Великий Гусляр - Кир Булычев

– Я не говорил такого. Я повторяю, что наблюдаю видимость людей, маски. Мои попытки сорвать маски и заглянуть в истинные лица моих сограждан пока не приносили результата.

– А ты подумай, Лев, - попросил Удалов. - Изобрети что-нибудь, а то совсем старый станешь, истратишься.

Удалов улыбнулся.

– Сколько тебе лет? - спросил Минц.

– В будущем году на пенсию.

– Трудно поверить, - сказал Минц. - трудно поверить...

И словно отключился, словно забыл, что в гостях у него сидит дорогой друг и давнишний сосед. Но Удалов не обиделся. Он знал момент начала творческого процесса. Не раз его наблюдал. Теперь, пока изобретение не совершится, профессора лучше не трогать. Бесполезно. Он находится в ином мире, в мире буйного воображения и трезвых математических расчетов...

Удалов собрал чашки, вымыл их на кухне, попрощался, на что Минц кивнул головой, словно заметил уход друга.

* * *

У Минца был один верный способ внедрять свои изобретения в жизнь. Для этого надо было забраться на колокольню церкви Параскевы Пятницы и опылить или обрызгать город чем следует. И тогда в Великом Гусляре начинались очередные волшебные изменения.

– Пойдем, побрызгаем, - говорил Минц в таком случае своему верному Удалову, а Корнелий в ответ спрашивал:

– А жертв среди мирного населения не будет?

– Пока не будет, - отвечал Минц. Он отвечал за последствия эксперимента, но никогда не брал на себя ответственности за последствия последствий.

Стоял нежный осенний день. Небо над колокольней в тот день было сиреневым, чистым и хрупким, гудок речного пароходика от пристани показался Корнелию трубным гласом оленя. Канистра с очередным зельем, снабженная распылителем, стояла на перилах колокольни.

– Так что же мы сегодня сеем? - спросил Корнелий Иванович.

– Помнишь наш вчерашний разговор? - спросил Минц.

Последний разговор между друзьями состоялся больше недели назад, но, как известно, в глазах Минца время - фактор крайне относительный. Видно, неделя показалась ему несколькими часами.

– Помню.

– Ты задел во мне больную струну.

Минц проверил, хорошо ли работает пульверизатор; прозрачное облачко вещества выбралось из канистры и улетело вдаль.

– Ты открыл мне глаза, насколько бессмысленно я провел жизнь, если при моих гениальных способностях так и не смог решить главную задачу науки - как открыть истинную сущность человека? Каков он? Не в тот момент, когда поглядел в зеркало, не в тот момент, когда ссорится с женой или подает доллар нищему. Нет! Я хочу, чтобы с человека слезла привычная шкура и мы увидели его голеньким!

С этими словами Минц сильно нажал на рычаг, и вскоре невесомая кисея окутала весь город.

– Надеюсь, вы не в прямом смысле? - спросил Удалов.

– Не понял!

– Надеюсь, не в смысле всех раздеть, как в банный день!

– Одежды спадут сами! - туманно воскликнул Минц.

* * *

Опустевшую канистру Удалов донес до дома.

– Утром, - пообещал Минц на прощание. - Утром сам поймешь.

Ксения встретила мужа сердито - почему надо ждать его к обеду? Тут пришла из ясель Каролинка, невестка, жена Максима. Привела Вениамина. Отношения Удалова с невесткой были на грани «холодной» войны. Это происходило оттого, что Каролинка, серьезный, образованный человек, попала в мещанскую семью. За мещанство сильно попадало Максимке, доставалась толика презрения Корнелию Ивановичу. Только Ксению Каролинка не смела презирать, потому что с Ксенией такие номера не проходили. Тут живо вернешься в общежитие речного техникума, откуда взял себе невесту Максим Удалов, плененный ею на стадионе, где крепкая брюнетка стала призером района по толканию ядра.

Вскоре пришел и Максим, который второй год работал парикмахером, перейдя на заочный факультет. А что будешь делать, если надо воспитывать ребенка в яслях-лицее, чтобы он не стал мещанином?

Удалов хотел было поцеловать Венечку, но трехлетка знал, кто правит домом, и уклонился.

– Твои поцелуи отдают пошлостью, - пролепетал ребеночек.

Удалову стало горько. Он понял, что, несмотря на определенный авторитет в Галактике и след, оставленный в творчестве Кира Булычева, он с годами потерял в семье остатки прежнего значения, и скоро ему уже будут ставить миску с едой в углу, рядом с кошачьим блюдцем.

Вошел усталый Максимка. От него пахло одеколоном. Начался обед. Удалов оглядывал свою семью и думал: скоро я распознаю вашу истинную сущность. Минц снимет с вас шкуры.

* * *

Похожее с Удаловым уже было...

Много лет назад. Ему уже приходилось временно превращаться в мальчика. Сейчас было иначе.

Удалов проснулся от странного, свежего и счастливого чувства внутренней гармонии. Не открывая глаз, он уже понял, что в нем все прекрасно - и мысли, и дела, и тело.

Удалов потянулся, но не достал ногами до спинки кровати, что раньше всегда ему удавалось. Что-то мешало ему открыть глаза - словно он попал в лесу в большую паутину, и теперь должен ее с себя стряхнуть.

С легким шорохом почти невесомая оболочка, разорвавшись, слезла с Удалова, он отбросил ее и открыл глаза.

Привычное округлое пятно на протекшем потолке приветствовало его, как и каждое утро. Рядом тяжело дышала Ксения. Солнце бросало косые лучи бабьего лета в окно, в лучах плавали пылинки. Жужжала поздняя муха...

Ксения спала, отвернувшись от Корнелия, он видел лишь ее округлую спину в ночной рубашке и крашеные волосы с сединой у корней. Собственная рука попала в поле зрения Корнелия Ивановича, и он сначала поразился перемене, происшедшей в ней, а потом решил не удивляться: рука была не очень толстой, мальчишеской, покрытой редким пушком и уж никак не седеющим волосяным покровом, как у вчерашнего Корнелия.

Он провел ладонью по животу. Живот, выпуклый все последние десятилетия, оказался впалым.

Осторожно, чтобы не разбудить Ксению, Удалов опустил детские ноги с кровати и ступил в шлепанцы. Пижамные штаны сразу свалились на пол, и пришлось идти в ванную, придерживая их рукой.

Удалов обратил внимание на тонкую прозрачную шкурку, валявшуюся рядом с кроватью. Каким-то шестым чувством он понял, что это его собственная шкурка. Сбросив ее, подобно змее, он помолодел.

В ванной Удалов посмотрел в зеркало. Он себя узнал. С поправкой на много лет. Сейчас Удалову было лет двенадцать-тринадцать. Скорее отрок, чем подросток. Романтически настроенный, лохматый, голубоглазый, круглолицый Корнюша, добрая душа. Вот ты какой, Корнелий! Добро пожаловать!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});