The Blue Lagoon - Марк Довлатов

- Уже?

- Да. Открывай глаза.

- Все в низ живота ухнуло.

- Сдвинь ноги.

- Уши заложило.

- Глотни.

- Что глотнуть?

- Просто глотни. Горлом.

- Аааа… а я подумала…

- Да погоди ты думать. На, конфету посмокчи – пройдет.

- «Мишка северный»?

- Почему северный?

- Так объявили – за бортом минус сорок.

- А ты теплая.

- Фуххх… попустило.

- Ну вот, а ты боялась.

- А долго еще?

- Ну ты что – мы же только вылетели. Сейчас будем пить и есть, потом спать.

- А мы ж ничего с собой не взяли.

- Да все тут есть. Ты просто представь, что мы дома, лежим на диване…

- Ага, на диване. Так ты сейчас приставать ко мне начнешь – при всех.

- Ну не, сейчас не начну.

- Так ты уже не хочешь? - прошептала девушка ему в ухо.

- Белка, ну тебе как будто перчинку в задницу кто засунул.

- Не знаю, Мишка. Ты как сказал про остров, я сразу представила Голубую лагуну…

- И хорошо.

- Да. Мне до сих пор хорошо. Везде. Ты меня так классно полечил. А где наш чемодан?

- В багажном отсеке. Ты что, опять в чемодане хочешь?

- Не знаю, Мишка. Я не знаю, чего я хочу. Я просто хочу. Все время. Это ты виноват. Я раньше такой не была.

- Ты перчинку-то вынь, а. Самолет все же.

- Так это ты мне ее и вставил. Ты какой-то другой стал, Мишка. Раньше был Дуридом - дуридомский. И за что я тебя полюбила.

- А сейчас?

- А сейчас ты все время меня удивляешь, я все время от тебя чего-то жду… Я сначала пугаюсь…  как вчера, когда ты закрыл крышку.

- А потом?

- А потом ты открыл… и я как из клетки выпорхнула. Чуть не улетела. Хорошо, что ты меня удержал. Мне еще так никогда не было. Будто ты меня прямо на лету…

- Ты моя птица райская.

- Почему райская?

- Красивая. Трепетная. Нежная. Буйная. С хвостиком. Где еще таким жить.

- Ты правда так думаешь, Мишка?

- Конечно. Разве я тебя когда-нибудь обманывал.

- Нет.

- Ну вот. Будешь теперь птица – на райском острове.

- Ты знаешь что, Мишка.

- Что.

- Мне с тобой и дома как в раю.

- Так разворачиваем самолет?

- Нееет! Я в море хочу прыгнуть.

- Ладно. Тогда летим дальше.

   По проходу двигалась стюардесса, толкая перед собой тележку с напитками.

- Желаете аперитив перед ужином?

- Мишка, а это что?

- Ну, винчик всякий. Хочешь?

- А шампанское есть?

- Конечно.

- Мне тогда шампанского, икры, банан и шоколадку.

- Девушка, ужин будет через пятнадцать минут.

- Шампанское два раза.

- За золотую рыбку!

- За райскую птицу.

- Ой, пузырьки через нос вышли! А можно еще?

- Пожалуйста.

- Мишка.

- Да.

- А мы с тобой еще никогда шампанское не пили.

- Все когда-нибудь бывает в первый раз.

- Вкусное!!! Дай, я тебя поцелую.

   Михаил приготовился чмокнуть девушку, был пойман за шею и ощутил движение ее языка у себя во рту и бунт в джинсах.

- Бееелка! Ужин пропустим.

   За ужином все вызывало восхищение Белки: откидной столик и коробочки с едой, упакованные приборы и пакетики с солью и перцем. Она деловито все разложила, развернула масло, намазала булочку, понюхала кекс.

- Мишка, а что это за красные горошинки в корзинке?

- Ну ты ж заказывала икру. Забирай и мою.

- А банана нет.

- Соскучилась? Будут тебе бананы. Еще часов шесть, и у тебя будут бананы прямо на пальме.

- На пааальме? А как я их достану?

- Я тебе достану – сколько захочешь.

- Я захочу много!

- Будет тебе много. В прошлый раз тебе было мало?

- Ну ты, Мишка, еще всему самолету расскажи, что ты со мной делал.

- Ну тебе же понравилось.

- Ну понравилось. Так это же сииик-рет! Ты же никому не говорил?

- Дааа, буду я делиться богатством – лучше сам буду тайно владеть.

- Это ты про какое богатство?

- Про тебя.

- Правда?

- Ну конечно.

- Слушай, Мишка, а где мы будем спать?

- Да здесь и будем – кресла раскладываются.

- Прямо при всех?! Нууу… это неудобно как-то… Ты, конечно, ко многому меня приучил… но ты же знаешь… что я могу утворить.

- Да я знаю… ты уж потерпи немного.

   Подошла стюардесса.

- Желаете пледы на ночь?

- Дааа. Мы желаем! – светским тоном сообщила Белка.

- Два?

- Нееет, мы под одним спим.

    Михаил дернул девушку за руку и сделал страшные глаза.

- Два, пожалуйста.

- Держите. В карманчике на спинке кресла вы можете найти маску для глаз.

- Маску? А наруч… эээ нааа… надо ее возвращать?

- Нет. Они одноразовые.

- Вот спасибо.

- Приятных снов.

   Белка быстро достала черную маску, повертела,  натянула на голову и откинулась на спинку кресла, вытянув ноги.

- Мишка.

- Да.

- Я прям… вся… я так себя чувствую…

- Как.

- Как Анжелика… перед султаном…

- Слушай, Анжелика. В гареме сегодня профилактика. Укрывайся и спи.

   Белка подняла маску на лоб.

- Вот ты какой, Мишка, все-таки. Давай я тебя укрою.

   Она закутала его в плед, подоткнула  со всех сторон, долго толклась коленями по его бедрам, случайно попадая в интересное место, падала на воздушных ямах грудью ему в лицо, в конце концов чмокнула его в нос и угомонилась. Михаил стал набирать ноздрями воздух, выпуская его через рот, надувая живот, представляя море и повторяя свою старую мантру: «Ты просто пальма на пиратском острове – и все у тебя хорошо».

   Ветерок дул с моря, Михаил лежал на кушетке под шелковым навесом, рядом сидела Анжелика в прозрачных шароварах, рыжие волосы ее были забраны в хвост.

- Чем я могу ублажить тебя, мой султан, мой светлейший?

- Ты знаешь, Энджи, что-то сегодня я устал: парад янычаров, заседание совета, визирю пришлось голову отрубить. Давай так… по-быстренькому.

- Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

   Михаил закрыл глаза, было темно, спокойно, прохладно, только в паху ритмично пульсировал жаркий гейзер.

- Вот, умничка, хорошо, продолжай… ай! Да не зубами, блин! Мягче… вот… крепче! Вот! Вооот…

   Михаил резко поднял маску и посмотрел вниз: плед внизу шевелился, - он его сдвинул к коленям и увидел физиономию Белки.

- Ну как? – шепотом спросила она.

   Он потянул ее вверх и усадил к себе на колени, обнял и стал тихонько покачивать, целуя в шею.

- Ты знаешь, что тебя таможня не пропустит?

- Почему это?!

- Потому что ты просто бомба какая-то.

- Так тебе понравилось?

- Я уснул, и мне приснилось, что я султан, а Анжелика… мне…

- Так ты мне во сне изменял, подлец!

- Вот ты глупышка моя родная.

- Чего это?

- Так это ты и была – Анжелика.

- Ааа… так бы сразу и сказал.

- Так я и говорю – садись теперь ты.

- Ну, Мишка, я не могу.

- Не хочешь?

- Дуридом ты стоеросовый!

- А что тогда?

- Да я так хочу, что взорвусь просто… как бомба.

- Ну… пошли пройдемся.

- Далеко?

- Нет. В кабину уединения.

- Ты что! Я еще ни разу…

- Да ничего. Там стерильно – операции можно делать.

- А ты будешь доктор?

- Нет. Я буду пилот.

- А я стюардесса?!

- Ну а кто еще.

- Класс! Я в детстве мечтала…

- Все ясно с тобой – ты еще с детства… развратница.

- Палучишь ты у меня! И не посмотрю, что ты султан.

- Сковородкой?

- Та не – ты еще умрешь, а я что буду делать одна. На острове.

- Ну… пираты приедут.

- И из кустов выпрыгнут? На бедную девочку?

- И привяжут ее к пальме. И будут мучить. За разные места.

- За какие?

- А ты за какие хочешь.

- Нууу…

- За это?

- Ну Мишка!

- Или за это?

- Ну перестань!

- Ладно. Тогда я спать.

- Я тебе щас дам – спать!

- Тогда пошли?

- Пошли.

                                                                                                                    ***

                                                                    

Они стояли под крышей аэропорта Абу-Даби уже минут десять, не двигаясь: космический дизайн здания, зелень, буйство красок набросились на них так, что Белка забыла закрыть рот.

- Мишка, - сказала она, наконец, сглотнув.

- А?

- Это уже остров?

- С чего ты взяла?

- У них тут все в пальмах.

- Ну в пальмах. Аравия. Тысяча и одна ночь.

   Полтора часа до нужного рейса Михаил таскался за Белкой по магазинчикам, вздыхал, но молчал.

- Ой, Миш, смотри какие бусики!

   Фраза «папуасы примут тебя за свою» застревала у него в горле, когда он видел восторг в глазах девушки, и он покупал ей бусики, браслеты, клипсы, зеркальца и прочую дребедень, понимая, что все это сделано для туземцев из Мухосранска, - но кто измерит количество счастья от двадцати четырех каратов Картье и этих «сокровищ» Али-Бабы, кто скажет, что лучше.