». Он улыбнулся: «Ты в августе что делаешь?» – «Ничего не делаю, у меня отпуск, еще не решил». – «Отлично! На дачу хочешь?» – «Какую дачу?» – «Правительственную». – «А что там делать надо будет?» – «Отдыхать и работать».

Так я попал в команду Чубайса. Председателя комиссии по экономической реформе звали Сергей Александрович Васильев, в будущем – заместитель министра экономики России, руководитель Центра экономических реформ при правительстве России, сенатор. А тогда – просто кандидат экономических наук из ФИНЭКа и правая рука Анатолия Чубайса.

Собственно говоря, там, на правительственной даче Ленсовета на Каменном острове, окончательно сформировалась так называемая команда Чубайса. Тогда это были молодые преподаватели из ФИНЭКа, Инжекона и с экономфака Ленинградского университета. Позднее они стали вице-премьерами и министрами правительства России, руководителями Минфина и Центробанка, Госкомимущества и ФКЦБ – Федеральной комиссии по ценным бумагам. Именно эти тогда еще очень молодые люди совершили общественный переворот, то изменение общественного строя, последствия которого мы все ощущаем сейчас на собственной шкуре: переход от общественной собственности к дикому, несправедливому олигархическому капитализму. «Хотели, как лучше, а получилось как всегда». А может быть, некоторые и не хотели, как лучше.

Что же касается меня, то я чист перед своею совестью и перед Россией. В отличие от всех этих людей, я ни дня не проработал чиновником в органах власти, в 1991 году сразу пошел работать в негосударственные структуры – развивать рынок ценных бумаг, создавать его инфраструктуру. Чтобы акции могли покупать и продавать все желающие. А когда в 1992 году я понял, что приватизация по Чубайсу – это приватизировать лишь ради того, чтобы приватизировать, чтобы ослабить государство, не допустить возврата к социализму, когда я понял, что приватизация по Чубайсу – это быстро-быстро, за бесценок, без реальной оценки предприятия, без продажи его акций по частям на бирже, а целиком и непонятно, в чьи руки, иногда – в руки бандитов, иногда – в руки иностранных конкурентов, тогда я попытался максимально ослабить и сгладить отрицательные последствия той дикой приватизации. Фактически я перешел на другую сторону баррикад и в 1993 году был экспертом Верховного Совета России, расстрелянного путчистами Ельцина. Я делал тогда все, что мог, чтобы остановить приватизацию в том виде, чтобы ослабить ее последствия для предприятий, для директоров, для рабочих. Наш экспертный центр «Модернизация» сотрудничал с Ассоциацией промышленных предприятий Санкт-Петербурга, в которую входили руководители всех крупных предприятий города. Они еще не знали тогда, что почти все они окажутся за бортом жизни, а их предприятия будут захвачены, скуплены и «раздербанены».

...

Борис Миронов. Итоги приватизации [2]

На завершающем этапе «холодной войны», уже не маскируясь, Черномырдин, Чубайс, Гайдар, Кох, Мостовой, Бойко, возглавившие разработанную в Гарварде и Чикаго грандиозную операцию под кодовым названием «Приватизация России», способствовали «установлению контроля со стороны иностранных лиц над стратегически важными и экономически значимыми предприятиями оборонного комплекса и сопряженными с ними предприятиями научно-технической сферы, машиностроения, металлургии, химической промышленности» (Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годы. – М., 2004). Делалось это под видом наживы. Если что, то лучше пойти под суд по статье «грабеж», нежели – «измена Родине». Маскировка удалась, до сих пор большинство народа считает, что приватизация проводилась для обогащения, а резкое снижение объемов производства, сразу на 45–55 %, остановка предприятий, ликвидация целых отраслей представляются как побочные явления. Ничего себе побочные явления! Если по данным Госкомстата Российской Федерации, в 2001 году по объемам добычи угля мы скатились к 1957 году, по выпуску вагонов ниже некуда – к… 1910 году, по производству металлорежущих станков – к 1931-му, кузнечно-прессовых машин – к 1933-му, грузовых автомобилей – к 1937-му, по выпуску тракторов – к 1931-му, зерноуборочных комбайнов – к 1933-му, производству телевизоров – к 1958-му, пиломатериалов – к 1930-му, кирпича строительного – к 1953-му, тканей всех видов – к 1910-му, шерстяных тканей – к… 1880-му, обуви – к 1900-му, цельномолочной продукции – к 1963-му, животного масла – к 1956-му году. Если в 1989 году мы производили 55,7 млн. тонн молока, то в 2001 году – 32,9 млн. тонн, что на уровне 1958 года. Поголовье крупного рогатого скота с 58,8 млн. голов в 1989 году сократилось до 27,1 млн, повторяя… 1885 год. Двенадцать лет назад у нас было 40 млн. свиней, сейчас – 15,5 млн. (уровень 1936 года). Еще заметнее убыль овец и коз: с 61,3 млн. голов (1989 год) до 15,2 млн. (1750 год!)…

Основной задачей проводимой в России приватизации является не разграбление государственной собственности, не нажива и не личное обогащение, это всего лишь инструмент для достижения основной задачи приватизации, а именно – ликвидации всего лучшего и самого перспективного, крепящего Россию, приумножающего ее мощь. Вот почему сразу же под нож приватизации пошли стратегически важные для страны, ключевые для оборонной промышленности Смоленский авиационный завод, Рыбинский моторостроительный завод, Рыбинское КБ моторостроения, Самарское госпредприятие «Старт», Уфимское моторостроительное производственное объединение, Уралмашзавод, ЛНПО «Пролетарский завод», производственное объединение «Знамя Октября», ЦНИИ «Румб», Балтийский завод, НТК «Союз», машиностроительное КБ «Гранит», Московский вертолетный завод им. М. Л. Миля, Иркутское авиационное производственное объединение, Нижегородское госпредприятие «Гидромаш», Московский машиностроительный завод «Знамя», Таганрогское авиационно-производственное предприятие, Московское НПО «Взлет», Тульский оружейный завод, Тульский патронный завод, НПО «Сатурн» им. А. М. Люльки, Воронежский завод «Электроприбор», Тульский ЦНИИ систем управления, Красногорский завод им. С. А. Зверева, Вятско-Полянский машиностроительный завод «Молот» и масса других предприятий оборонной промышленности. Спускались не подлежащие приватизации «гражданские» предприятия, внесенные в перечень стратегически важных, такие как «Концерн "Кузбассразрезуголь"», угольная компания «Южный Кузбасс»…