Возвращение из Трапезунда - Кир Булычев

— Ты даже не сказал, куда отнести письмо, — сказал Андрей.

— На улице, что ведет вверх от порта, в угловом доме — кофейня. Над дверью деревянный фрегат и написано «Синдбад» — латинскими буквами. Не забыл? Спросишь Юсуфа, отдашь письмо. Как в романе про шпионов. Добро?

— Сделаю, — сказал Андрей.

Транспорт, покрашенный в неуютный шаровый цвет, стоял у пирса. Погрузка заканчивалась. Последними на борт поднимались серые солдаты в одинаковых папахах, с одинаковыми лицами. Шли они уныло, как на похороны. Ахмет протянул Андрею темные синие очки. Андрей отказался — очки больше привлекут внимание. Он надвинул пониже на глаза кепку, обнялся с Ахметом и аскером, который вез их. Авдеев, что стоял у борта, увидел Андрея и стал махать:

— Берестов, скорее! Берестов, мы отчаливаем!

Голос его разносился по всей набережной.

Андрей готов был убить профессора. Он взял себя в руки, помахал в ответ. Пограничников наверху не было — стоял лишь матрос, весь в пулеметных лентах, с «маузером» в деревянной кобуре, с громадным чубом из-под бескозырки — одет по самой последней революционной моде. Он пересчитывал солдат, впрочем, отвлекался, смотрел на чаек и снова начинал считать. На Андрея он не обратил внимания.

Пройдя мимо матроса, Андрей поглядел вниз. На пирсе стояла повозка — рядом Ахмет и его аскер. Ахмет поднял руку.

Андрей помахал в ответ.

К нему спешила мадам Авдеева.

— Как хорошо, вы вовремя, а я все считаю места — никому нельзя доверять. Теперь вам с Российским придется мне помочь.

Каюта, которую Андрей делил с Мстиславом Аполлинарьевичем Российским, милейшим человеком, погруженным в тайны палеографии, была заставлена экспедиционными ящиками и мешками так, что пройти между ними было невозможно. Авдеевы все экспедиционное добро сплавили подчиненным.

Путешествие оказалось неожиданно долгим — транспорт сначала пошел в Новороссийск, чтобы взять дополнительный груз для Трапезунда, там получили сведения, что поблизости видели немецкую субмарину — так что транспорт отстаивался два дня, пока из Севастополя не пришел миноносец «Керчь». В сопровождении его двинулись дальше. В каюте было душно. Профессор Авдеев обладал удивительным даром превращать в лекцию даже просьбу передать соль. Его трудно было долго выносить. Андрей все чаще думал о Лидочке, и становилось страшно, что она могла сгинуть в волнах реки Хронос.

На пятый день «Измаил» достиг Трапезунда — под этим названием скрывался заштатный турецкий городок.

Глава 2

Май 1917 г

Андрей проснулся от крика чаек. В недрах транспорта что-то загрохотало, Андрей соскочил с койки и кинулся к открытому иллюминатору, сквозь который лился яркий, рассеянный свет.

Бухта, в которой замер, покачиваясь, громоздкий «Измаил», была наполнена легким, пронизанным косыми лучами только что вставшего солнца туманом. Посмотрев в сторону грохота, Андрей успел увидеть, как разматывается якорная цепь и ныряльщиком, раскинув лапы, летит к воде якорь. Вот он коснулся воды и превратился в столб брызг — но грохот продолжался, потому что цепь все выскакивала из клюза, звено за звеном.

Близкий берег лишь угадывался сквозь туман, и хотелось отвести в сторону белесую кисею.

Проснулся Российский.

— Приехали? — спросил он, потягиваясь. — Я думал, не дождемся.

— Приехали, — сказал Андрей, преисполненный счастливым чувством первого настоящего путешествия.

— Тогда вы позволите мне оккупировать унитаз, коллега? — спросил Российский.

Андрей только отмахнулся от старого тридцатилетнего циника, который тут же прошлепал за перегородку, где были унитаз и умывальник.

И тут кисея тумана медленно и торжественно поползла в сторону, занавес открылся, и Андрей увидел древнюю землю Трапезунда.

Современный торговый и ремесленный город занимал долину вдоль моря. Дома там были разномастные, в основном невысокие, среди них тянулись склады и мастерские — берег являл собой не парадную сторону, а скорее обыденные и захламленные зады города.

Далее, поднимаясь на плоскую террасу, начиналась старая часть Трапезунда с узкими улочками, уютными домами под черепичными крышами, мечетями, столбами минаретов, маленькими, неожиданно возникающими площадями с фонтанчиками посредине, отрезками крепостных бастионов, что стали кое-где задними стенами домов. И над всем этим переплетением улиц, переулков и тупичков поднимался холм, где некогда располагалась цитадель и дворец трапезундских императоров — повелителей, малоизвестных даже профессиональным историкам, но тем не менее самых настоящих императоров средневекового государства, оплота христианства в Малой Азии. Таинственная, неведомая археологам и не тронутая ими, а потому трижды желанная земля, таящая множество тайн, открылась перед Андреем. Только невероятное везение, сказочное стечение обстоятельств смогли закинуть сюда Андрея Берестова, и он понял, что до конца дней своих будет благодарить судьбу за такой подарок.

К «Измаилу», бросившему якорь на рейде, спешили лодки торговцев и перевозчиков — крикливого портового люда.

Здесь уже была самая настоящая Азия — шумная, корыстная, бурная. Трапезунд, занятый русскими войсками во время летнего наступления 1916 года, так и остался прифронтовым городом, так как с тех пор русские лишь немного продвинулись вперед к бурым и розовым холмам, что поднимались в отдалении, громоздясь к горизонту настоящими горами.

Прошлым летом и осенью в Трапезунде уже работали три археолога из Петроградского университета во главе с профессором Успенским.

Результаты первого сезона, при ограниченных средствах, в окружении далеко не всегда дружественного греческого и турецкого населения, оказались обещающими, но не более. А хотелось сокровищ, статуй и свитков. Вместо того чтобы укрепить средствами экспедицию Успенского, Московский университет, вечно соперничавший со столичным, прислал свою экспедицию — авдеевскую, снабженную лучше, чем петроградская, так как в последний момент княгине Ольге удалось заручиться поддержкой мецената и подрядчика Георгия Метревели, который желал, чтобы археологи обязательно нашли в Трапезунде что-нибудь древнегрузинское.

Авдеев мог, не кривя душой, обещать меценату, что его пожелания будут выполнены.

Для этого были основания: во время дворцового переворота в Византии, случившегося в 1185 году, был свергнут и зверски замучен император Андроник. Как и положено в византийских переворотах, победители поспешили убить или ослепить всех близких родственников свергнутого императора, так как опасались соперничества и мести. Особенно жестоко принято было расправляться с мальчиками — возможными наследниками. Так что двум маленьким внукам Андроника — Алексею и Давиду — была уготована ужасная судьба.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});