Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов

Я обменялся с ним лишь немногими фразами, мы друг друга отлично поняли, крепко пожали друг другу руки и поспешно разошлись. Было слишком тяжело на душе, как на похоронах родной матери».

Из всего слышанного им на правительственных совещаниях, в частных беседах с членами правительства, представителями высшего военного командования и общественными деятелями, а также вычитанного в буржуазной, социалистической (эсеро-меньшевистской) и большевистской прессе, увиденного на улицах Петрограда он вынес главное. Временное правительство, особенно в нынешней коалиции с демагогами-социалистами типа Керенского, не способно приостановить развал вооруженных сил, на грани которого уже находятся Балтийский флот и некоторые армии, не в состоянии сдержать опасное и все возрастающее влияние на народные массы большевистских идей прекращения войны и перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Дабы спасти Черноморский флот от большевистской заразы и поднять воинский дух подчиненных, Колчак решил обратиться ко всем матросам, солдатам, рабочим и офицерам с призывом: «Отечество в опасности!» Момент был подходящий: в Севастополе проходило собрание делегатов армии, флота и рабочих. Колчак выступил перед ними на другой день после приезда из Петрограда.

25 апреля на собрании делегатов Совета Александр Васильевич выступил с докладом: «Положение нашей вооруженной силы и взаимоотношения с союзниками». Так называемую новую дисциплину, основанную на классовом сознании, он считал распадом и уничтожением армии и флота. Апеллируя к национальным чувствам, Колчак призвал прекратить «доморощенные реформы, основанные на самоуверенности невежества… Сейчас нет времени и возможности что-либо создавать. Надо принять формы дисциплины и организации внутренней жизни, уже существующие у наших союзников: я не вижу другого пути для приведения нашей вооруженной силы из мнимого состояния в подлинное состояние бытия».

– Выход один, надо проникнуться сознанием этой опасности и во имя спасения Родины сплотиться вокруг Временного правительства. – Слова доклада покрыли громкие аплодисменты. На смену им в зале стал нарастать шум, послышались голоса: «Временное правительство – правительство капиталистов и помещиков. Нам не надо поддерживать такое правительство!» Тут поднялся невообразимый гвалт. Председателю собрания стоило немалого труда восстановить порядок.

– Первая наша забота, – продолжал Колчак, – это поднятие воинской дисциплины, духа и боевой мощи тех частей армии и флота, которые их утратили. Надо отказаться от того ложного представления, что правительство нам не нужно, что мы умнее его, и понять, что оно лучше разбирается в государственных вопросах; во всяком случае, министерство иностранных дел осведомленнее в вопросах международной политики, чем те, кто сейчас бросил реплики. – Послышался смех, заглушенный аплодисментами. – Если все высказанные мной соображения заставят задуматься присутствующих здесь и прийти к убеждению, что надо приложить теперь все силы и старания для одной цели – спасения Родины, то я свою задачу буду считать выполненной.

Доклад командующего был награжден продолжительными аплодисментами, среди которых не совсем потонули и протестующие голоса.

С еще большим успехом вице-адмирал выступил в Союзе офицеров-черноморцев. Доклад его почти полностью был опубликован в местных газетах и восторженно встречен в буржуазных кругах Крыма и Кавказа, в среде пробуржуазной и чиновной части населения, у интеллигенции. Об этом свидетельствуют одобрительные и даже восхищенные отклики, адресованные докладчику. «Я не могу не выразить Вам своего глубокого уважения и восхищения Вашим правдивым и мощным словом», – писал Колчаку профессор Новороссийского университета К. Коровицкий. А одесская гимназистка восьмого класса Нина Крюкова просила у Колчака разрешения приобрести его фотографию «у Мазура… как искреннее восхищение Вашей личностью и Вашей деятельностью».

Вскоре в ответ на визит черноморской делегации на Балтику революционный Балтийский флот направил на Черное море свою большевистскую организацию, состоявшую всего из пяти матросов. Оборонческая миссия черноморцев, преследовавшая устранить большевистское влияние на матросов, потерпела неудачу, тогда как пять матросов-балтийцев за короткий срок провели на Черноморском флоте такую агитационно-пропагандистскую работу, что начальник штаба флота в телеграмме от 3 июня в Генштаб жаловался: «Положение в Севастополе резко ухудшается вследствие направленной сюда агитации большевизма».

Колчак понял, что безграничной власти его на Черном море приходит конец. К этому времени в значительной степени лишился он поддержки в Севастопольском совете. В мае произошли и другие, еще более серьезные конфликты. На эскадренном миноносце «Жаркий» команда отказалась выходить в море на выполнение боевой задачи. Матросы потребовали сменить командира корабля старшего лейтенанта Г. М. Веселаго. Они мотивировали это тем, что командир слишком рискованно управляет миноносцем и часто подвергает опасности людей. Колчак от снятия Веселаго отказался, а эсминец «Жаркий» приказал вывести из кампании и спустить на нем флаг. Такое решение командующего вызвало новое возмущение матросов. С требованием снять командиров выступили команды эсминца «Керчь», воздушной дивизии и вспомогательного крейсера «Дакия». Эти эксцессы Колчак кое-как уладил. Потом начались волнения матросов на старом броненосце «Три Святителя», линкоре «Синоп» и некоторых других кораблях. Команда эсминца «Жаркий», поддержанная матросами с других кораблей, потребовала от Севастопольского совета отменить приказ командующего в отношении своего корабля. Совет, не решаясь конфликтовать с командующим, бездействовал и тем вызвал недовольство флота.

Возникала кризисная ситуация.

В конце мая Колчак расформировал команды линейных кораблей «Синоп» и «Три Святителя», направив наиболее революционно настроенных матросов на транспортную флотилию, выделенную для обслуживания Румынского фронта. Другие корабли с ненадежными командами приказал чаще выводить в море под видом оперативной необходимости. На флоте поднялась волна протестов. Воспользовавшись моментом, команда «Жаркого» добилась постановления делегатского собрания об отмене вывода своего корабля из строя. Командующий донес об этом военному и морскому министру. Керенский вместо категорического приказа ответил осторожной телеграммой: «Полагал бы правильным миноносцу «Жаркий» окончить кампанию». Право окончательного решения вопроса предоставлялось командующему. Тот приказал «Жаркому» окончить кампанию, а для установления виновных назначить следственную комиссию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});