Камчатские экспедиции - Витус Беринг

Мои исправления при Камчатке можно, равномерно как и все предъявленные, усмотреть по сравнению с прежними картами. Камчатка является теперь нарочитою частью долее, нежели прежде, потому что Пенжинская губа простирается далее к северу. Река Пенжина течет по карте Ивана Кирилова с западной, а по карте в «Российском атласе» – с восточной стороны в губу.

Здесь же впала она в самый крайний северный угол оной; почти все реки приведены в другое положение, также и многих имена поправлены. Знатнейшие погрешности находились при реках Олюторе и Тигиле, или Кигиле, из коих первая положена была градуса на два ближе к югу, другая на такое же расстояние к северу. Между устьями обеих не оставалось широты ни на градус, а разности надлежало быть до 5 градусов.

Понеже сии реки принадлежат к числу знатнейших рек в той стране, и жители обоих при реке Камчатке острогов часто на оные ездят; также дорога от реки Пенжины до реки Тигиля, а с сей до Камчатки, до Большой реки и далее геодезистами описана, и напоследок на Камчатке обстоятельно ведомо, которые из впадающих с обеих сторон в море рек одна против другой находятся, то здесь не можно извиниться неведением или сомнением.

Из Анадырского острога ездят на реку Камчатку, переправляясь через реку Олютору на половине дороги. По сему должно сей реке быть под высотою полюса около 61 градуса. Ибо устье реки Камчатки находится под 56-м градусом или малым чем ближе к северу. О Тигиле же известно доподлинно, что устье его с устьем Камчатки состоит под оным градусом широты.

В Большерецком остроге и в Петропавловской гавани учинены астрономические обсервации, по которым стоит Большерецкий острог под 52-м градусом и 54 1∕2 минуты и под 174-м градусом 10 минутами долготы. Петропавловская гавань – 53 градуса и 1 1∕8 минуты широты, 176 градусов и 12 1∕2 минуты долготы. Другие усмотренные высоты полюса: при устье Большой реки 52 градуса 54 минуты, у полуденного Носа Камчатского 51 градус 3 минуты. И сего в рассуждении Камчатки будет довольно.

Осталась еще часть карты, представляющая американские изобретения. Изъяснение ее предложу я вкратце, ибо не надобно, чтоб я сносил сию карту с вышесообщенными известиями, потому что она сочинена не по ним, но по картам обоих судов, согласив оные между собой сколько возможно было. И для сей вины ответствовать мне в том не должно, если усмотрится в некоторых местах между описанием и картою какая разность.

Мой труд при сем состоял только в том, что я виденные на разных местах берега по всей вероятности соединил пунктами. Сие сочинитель вышеозначенного письма уже учинить советовал. А господин Буаше, который прежде сего усмотренный между 51-м и 52-м градусом широты и под 21-м градусом долготы (по Делилеву же несправедливому объявлению – 12-м градусом) от Авачинской губы берег почитал за особливую землю, или остров, в новейших своих картах сему совету следовал.

И сие удалось ему угадать изрядно, хотя некоторые берега, к соединению же оной земли принадлежащие, ему неизвестны были, а понеже здесь может тот же случай быть, о котором мы при объявлении о земле Езо говорили, а именно: что, может быть, острова за матерую землю признаны и так почтены были, то осторожность требует, чтоб на сию догадку не весьма полагаться, но подтверждения оной ожидать от предбудущего обстоятельнейшего проведывания.

Также усмотрел я за потребно изобретения, нашими судами учиненные, по примеру господ Делиля и Буаше соединить с ведомыми уже американскими странами. При сем надлежало следовать такой карте об Америке, которая бы не подавала причины к прекословию для ее неисправности. А понеже таких есть не одна, то я выбрал карту господина Греена для того, что она в самое то время, как наша карта сочинялась, в Академию из Англии была прислана.

И так означены на ней знаемые американские страны. Ежели бы на наших судах астрономические наблюдения, как то в намерении состояло, чинены были, то можно бы было расстояние между новоизобретенными и прежде знаемыми странами определить с большею достоверностью.

Но за недостатком их утверждаться должно на едином корабельном исчислении, и в том спора от нас не будет, ежели предбудущими путешествиями окажется разность от нашего тех стран положения.

Равным образом можно и сомнительство, господином Доббесом предлагаемое, оставить до того времени к решению. Он не хочет признавать ничего того, что наши видели, за матерую землю, разве подтверждено сие будет новыми изобретениями, но все почитает одним большим островом.

Правда, что чаемый проезд от северо-запада через Гудзонский пролив в Южное море труднее, да почти и невероятным становится, ежели матерая земля Северной Америки столь далеко простирается под запад. Но я предъявил доказательства, для чего так думать можно. Я желал бы, чтоб сие было по мнению господина Доббеса, Россия при том ничего бы не потеряла.

Будущие ее там владения были бы тем бесспорнее, что никакому европейскому народу нельзя бы было похвалиться, чтоб кто когда имел известие о сем великом острове. Напротив того, можно бы было английским предприятиям при северо-западном проезде, коего изобретения для многих причин желать надлежит, тем лучше способствовать. Однако противное сему мнению кажется мне поныне гораздо вероятнее.

Для чего Западное море господина Вильгельма Делиля и предъявленные адмирала де Фонте изобретения здесь не означены, о том паки объявлять здесь нет нужды, ибо о том показано выше. По моему мнению, справедливее всегда оставлять порожнее место для будущих достоверных изобретений, нежели наполнять оные таковыми сомнительными.

Также и сию страну надобно проведать новым кораблеплаванием, когда есть желание с основанием удостовериться об истине или неправде оных стран положении.

Прошу позволить мне заключить сие общим примечанием. Явно есть, что все к тому склоняется, что хотя много проведано, однако и несколько еще проведать осталось. Не можем ли мы надеяться столь важное дело видеть в совершенном его исполнении?

Августейшие российские монархи ищут по примеру бессмертной славы государя императора Петра Великого в распространении наук величайшей славы и стараются оные не только подданным своим учинить от времени до времени известнее и приятнее, но сообщают и другим народам то, что их учреждениями и иждивениями в науках открывается и к размножению самих наук служить может.

Нет другой славы сей долговременнее. Сим созидают себе государи монументы, которые ни продолжением времени уничтожиться, ни каким случаем разориться не могут. Такой поставляет Первая Камчатская экспедиция его величеству императору Петру Великому, яко своему основателю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});