Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Издалека уже летели первые снаряды скрытых орудий-«Землетрясов», выбивая из земли огромные фонтаны песка и камней. Но из воронок поднимались боевые автоматы и таллаксы, покрытые шрамами, но несокрушимые, практически неуязвимые к ранам, способны разорвать в клочья смертных. Лишенная плоти армия наступала вдоль одиннадцатикилометровой линии фронта, через мины и бурю орудийных снарядов и лазерного огня, способного расплавить даже наступающих Легионес Астартес. Некоторые из боевых автоматов шатались под шквальным огнём. Некоторые падали, но мало, слишком мало. И вот ответили орудия механикум, загрохотали болтерные пушки, изрыгая пламя, из орудий вырвались злобные раскалённые молнии, пробивая прорехи в линиях укреплений и разрывая на разлетающиеся части тела. Однако, когорты ауксилий не дрогнули, их ряды смыкались вокруг брешей, оставшихся на месте убитых. Они стреляли вновь и вновь, воплощая строгие приказы сержантов в очереди из волькитов, отчего сам воздух вокруг трещал и горел. Перестрелка продолжалась, строи сближались.

Враги находились друг от друга лишь в нескольких сотнях метров, и тогда от рядов тагматы отделились понёсшиеся вперёд с головокружительной скоростью, на выгнутых, словно у богомолов ногах, вораксы, чьи силовые клинки загудели от предвкушения убийств. Тогда же МаСад, наконец, отдал приказ. С натренированной быстротой солдаты сбросили энергоячейки из исходящих паром лазерных ружей и установили на их место громоздкие конденсаторы заряда. Пехотинцы терции, все, как один, прицелились, приготовились и выстрелили. Словно всеразрушающая рука обрушилась с небес, воздух содрогнулся, взревел. Принявшие на себя львиную долю удара вораксы-автоматы авангарда были практически уничтожены, от них остались лишь брызги расплавленного металла. Идущие позади кастеллаксы зашатались, словно люди, пробирающиеся через внезапно налетевший вихрь, защитные энергетические поля затрещали, словно злые шершни, керамитовые пластины треснули и раскололись в десятках мест от попаданий сверхмощных разрядов. Огневая линия ауксилии быстро сменилась, солдаты отступали назад, чтобы сбросить дымящиеся использованные конденсаторы зарядов, а их место занимали другие. Меткие орудийники-агатонцы нацеливали батареи «Рапир» на наиболее повреждённых кастеллаксов и совокупным огнём тяжёлых орудий разносили их на части. Позади них трещали мультилазеры, посылая лучи на расколотую землю, в повреждённых сервиторов и истекающих дымом автоматов, пытавшихся протащить свои изломанные тела к целям. На тагмату обрушилась вторая волна огня конденсаторов, затем третья и четвёртая, пока не остались лишь самые тяжёлые подразделения механикум: немногочисленные выжившие благодаря перегруженным мерцающим щитам танки «Криосы», обменивающиеся огнём с окопавшимися вспомогательными орудиями, и стоявшие позади них огромные осадные автоматы-танатары, обугленные дочерна и получившие поверхностные повреждения, но неуязвимые даже для усиленного огня ауксилии. Танатары удерживали строй, но не могли наступать дальше, их выпуклые плазменные мортиры посылали пылающие шары холодный высокоплотной плазмы в укрепления лоялистов, извергая сущий ад всюду, куда попадали. Расколотая земля между осадными автоматами и агатонцами стала пустошью из пепла, обломков и сплавленного кремниевого стекла, а позади огромных осадных автоматов меньшие магосы циклотратской тагматы суетились вместе с причудливо бронированными телохранителями, не желая подвергать себя опасности в буре перед агатонскими укреплениями и наступать до прибытия подкреплений. На какое-то время натиск механикум был остановлен.

Владыка паутины

Находившийся чуть более в ста километрах к юго-востоку архимагос Драйкавач видел всё. Он видел глазами тысяч разных боевых машин, автоматов и сервиторов, бывших повсюду на поверхности Нуминала, передаваемых ему через сплетение джинов в бесчисленных призрачных оттенках и авгурных тенях, которые не смог бы постичь ни один неулучшенный мозг. В его укреплённом когитаторами разуме вспыхивали предупредительные руны и анафемические уравнения: первая волна атаки на агатонцев уже понесла большие потери, чем вся тагмата Циклотрата за все воинские операции под его руководством за последние два года. Агатонцы проявили беспримерный и непредусмотренный уровень огневой мощи на близкой дистанции, а также превосходящие уровни развёртывания и тактического согласования. Более того, в ряде других локаций были замечены вторичные высадки и вторжения, не оставшиеся незамеченными: местное движение сопротивления совершало поголовные акты агрессии, из большей части центров переработки из ещё не прошедших преображения населённых центров поступали доклады о мятежах и волнениях. Информация была неопровержима: Тагмата Циклотрата теряла контроль над планетой. Однако, как рассчитал Драйкавач, победа по-прежнему была возможна при условии зачистки посадочной зоны от всех захватчиков, что привело бы к пату, с тагматой, контролирующей поверхность, и агатонцами, контролирующими пустоту системы. В дальнейшем вопрос решился бы размером и частотой появления возможных подкреплений. В небе, если бы он попытался вмешаться, галлеас лоялистов можно было удержать ценой собственной «Сакра Астры» и оставшихся эскортов механикум для обеспечения успеха атаки. Такова была арифметика войны.

Для Драйкавача настало время взять вопрос в свои руки. Вознёсшись из командного хранилища своего боедрёма, он присоединился к послушникам и завету телохранителей-таллаксов в центре собирающейся второй волны штурма, под мерцающей куртиной генерируемых мобильных пустотных щитов «Триарос-Тестудо», способных прикрыть от воздушной атаки. Вокруг него строились серо-чёрные танки личного подразделения боевых автоматов, а вокруг них возвышались рыцари дома Атакс и вольные клинки-налётчики из дома Ǣртегн, в общей сложности около шестидесяти доспехов. Парящие макротранспортные баржи уже были готовы к выковыванию моста к архипелагу посадочной зоны, и против такой мощи не устоять даже укреплениям и огневой мощи Соларной ауксилии.

Цареубийство

Лорд-маршал Иретон МаСад, старый генерал, проживший благодаря давно встроенной агументике гораздо дольше обычного человеческого срока, наблюдал через оккулярии-телескопы своего командного танка за собранием войск в удерживаемых механикум доках со спокойствием и неподвижностью статуи. Встреченный им магос-полководец выбрал самый логичный и имеющий наибольшую вероятность успеха курс действий, ведь против такого собрания рыцарей его собственные войска, несмотря на свою дисциплину и огневую мощь, не могли устоять в открытой битве. Но именно поэтому МаСад и сформировал таким образом свою группировку, именно поэтому он провёл такое развёртывание, и именно поэтому «Молот Глубин» ждал нужного момента, чтобы выпустить свой самый смертоносный груз. Он хотел подобной концентрации войск механикум, чтобы заставить их принять бой вместе, а не оказаться вынужденным преследовать их по всему водному миру, где крепостью можно было бы сделать каждый аванпост и перерабатывающую станцию, где его солдаты оказались бы уязвимыми против неутомимых сверхчеловеческих машин тагматы. В своё время он не раз сражался против превосходящих по численности и огневой мощи чужаков в сотнях войн, в былые времена он даже бился вместе с Хорусом и его легионом, и научился у мастеров своего дела ценности обезглавливающего удара. И теперь, когда тагмата и армия рыцарей шла к парящим грузовым баржам в тени мобильных пустотных щитов, Иретон МаСад отдал приказ, которого напряжённо ждали его офицеры.

На низкой орбите вспыхнули двигатели «Молота Глубин», и огромные километровой длины двери посадочных палуб открылись, словно величественные распростёртые крылья хищной птицы. Изнутри появились два зловещих тяжёлых штурмовых транспорта типа «Хобол», реликвий, созданных во времена до Великого крестового похода, и начали резкий спуск в атмосферу Нуминала. Уцелевшие корабли механикум, также бывшие настороже, устремились на перехват, галлеас развернулся и вступил с ними в бой, чтобы обеспечить высадку транспортов, и пустота вновь вспыхнула.

Мантикора

Посадочные корабли пронеслись сквозь горящее небо Нуминала, а навстречу им мчались тяжёлые зенитные ракеты, лишь оставляющие новые шрамы на плитовидных бронепластинах массивных корпусов. Транспорты совершили быструю и резкую посадку на мощных двигателях, но не прямо в бурлящую толпу рыцарей и автоматов, быстро рассеявшихся перед лицом сокрушительной атаки, а промчались над их головами, оставляя позади мерцающую и трещащую молнию щита, сыплющую искрами молний. В диких кустарниковых зарослях за посадочными доками корабли опустились, отбрасывая бортовые рампы. Затем над пустошами разнёсся вой сирен древнее самого Империума, сложный, рвущий уши заунывный клич. Это был древний вызов, призыв одного из воинственных рыцарей другому сразиться в поединке.