Броненосцы Петра Великого - Алекс Кун

Хотя нет, она даже знать не будет, о моем участии. По крайней мере, с проливами уже так получилось. Жаба! Молчать, кому сказал!

Курили и думали. Герцог думал настолько явно, что над его челом начала проступать призрачная корона Англии — корона Бурбонов. Хотя, наверное, мне показалось.

Расставались очень тепло, если бы обещания были материальны, под их грузом затонул бы любой из моих фрегатов. Да, конечно, будем заходить в гости и дружить семьями. Вы главное, на султана подействуйте, на нас он несколько обижен. Да и сами не забывайте нас навещать в Константинополе. Вот — господин Головин в курсе всех наших дел, с ним и общайтесь. Он, как русский губернатор Константинополя, всегда будет ждать вас с нетерпением. А как только договор согласуют и подпишут, мы со специалистами немедленно выедем на место.

Прощались. Получил в подарок прекрасную картину, с видом на море и корабли знаменитого местного художника. Мне понравилось.

Фрегаты вновь уходили в ночь, мы сделали, что могли — дальше, покажет время.

Долгий путь домой. Наконец-то домой.

Фрегаты пробивались через свинцовую погоду, секущую их картечью дождя, и изматывающую качкой. Все же, мореходность у фрегатов частично принесена в жертву скорости. В такую погоду предпочел бы ходить на апостолах, да еще и хорошо груженых.

В короткие окна терпимой погоды собирали флот по всей акватории, намечали следующую точку для рывка, на случай потеряшек, и вновь врубались в погодные фронты, которые, глумясь над нами, были повсюду.

Все время проводил с Головиным — разжевывали все наши движения в сторону султана и Франции. Ответа от короля-солнца ждали не ранее лета, да и то — слишком Франция истощена, и не известно, заинтересует ли их этот проект. Но разрабатывали программы на все варианты развития событий.

Время тянулось, уголь для печек заканчивался, суда недовольно скрипели.

И все же, в начале декабря, фрегаты дошли до Константинополя, где сделали вынужденную остановку, на мелкий ремонт и возможность экипажу придти в себя.

Оставалось развести руками — море корректирует любые планы, по которым мы уже должны были быть в Азове.

Решив не терять даром времени, начал погрузку двух торговцев своими призами, солидно увеличившимися после взятия цитадели рыцарями и, соответственно, дележа султанской казны. К сожалению, кроме денег мне напихали огромное количество утвари, совершенно мне не нужной. Ладно еще всяческие золотые да серебренные финтифлюшки, но ковры, сундуки с барахлом, всякие режущие и защитные штуки только место занимали. Решил везти эту обузу под Москву, в поместье — может, хоть там пригодятся. Только вот придется тогда в поместье и охрану солидную сажать, и как следствие поваров и прочий персонал, чтобы кормить и обстирывать эту охрану, и управляющего еще сверху — одни расходы! Зато подарки для визитов — будут всегда под рукой.

Раз уж пошла подготовка огромного обоза в Москву, озаботился поиском всего, что может понадобиться. Грузили со складов медь, в слитках, прокованное железо, ртуть, всю, что нашли, и прочую химию, наподобие серы, поташа и красителей. Кислоты не нашел, хоть и хотелось. Зато на монетном дворе оставалось значительное количество серебреных слитков, их то же забрал, чеканить тут монеты пока не надо. Теоретически, все это есть и дома, но раз уж все равно везти приз, то можно и что-то полезное в обоз добавить. С ужасом представлял, сколько понадобиться саней для перевозки груза. И сколько к этим саням охраны. Но продолжал хомячить.» Ёжик плакал, но ел кактус». Остановился, только закончив грузить, третий торговец. И то, волевым решением — слишком большой город, и слишком много в нем нужных штук. Стоит еще заметить, что за товары со складов вносил деньги в кассу города, совместно используемую рыцарями и нами. Правда, тут немножко схитрил, отдав не деньгами, а совершенно лишними, для меня, предметами роскоши, доставшимися мне в качестве приза. Хоть какое-то полезное применение, небольшому количеству этой рухляди нашел.

Готов был всю ее отдать, да рыцари не дали — думаю, им она также не особо нужна была. Зато оружие у меня теперь по всем стенам висеть будет, а ведь рыцари могли бы найти ему более достойное применение.

Вечерами строили планы взаимодействий уже на общих собраниях, которые проходили скучно и вяло — уже все решили и обсудили. Фрегаты, вместе с Крюйсом и торговцами уходили зимовать в Таганрог. На следующий год обещал рыцарям первый десяток фрегатов для средиземноморского флота, и два десятка, вместе с отремонтированными, для Черноморского флота. Надо еще посовещаться с Крюйсом по поводу адмирала Черноморцев. Средиземноморцев, очевидно, будет возглавлять Корнелиус — зря мы ему репутацию создавали, что ли.

По поводу ротации в ходе событий поговорил и с гроссмейстером и с адмиралом — никаких неожиданностей. Даже неудобно перед жабой стало — обещал ей вкусностей в другой раз.

Оставил гроссмейстеру поручение — попытаться поднять фрегат в Дарданеллах, у меня просто времени на это нет, а разбрасываться добром — мы еще не настолько богаты. Если поднять не удастся — сжечь и затопить — мы и не настолько богаты, что бы делиться секретами. Хотя, это уже секрет Полишинеля, но порядок должен быть.

Наконец, отчалили большим конвоем. Дорога к дому по зимнему морю — была далеко не сахар, но все же, к родному порогу путь всегда короче.

На пороге нас встретили два привратника, отсалютовав победоносной эскадре полными бортовыми залпами. Даже испугался, что нас перепутали и палят боевыми. Но обошлось.

Задерживаться в Керчи не стали, планов еще было воз с тележками, уходящими за горизонт.

Теперь шли по Азовскому морю, мелкому, и с противной короткой волной в непогоду. А какая может быть погода в декабре? Вот мы и получили катание на стиральной доске. Дойдя до Таганрога только с одной мыслью — «Земля!!!». Никаких мыслей о внедрениях и политических ходах. Теперь нашел отличное средство от заумствования. Как только в следующий раз накатит — штормую недельку в Азовском море, и все как рукой снимет.

Разбираться с делами начал только на следующий день — благо, Петр наигрался в песочнице, окружив огромную площадь порта, складов и растущего городка — земляными валами в полтора человеческих роста, и соответствующей глубины рвом перед ними — надо же было где-то землю для валов брать. Теперь Петр реформировал Азов, князю Львову можно только посочувствовать.

Однако без новостей меня не оставили. Не успел ступить в лагерь, как на меня налетел боцман, в компании моих моряков и порадовали викторией. Причем, они так искренне радовались, что было не понятно, о чем речь.

А речь оказалась о капитуляции Хана. Этот идиот попросился под крыло Петра, а за одно, и под крыло гарнизона нашей крепости. А Петр принял эту капитуляцию.

Караул! Катастрофа! Да чего же все радуются то! Мы же обобрали Крым подчистую — зачем нам теперь этот огрызок? Нам же придется кормить кучу нахлебников, а у меня были такие грандиозные планы! Нет сил, смотреть на эти радости. Так и знал, что у Петра от успехов закружиться голова, и он начнет принимать необдуманные решения.

Сослался, на усталость и спрятался в шатер — с новой проблемой надо срочно переспать, и может, не один раз — утро вечера мудренее.

Ночь показала, что лагерь к зимовке не готов, холод в шатре стоял собачий, и парусина хрустела под руками, когда вылезал ночью покурить. Проблем добавилось.

Утром Тая подняла к заутренней. Кончилась моя райская жизнь, теперь опять все надо делать по протоколу. По крайней мере, первые дни — зачем мне лишние обиды.

Таганрог подрос и возмужал. Любители праздновать уехали за Петром, оставив за себя заместителей из тех, кого изначально и прочил на эти посты — так что работа, наконец, наладилась. В гигантском палаточном городке поднимались дымы, напоминая мне о новых проблемах, не только тут, но и в лагере переселенцев.

Всю заутреннюю думал, как перезимовать людям. Пока не выпал снег, вопрос надо было решить — а то эта зима будет для многих последней.

После заутренней, закрутили дела. Все посиделки и разговоры отложил на вечер, а пока разбирался в сделанном.

Воеводой Таганрога, как и следовало ожидать, Петр назначил Алексея Семеновича. Не знаю, каким Шейн был воеводой, в смысле управления войсками, но хозяйственник из него был средненький. Поговорить с ним, так же не удалось, по той же причине — все кучковались подле Петра.

После четкой работы с рыцарями, такое безвластие резало глаз. Попытался собрать летучку из начальников служб. Половину не нашли на рабочих местах. Вторая половина посчитала возможным огрызаться на князя. Были, конечно, и исключения — но погоды они не делали. Пришла пора вспомнить, что Таганрог — опора русскому флоту, и в качестве этой опоры адмирал флота кровно заинтересован.