Семь дней Создателя - Анатолий Агарков

Вот только ямка в черепе никак не поддавалась, и глаз Масяни врос, как тут и был. Что за напасть! Я и проникнуть в эту полость никак не мог, и суть её понять — как будто бы нужна, но для чего. Быть может, выпуклостью изнутри мне подпирала новые мозги, так изменившиеся после травмы? Отчаявшись, на том и успокоился. И Шивы третий глаз принял, хотя не видел им. Подумал, что кристалл, возможно, служит мне антенной для интерполяции души. Попробовал, и получилось — телепатическая связь с хвостатыми. И пёс Саид, и кошечка Маркиза от мысленного зова стремглав неслись ко мне.

Моим друзьям четвероногим жилось, скажу, не плохо. Саид в пробежках и прогулках сопровождал меня повсюду, но к гроту только возвратясь, Маркизе место уступал — та по пятам за мной, наскучавшись. На ложе ей место красное — подмышкой у меня, и на коленях у костра. Я говорил с ними, чтоб не забыть звук человеческого голоса — они внимали: мурлыкала Маркиза, пёс заливался лаем. Им невдомек, откуда, что и почему к ним привалило — просто наслаждались нечаянно дарованным и были благодарны.

Я ж терзался.

Казалось, черепная травма вернула мне способности оптимизатора. И даже более того — седые грива и борода по грудь не старили меня ничуть. Ну, может, только внешне. А в организме день ото дня я ощущал омоложение — заряд на долгожительство (а может навсегда?). Не замечал и прежде за собой способностей к целительству и экстрасенству. Ну, Билли-то, тот мог, а мне откуда дар? От молотка? Я стал способен проникать в чужого мозга клетки, и даже более того — настраивать их и понимать. Такие вот приобретения.

Теперь потери. Я потерял потенцию — уж не влечёт меня любовных игр страсть, и женщина не кажется загадкой. Быть может, это плата за бессмертие? О чём-то о таком говаривал двойник мой Лёшка, арбузных семечек мичурин. Либо ты множишься и умираешь, иль вечен, но бесплоден — таков природы приговор. Хотя суров — ведь можно было как-то извернуться и отношения сберечь (вы понимаете какие) без размножения. Тут, как ни бился, был бессилен. И смирился.

Шли дни, недели, лето пролетело.

Отголосили журавли в осеннем небе и клином подались на юг. Прощаясь, клялся, что дождусь! Печально и светло в природе, и на душе святая благодать. На крест смотрю, в стене долблёный — с тобой мне зимовать. Наверное, в постах, молитвах, чтении книг церковных быстрее время пролетает, но где мне веру взять, коль её нет?

В преддверье первых холодов пожаловал незваный гость. Вернее гостья — медведица, матёрая и на сносях. Маркиза первая учуяла и шмыг за мою спину, оскалившись, к ногам Саид прижался. Потом и я увидел — медвежью морду во входном проёме.

Заходи, будь гостьей и располагайся.

Шагнул навстречу, отправив мысленный позыв — меня не бойся. Ты зимовать явилась? Места хватит — засыпай, ложись. Сон твой обережём, здоровьишко поправим — я чувствую в тебе свинец. От браконьерской пули?

В ответ рычание.

— Ты гонишь нас? — я вслух сказал. — Напрасно, вместе веселее. И теплее, зима грозится лютой быть — смотри сколь ягоды в лесу.

На голос мой звериный рык.

— На битву вызываешь? А подобру никак? Ну что ж….

Напряг всю умственную мощь и чрез Масянин глаз сигнал направил — смирись иль уходи. Сумрак пещеры пронзил холодный луч. Гостья рыкнула надсадно, прочь подалась — смиренье ей не по нутру. А жаль — ведь мог немало сделать для неё и будущего медвежонка. Хотелось поутру попросить Саида отыскать следы, но передумал — к чему навязываться, раз был отвергнут. Найдёт себе берлогу — лес глухой.

А после выпал снег, ударили морозы — пришла зима. Запорошенный, заваленный и заметённый в своём уютном гроте я философствовал с собой наедине. Искал истоки мироздания, пронзая мыслью время и пространство, и память клеточную теребя до самого неорганического состояния. Считалось, что материя была всегда, но мне Венера говорила, что ей предтечею энергия была, но память то, увы, не сохранила. Или бессилен разум мой тех рубежей достичь?

Вводя рассудок в летаргическое состояние, я отдыхал, паря в дыму над Бородинским полем, или качался на вантах "Санта Марии" Христофора. Мне клеточная память показала, как падали от вражьих стрел спартанцы Леонида, как строил усыпальницу Хеопс, и как Адама Ева совратила (на театральной сцене французских королей). Гулял я по холмам, усеянным костями динозавров. Свидетелем был остывания Земли, когда из раскалённой плазмы сложился ком. Но что же было прежде? Был Хаос — мрак, оглушающая тишина и абсолютно не было движения. Так вот каков ты ноль отсчёта исторического бытия.

Рубеж достигнут, но нет ответа — откуда всё взялось? Кто-то толкнул или само зашевелилось?

Пришла весна.

Растаяли снега, и я возобновил пробежки по утрам, радуясь, что не сошёл с ума в бесплодных поисках начал начала. Казалось, жизнь моя сложилась, и дело времени все тайны мне постичь, но вот однажды, в преддверье лета….

Сбежал тропою вниз, встал на колени и зачерпнул в пригоршню речной воды. Как холодна, чиста, прозрачна! И как вкусна!

— Ой, смотрите, голый дед.

— Наверно, снежный человек.

— Как поживаешь, йети?

Я поднял голову. Двое парней и девушка на берегу за речкой рассматривали меня и торопились снять на кинокамеру. Туристы, надо думать — на природу выбрались, да забрались уж больно далеко. Счёл благоразумным в контакты не вступать, купанье отложить, и молча удалиться на вершину. Пошёл, а за спиной:

— Эй, стой, куда ты? Мы не желаем тебе зла.

— Скажи, ты, правда, снежный человек?

— Слабо его поймать?

— Какой же это йети — старик безумный искупаться вышел.

— Здесь нет жилья.

— А я и говорю, что чокнутый.

Поднявшись выше, увидел на противоположном берегу машину легковую, костёр, палатку, а вот людей там не было — наверное, пересекают реку и лезут в гору, преследуя меня. Ну, что ж….

Вернулся в грот, оделся и сел у входа поджидать, закон гостеприимства соблюсти — "добро пожаловать" сказать. Напрасно ждал — их не было тотчас, ни в полдень, ни в закатный час. Костёр палил до полуночи, чтоб знали, где меня найти. Но не явились….

Ночь минула. И с ней растаяли следы присутствия непрошеных гостей — авто, палатка и костёр.

Принял обычный повседневный вид, то есть лишил себя одежды, и потрусил тропою вниз. На повороте с обрывистой скалы, мельком взглянувши вниз, увидел девушку не в джинсах и штормовке, как вчера, а в купальнике на дне реки, под двухметровым слоем прозрачной как стекло воды.

Никак беда случилась?

Ускорил бег, добрался до гольцов и прыгнул в воду. Проплыл немного против струй течения и оказался под скалой над телом, что на дне реки. Нырнул, поднялся на поверхность с грузом, доставил на гольцы. У девушки пробита голова и ссадины в боках — сорвалась со скалы, бедняжка, преследуя меня. Но где ж твои друзья? Ответ напрашивался — убежали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});