Предвестник шторма - Джон Ринго

Пришедшие на подмогу солдаты носили нашивки всевозможных подразделений. Была и бронекавалерия, и пехота, и масса вспомогательных подразделений. Они не слишком понимали, что делают, но при множестве рук работа шла гораздо скорее, и в конце концов заряды стали поступать быстрее, чем стволы успевали их метать. Примерно половина людей прибыла с кавалерийским подполковником. Парень выглядел на семнадцать лет, что означало очередного омоложенного. Расхаживая кругом и командуя силами поддержки, он демонстрировал такое виртуозное владение ненормативной лексикой, какое Керену редко доводилось слышать.

И это были всего лишь ошметки, без приличного оружия, а то и вовсе безоружные, если на то пошло. Большинство добровольцев присоединились к бронекавалеристам уже на кургане Монумента. Некоторые из них просто устали бежать. Некоторые рассудили, что если они не остановят лошадей здесь, то все кончено; без разницы, умереть здесь или где-нибудь еще. Но очень многие явно вышли из себя из-за того, где дерутся. Да забирайте Вирджинию, плевать. Берите Арлингтонское кладбище. Заберем обратно. Но Монумент? А вот хрен вам. Тут была кучка очевидно омоложенных бойцов; большинство прибыли вместе и явно знали друг друга. Он не знал, кто они такие и откуда пришли; они не входили ни в одну регулярную часть. Но они вдруг появились из ниоткуда и повели за собой каждого чертова солдата хотя бы с малой толикой готовности сражаться.

На территории эспланады он видел много солдат. Разбитый палаточный городок почти опустел, и большинство ушедших были далеко, но немалое число все же пришло.

Среди них были черные и белые, азиаты и латиносы. Мужчины и женщины. После дней отступления от большинства воняло потом. Судя по виду многих, им не помешало бы как следует поесть и провести ночь-другую без дежурств и кошмаров.

Но они были здесь. И они помогали. Грузовик привез разнообразные боеприпасы, и добровольцы роились вокруг него, сбрасывали вниз цинки с патронами пятидесятого калибра для пулеметов, распаковывали мины и бегали к пехотным позициям с патронами и гранатами.

Тем временем пехота вела шквальный огонь. На курган забрались по меньшей мере шестьсот солдат, которые сейчас стреляли по наступающим послинам. Все лежали, наружу выглядывали только головы и винтовки. Иногда ГСР поражала участок обороны и оголяла его, или шальная пуля попадала в отдельного солдата, но добровольцы тут же ползли вперед и восполняли потери.

Конечно, большинство сбежали. Но многие остались. И лошади смогут захватить Монумент только через их трупы.

* * *

— Первый сержант, да мне плевать, что вы Флот! Мне плевать, даже если бы ваши приказы исходили хоть от самого Господа Бога! Я вернусь обратно лишь через собственный труп. Я не собираюсь даже думать про это. Победить невозможно, и я не собираюсь строить из себя дурака-героя.

Грязный и усталый первый лейтенант остался последним офицером в бронекавалерийской роте. Конечно, и командовать ему приходилось меньше чем взводом «Абрамсов», так что он не слишком переутомился.

Паппас около секунды обдумывал заявление.

— Эл-тэ, мне нужны ваши машины возле «Уотергейта». У меня туда движется часть пехотного батальона, есть и артиллерийская поддержка. Но мне действительно нужны и ваши танки.

— Нет. И даже больше — хрен вам, нет! — прорычал лейтенант, уставший спорить с безжалостным сержантом. Этот ублюдочный флотский выскочка начал изводить его почти за час до того, как лошади перешли реку. Если бы они этого не сделали, он бы остался, но теперь в этом не было смысла. Никакого смысла. Ни одна сила на земле не сможет остановить волну послинов сейчас, когда они форсировали Потомак. Они так же преспокойно могли отправиться обратно в Нью-Йорк, как и остаться здесь на съедение.

Офицер вцепился в сталепластовые пальцы, лежавшие на комингсе командирского люка.

— Убирайтесь с моей машины! — Лейтенант переключился на интерком. — Полс, поехали.

«Абрамс» ожил и рванул вперед, остальные четыре танка пристроились колонной за ним и поехали по эспланаде на восток, к Капитолию, и прочь от сражения вокруг Арлингтонского моста.

Паппас вздохнул и наклонился вперед. Стальные пальцы сорвали шлемофон с головы сопротивляющегося лейтенанта и притянули его поближе. Извивающийся офицер обнаружил, что бороться с ними было все равно что с механическими тисками.

— ПИР, режим шепота, — спокойно произнес Паппас. Затем он прошептал лейтенанту. — Ты сказал, через твой труп? Разворачивай взвод, или я так сожму твою голову, что она лопнет. Буквально.

Паппас положил ладонь на затылок офицера и слегка сжал пальцы.

Офицер корчился в его железной хватке и скулил от боли. Ему казалось, что его глаза вот-вот лопнут.

— Ты меня всю дорогу так не продержишь! — прокричал он. Его голень болезненно стукалась о термальный репитер, но он не замечал меньшей боли.

Лицо Паппаса затвердело, и он выдернул офицера из танка.

— ПИР, передай на все танки. Всем танкам. Остановиться немедленно. Нам нужно немного побеседовать.

Танки продолжали ехать на восток. Они не только не остановились, они еще прибавили скорости.

— ПИР, они все слышали?

— Несущая частота активна у всех танков, и я передала сообщение на интерком.

— Ладно, — прорычал Паппас.

Он достал моток изоленты для работ в космосе и примотал тщетно протестующего офицера к башне, затем прошагал по броне к люку водителя. Рассчитанные на работу в открытом космосе зажимы надежно удерживали его на шкуре бронированного бегемота. Он присел у люка и забарабанил по нему.

— ОТКРЫВАЙ!

Физической реакции не последовало, но он мог поклясться, что расслышал слабое «Нет!».

Он нажал точку на предплечье, из нижней части выскочило лезвие длиной два фута. Клинки предложил Дункан, и техники-подгонщики индои с превеликим удовольствием оснастили ими всю роту. Сейчас мономолекулярное лезвие оказалось более чем кстати. Оно вошло в кобхэмовскую сталь, как в масло, и рассекло замок люка пополам.

Спустя совсем ничего остаток взвода выстроился, преисполненный внимания. Двоих или троих украшали синяки, и минимум у одного оказалась сломана рука. На башне одного танка остывало раскаленное пятно от скользящего удара бронебойного заряда, а одному наводчику потребуется серьезное медицинское вмешательство. Но большинство находились здесь.

— По-хорошему вы не понимаете. Сейчас я поговорю с вами по-плохому, — стальным тоном произнес сержант. — Это подразделение виновно в дезертирстве перед лицом врага. Каждый боец этого подразделения заслуживает смерти как по Единому Кодексу Военного Судопроизводства, так и по Процедуре Суда в Военное Время Федерации.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});