Знойные ветры юга ч.1 - Дмитрий Чайка

тебя ждет, а с ним дьяк из Белграда.

Дом герцога стоял в самом порту, и он стрелой выскочил наружу. Там, у пирса, Виттерих увидел пришвартованную египетскую баржу, горделиво расставившую во все стороны свои пузатые бока. Шумные, словно обезьяны, александрийские греки повалили по сходням вниз, в убогий кабак, который только-только открыл свои двери. Впрочем, морякам было плевать на его убогость. Тут другого кабака и не было. Моряки требовали вина, горячей жратвы и шлюх, соскучившись в море по женской любви. Посмотреть на это чудо собрался весь Тергестум. Сюда такие корабли не заходили уже лет восемьдесят. И одно только это зрелище сделало больше, чем все обещания нового герцога. В Тергестум возвращалась жизнь!

— Красавцы! — восторженно шептал Виттерих, нежно проводя рукой по гладкой, шелковистой коже. Конь фыркнул брезгливо и отстранился от непрошеных ласк. Конь явно знал себе цену. Он, и впрямь, был необыкновенно хорош.

— Продай одного! Богом прошу!

— Ни в коем случае, господин герцог, — проскрипел противным голосом дьяк из Белграда, беглый имперский евнух. — Это имущество его светлости Самослава Бериславича. Конный завод в старых землях рода уар построен. Теплые конюшни сделаны, поля засеяны овсом. Племя тарниах этих коней будет разводить для княжеского войска. И только они! За заслуги перед государством. Таких кораблей еще четыре прибудет. Озаботьтесь, пожалуйста, тем, чтобы на этих коней даже муха не села, иначе его светлость будет очень недоволен.

Виттерих ничего не ответил. Он зло повернулся на пятках и пошел прочь. Ему хотелось кому-нибудь морду набить, и прямо сейчас. А сзади, не зная о его желаниях, суетливо следовал иудейский купец, который явно хотел продолжить их разговор.

— Привези мне такого коня, — повернулся Виттерих к Ицхаку и посмотрел на него… да почти умоляюще посмотрел.

— Мы обсудим это с вами, ваша светлость, — тонко улыбнулся Ицхак. — Возможно, вы даже получите такого коня в подарок. Лучшего из них!

— Чего ты хочешь? — прямо спросил его герцог. Он давно не верил в чудеса.

— Убежища для своей семьи прошу, — печально посмотрел на него Ицхак. — Моему народу нелегко живется в землях римских императоров. И с каждым годом жизнь там становится все хуже и хуже.

— Приезжай и живи, — пожал плечами Виттерих. — Богом клянусь, тебя тут пальцем никто не тронет. Вон тот дом видишь? Ну, с разбитой крышей и без дверей. Нравится? Дарю! У меня полгорода таких домов. Дай денег местным и его отремонтируют к твоему приезду. Живи, торгуй и вовремя плати налоги. Мне от тебя больше ничего не нужно.

— А моя вера? — осторожно спросил Ицхак. — Вы не станете притеснять нас или крестить насильно?

— Да молись ты, кому хочешь, — равнодушно махнул рукой герцог. — Самый уважаемый мной человек поклоняется деревянному истукану, а его жена старой римской статуе. А короли франков ходят в церковь, принимают святое причастие и одаряют монастыри, но они все, как один, прелюбодеи, грабители, братоубийцы и клятвопреступники. Так что мне все равно, кто твой бог, Ицхак.

— А если сюда еще приедет… э-э-э… некоторое количество моих соплеменников? — выжидательно посмотрел на герцога Ицхак. — Они сделают подарок вашей светлости… Ну, скажем, по пятьдесят солидов с семьи. И будут платить налоги в казну, как положено.

— Сто солидов! — остро посмотрел на него герцог. — Ты думаешь, я не вижу, что происходит в мире? Да у вас же земля под ногами горит. Палестину ждет большая война, в Египте полнейший бардак, а в Галлии Дагоберт ссылает твой народ на Рейн. Сто золотых, и ни солидом меньше!

— Мы договорились, ваша светлость, — низко склонил голову Ицхак. — Я думаю, в течение года сюда переберется не меньше двадцати семей.

— Две тысячи золотых? — задумался Виттерих. — Неплохо! У меня к тебе просьба.

— Слушаю, — осторожно спросил Ицхак.

— Тут у меня застряли опальные семьи из Словении. Отвези их куда-нибудь подальше отсюда. Мне они тут не нужны. Мутные людишки, не люблю таких.

— Корабль пойдет сначала в Кесарию, а потом в Александрию, ваша светлость, — вопросительно посмотрел на него Ицхак. — Александрия подойдет?

— Вполне, — удовлетворенно кивнул Виттерих. — Они заплатят за проезд.

Виттерих вышел из дома, насвистывая что-то легкомысленное. Две тысячи золотых! Да он и мечтать об этом не мог! Легкие деньги, и за это всего лишь нужно просто кого-то не грабить, и не лезть к нему в душу. Да плевать! Пусть молятся, как хотят. А если епископ Иллиодор будет недоволен, пусть идет в народ и проповедует. Вдруг, иудеи услышат его проповедь и воспылают… Хотя, это маловероятно. Этот народ в своей вере весьма упорен.

— Я их не граблю, а они мне платят! Я буду торговать безопасностью! — осенило Виттериха. — Легкие деньги! Надо будет с его светлостью обсудить.

У него было еще одно дело. Войско герцога изрядно пополнилось пару недель назад. Две сотни данов, прибывших в город через Атлантику и Геркулесовы Столпы, строили в пригороде привычный им «длинный дом». Пока им и этого хватит. Пять кораблей ярла Эйнара ушли от разграбленного Кана и прибыли на службу к герцогу Истрии. Драккары, сделанные на пражских верфях, покачивались у пирса, а сами даны, отягощенные добычей из Нейстрии, обустраивали свое новое жилье. Изгои-викинги, которым стало тесно на бедных землях Дании, пошли искать себе новую Родину, и они ее нашли. Уже стояла поздняя осень, по меркам Скандинавии, а тут еще вовсю светит солнце. Рай, да и только!

Крепкие шумные парни с резким лающим говором поначалу напугали местных до икоты, но понемногу все привыкли друг к другу. Даны уже начали учить местную латынь, которая довольно сильно отличалась от языка, на котором говорили в Галлии. Но, тем не менее, дело понемногу пошло, а пока в городе звучали языки германцев, словен и даже чудной говор степняков-авар, приехавших получать княжеских коней.

Горожане, словно муравьи, трудились на стенах города. Камня в этих местах было полно, а голодных ртов еще больше. Его светлость Виттерих платил солью, и у него отбоя не было от желающих поработать. Крепость, сложенная из обломков общественных зданий, за этот год изрядно подросла. Стены подняли на три локтя, а на башнях мастер из Новгорода устанавливал баллисты, укрытые от дождя и ветра деревянной кровлей. Еще одна башня была вынесена на острый мыс, который крючком вдавался внутрь